Договор (СИ) - Видум Инди - Страница 16

Десять реликвий — десять семей, которым они принадлежали. Сейчас эти семьи держались вблизи приграничий с Искажениями, а значит мне туда и нужно, чтобы получить доступ к осколкам. А еще — к дешевым ингредиентам. Изучая книги по приграничьям, я узнал, что в каждом были свои школы по магическим направлениям, пусть куда менее значимые и престижные, чем в относительно безопасных районах. Артефакторов учили в трех из них, в землях Арсентьевых, Вересаевых и Куликовых.

В принципе, направленность движения становилась понятна, оставалось только выбрать одну из трех земель. Точнее понять, где самая высокая концентрация носителей осколков реликвий. Наверное, следовало найти самое малочисленное семейство?

Просмотр генеалогической книги сразу поставил на особицу князя Куликова, у которого из живых родственников остались только супруга и трое детей, а значит, с высокой вероятностью все осколки реликвии собраны в одном месте. Если, конечно, часть из них не осталась на месте бывшей усадьбы. Придется выяснять на месте. Но вариантов у меня не было: от печати следовало избавиться, пока она не избавилась от меня. Если получится совместить с обучением — прекрасно, нет — значит, обучение будет отвлекающим маневром от моей основной миссии.

Итак, мой ближайший пункт назначения — Дугарск, столица области под патронажем Куликовых. Точнее того, что от нее осталось — пострадала она сильней прочих. По факту, был там всего лишь огрызок земель, которые областью могли считаться только формально.

Валерон появился передо мной словно из ниоткуда. Злющий, но с красивым пышным красным бантом на шее.

— Сними с меня это позорище, — прошипел он.

Поскольку я тоже не согласился бы ходить с украшением размером в меня самого, то бант развязал и снял без дополнительных просьб.

— Уф… — обрадованно выдохнул Валерон. — У женщин нет никакого чувства прекрасного. Мы же с тобой договаривались на нормальный ошейник. И где он? Кстати, я тут немного улучшил наше материальное положение.

После этого он выплюнул на стол передо мной подозрительно знакомые часы.

— Это же часы Фырченкова? Он их при мне доставал.

— Ты сам говорил, что мы грабим тех, кто грабит нас, — ничуть не смутился Валерон

— Мы его уже ограбили на двадцать тысяч, — напомнил я.

— Это была компенсация тебе. А мне? Я просидел целый час у двери под солнцем, дождем и морозом, страдая от несовершенства мира.

— Какой мороз? Лето.

— А летом, по-твоему, морозов не бывает? Я страдал, и мои страдания должны быть компенсированы. Но и о тебе я не забыл: из этого дерьма можно сделать настоящий артефакт и его никто не узнает.

Его потявкивание привлекло внимание библиотекаря. Выставил он нас обоих и заявил, что в ближайшую неделю могу здесь даже не появляться — никто меня в святая святых не пустит. Собственно, я уже выяснил всё необходимое, так что согласен был обойтись и без визитов в это хранилище знаний.

Осталось получить аттестат — и вперед, навстречу новым знаниям.

Глава 8

Когда мы с Валероном вернулись домой, обнаружили, что весь особняк стоял на ушах в поисках пропавшего песика. Маменька лежала в перманентном обмороке, из которого выходила, только чтобы нюхнуть ароматических солей и опять благородно отключиться. Все остальные создавали видимость суеты. Разумеется, кроме отчима, тот благоразумно слинял, причем подозреваю, еще до пропажи Валерона.

К поискам были подключены даже мой сводный брат Леня, на редкость благоразумный юноша, студент политехнического университета, и единоутробная сестра Ниночка, младше меня на пять лет и не менее восторженная и эмоциональная, чем маменька. Валерона сестричка увидела первой и сразу завопила:

— Нашелся! Нашелся. Петя его принес.

Маменька сразу перестала имитировать обморок, выскочила нам навстречу, заохала и протянула руки к Валерону. Тот грозно оскалился.

— Ты мой лапушка. Расстроился, что потерял бантик? Я другой подберу.

— Маменька, оставьте Валерона в покое, — твердо сказал я. — Ему бантики не нужны. Он серьезный пес.

Леня засмеялся.

— Для серьезного пса он слишком мелкий.

— Сожрать тебя мне это не помешает, — проворчал Валерон. — Буду упираться, но в несколько приемов от тебя не останется даже недогрызенной косточки.

— Все, понял, серьезный пес, — хохотнул Леня, для которого возмущенная речь моего помощника прозвучала забавным рычанием. — Говорят, что тебе все же удалось разжиться магией?

— Да же, Петя, да? — умильно заглядывая мне в лицо, наседала на меня Ниночка.

— Да, — признал я. — Но ваш отец считает, что лучше бы этого не было, потому что артефакторика и механика — не для меня.

— Эка тебя угораздило, — посочувствовал Леня. — Согласен, не для тебя.

Леня неоднократно пытался вбить в голову сводного брата основы точных наук, поэтому лучше, чем кто другой, знал о его способностях. И был совершенно прав по отношению к Пете прошлому.

— Петя будет сильным боевым магом, — уверенно заявила маменька. — Мы сообщим Вороновым, они должны быть заинтересованы в сильных магах в роду, пусть вкладываются.

Повторяла она сейчас слова супруга, такие сложные размышления были для нее нехарактерны. Хотя мне казалось, что дурочкой иной раз она притворяется намеренно, чтобы создать образ беспомощной красивой куклы, которую хочется опекать и ни в коем случае не напрягать грубой прозой жизни.

Корзинку Валерону так и не купили, потому что первым делом маменька украсила песика бантом, а потом его искали по всему особняку, пока он бегал по городу, спуская пар от злости и обворовывая Фырченкова. Я подозревал, что душеприказчик утерял не только часы, но, чтобы сохранить хоть какие-то иллюзии относительно спутника, решил не уточнять.

Отчим подошел строго к ужину, который у нас получился праздничным: меня все поздравляли, сияя улыбками. И хотя в семье наблюдалось явное разделение на умных и красивых, я чувствовал себя любимым ребенком в родном доме. Жаль, что так долго не продлится…

Время до сна я провел, высчитывая по атласу оптимальный путь до Дугарска. Нет, если Вороновы выразят желание взять на себя траты по моему образованию, я к ним тоже заеду, но исключительно за осколками, потому что класть свою жизнь на алтарь воинского дела не было никакого желания. Да я даже в первую свою сознательную жизнь не служил, обошелся военной кафедрой при вузе.

— Так, я на полу спать не буду, — оскорбленно тявкнул Валерон и одним прыжком забрался на кровать, где демонстративно занял одну из подушек.

Ругаться с ним я не стал. Все равно он не настоящая собака, подушку не испортит и не испачкает, если не захочет. Да и ожидал я этого, если честно: не то создание Валерон, чтобы претендовать на роль собачьего йога.

А вот что ожидаемым не было, так то, что горничная придет согреть мою одинокую постель. Почему-то я напрочь забыл, что она практиковала такое и раньше, получая от Пети денежные подарки. Причем инициатором был не Петя и точно не она. И ведь чувствовал повышенное внимание от неё во время ужина и всё равно оказался не готов к тому, что она скользнёт в мою постель и томно прошепчет:

— Петр Аркадьевич, возьмите меня с собой.

— Куда взять?

— Куда поедете, туда и возьмите. Не будете же вы сами следить за своими вещами? А я все могу.

Похоже, Глаша уверилась в собственной неотразимости и решила вести собственную игру? Или же это был план отчима? Ему нравилось контролировать окружающих, пусть он и действовал всегда в их интересах, как он это понимал.

— Сколько тебя платит Юрий Владимирович?

— Наймом прислуги занимается ваша маменька, — сделала она вид, что не поняла.

— Сколько он тебе платит, чтобы ты приходила ко мне?

— С чего вы взяли, Петр Аркадьевич? — оскорбленно сказала она.

— С того, что в этом доме ничего не происходит без его ведома. Зачем он подсунул мне тебя?