Кобчик (СИ) - "Alchy" - Страница 17

Расстались совсем по приятельски — Дитрих как раз хвастался имеющейся подзорной трубой и обещал весной, как вода прогреется, показать где девки купаются голышом, не ведая о достижениях технического прогресса. Как вдруг оборвал рассказ и совсем неподобающе недавнему ученику горной академии взревел на весь заводской двор:

— Куда⁈ Какого хуя⁈

После чего скомкано попрощался, заверив что все предварительные договоренности в силе и бросился к замеченному им непорядку, устранять. Не иначе — рабочие технику безопасности нарушили, или скомуниздить чего пытались. А я, обрадованный новым знакомством (и его пользой, чего душой кривить) — расчувствовался: вот вроде конец восемнадцатого века, а сейчас чем-то родным повеяло, атмосфера как в моем строительно-монтажном управлении, когда я там в молодости практику проходил…

Вернулся в контору, и лекарь, и мастер встретили меня с таким оживлением, что к гадалке не ходи — пьянствовали. Впрочем, на это же намекал накрытый стол. Поблагодарил Отто со всем уважением, попросив Антона Сергеевича перевести, ну и по поводу сына высказался, что рад знакомству, отличного специалиста вырастили, херр Эверсман и всё в таком же духе. Думая улизнуть до дома, но не тут-то было — заставили присоединиться, ладно хоть пить пришлось символически, да и они не настаивали особо, а вот пообщаться пришлось.

Лекарь по пьяни уже выложил о том, что будет моим опекуном, и про совместный бизнес планируемый намекнул скорей всего. Мне подмигнул и с радостью заявил, что херр Отто поможет нам со всеми начинаниями всем, что располагает, за скромный прайс. Сам Отто, развалившись на стуле на это добродушно прогудел:

— Я, я, мин херц!

И ещё что-то добавил по немецки, Антон Сергеевич перевел:

— Для единственного сына своего старого друга — поможет всем, чем сможет! — И тут же икнув, добавил. — И вы мне, херр Фальке, сейчас как сын!

Ну тут понятно, что накидались основательно, буркнул вполголоса, чтоб не услышали:

— Батя алкаш — горе в семье! — И уже специально для лекаря. — Антон Сергеевич, я сегодня в госпитале перекантуюсь, не теряйте!

Тот с негодованием принялся возражать, что согласно нашим договоренностям я могу прямо сейчас переезжать к нему, мне и комнату уже подготовили по его распоряжению. Отто тоже возбудился — еле отбился от них. На улице подошел к Демьяну, уведомил его что домой направляюсь, тот пресек мои поползновения идти пешком, сказав что отвезет и заодно перекусит, этих ещё не скоро по домам развозить. Ну хоть разъяснилось, что конный выезд на завод с визитом был вызван не этикетом, а практической необходимостью.

— Антон Сергеевич то наш с Отто часто так? — Уточнил у Демьяна.

— Так с самого приезда кумпанействуют, два года почти. Два или три раза в месяц…

Следующий день оказался не менее насыщенным: переехал к Антону Сергеевичу, а на дворе госпиталя два привлеченных Демьяном плотника и два разнорабочих принеси-подай — начали строительство сарая мыловаренного. Ну и я там же присутствовал, любопытствуя: делегировать полномочия Демьяну окончательно всегда успею, а пока будет не лишним самому понаблюдать. Впрочем и без дела не сидел, ближе к обеду привезли первые сани, нагруженные кирпичом для печи будущей, так что не выдержал и помог разгрузить (игнорируя возмущение Демьяна), складывая их в аккуратный штабель внутри намеченного периметра для сарая. А наемные работники копали ямы и устанавливали опорные столбы, в общем — работа спорилась.

А за обедом, уже в новом доме, Антон Сергеевич заявил:

— Мы приглашены, херр Фальке, с визитом к Татьяне Терентьевне Лугининой, завтра к обеду!

— Началось… — вздохнул я.

— Да, — подтвердил лекарь. — вся неделя будет занята, сами же говорили, что с купцами необходимо налаживать сношения…

Глава 8.

Двухэтажный дом (если первый полуподвальный этаж, обжитый прислугой, наполовину утопленный в землю считать за полноценный), выделенный Лугининым лекарю — понравился мне гораздо больше. Комнатка отведенная для меня хоть и не отличалась размером, но застекленное окно и кровать с подушками и периной были неоспоримым плюсом. Что уж говорить про застеленный домоткаными половиками настоящий пол — а жизнь то налаживается! Вот из таких мелочей, когда в туалете вместо соломы, заткнутой в щель меду досок, висит короб из бересты со мхом — и складывается уют…

Ещё и обслуги три человека из мещан: Марфа, немногословная домоправительница, её муж Митрич и дочь Глаша, раскормленная донельзя девица лет четырнадцати, ходившая по дому с таким видом сонным, словно никак не могла проснуться. Как бы то ни было — дом блюли в чистоте, кормили сытно, хоть и не без обязательной поправки на постные дни. Впрочем, мне как нехристю было послабление и я намеревался этим пользоваться вовсю. У меня молодой растущий организм, пусть сами постятся, особенно в холода, а я свой бутерброд с салом или мясом урву с кухни в любой момент, когда сочту нужным…

Распорядок дня обитателей лекарского дома не сильно отличался от уже привычного — ранний подъём, недолгие сборы и посещение церкви в полном составе, исключая меня. Я уже был там один раз, программу минимум выполнил. Да свечей взял, поставил за упокой души моих друзей, оставшихся в пещере будущего, а что осталось — перед иконой Николая Угодника зажег, попросив удачи во всех начинаниях.

Спокойно, без суеты умылся, осмотрел дом: в большой комнате, используемой лекарем как гостиная и приемная для пациентов, с настоящими часами на стене (уже вторыми, увиденными здесь — у Антона Сергеевича были карманные) надолго залип перед небольшим зеркалом, запалив канделябр о трех свечах, тщательно изучая, что мне досталось в наследство от реципиента, не обидела ли природа внешностью…

Так вот ты какой, херр Герман Фальке… Лопоухость, которая меня несколько беспокоила, оказалась не такой уж критичной, если отрастить волосы — можно замаскировать. Глаза серые, особой породистости в чертах лица не обнаружил: типичная славянская морда, скоро и волосы отрастут светлые, вернее, короткий ежик уже появился. А впрочем, учитывая повальную антисанитарию и вездесущих насекомых вроде блох и вшей — нафиг эту красоту, буду так ходить. Мне лицом не торговать, а форма черепа вроде ничего, без изъянов. Решено, будет Демьян раз или два в месяц так же брить наголо, под Котовского…

Дождался вернувшихся из церкви (зарядку утреннюю отложил, решив сделать её попозже во дворе госпиталя, совместив с пробежкой туда, инспекцией работ и занятиями фехтованием с Демьяном — здесь и двор тесный, и любопытных соседей больше) и сели завтракать. Как в ресторане — вдвоем за накрытым столом в гостиной, прислуживала Глаша, умудряясь не просыпаться. Разительная перемена, вроде только вчера из одного котелка с Демьяном и Аксиньей кашу наворачивал и вот уже пироги с капустой и грибами, калач из пшеничного хлеба, моченая брусника и клюква, что-то вроде киселя на десерт и никакого мяса, опять пост⁈

Лекарь, маявшийся после вчерашнего дурным настроением и больной головой — страдальческим тоном напомнил, что у нас сегодня визит к супруге Лугинина, считай к первой леди по местной табели о рангах. Заверил его, что помню всё прекрасно и перевел разговор на часы, благо висевшие на стене напомнили. Тоже себе хочу, карманные луковицу, как у Антона Сергеевича. И на производство надо хоть бы настенные, чтоб не на глаз технологическую цепочку отрабатывать, а тщательно записывать всё: и пропорции, и время приготовления.