Мой дикий сводный (СИ) - Истомина Аня - Страница 2

– Я не собираюсь вас воспитывать. – усмехается отчим, а взгляд темных глаз становится таким недобрым, что по телу бегут мурашки. – Есть методы поинтереснее. Убирайте тут все и собирайтесь. У вас час, я жду в машине.

– Ты!.. – выдыхаю, стирая краску с лица. – Ненавижу тебя!

Мир оборачивается ко мне и прыскает хохотом. Здыхаясь от смеха, уходит в сторону туалета.

– На себя посмотри! – кричу вслед и чувствую, как в горле встает комок.

Обидно до слез, хотя из меня их выжать не каждому под силу. Но этот справился!

Всхлипываю, и горячие капли катятся по щекам. А я их даже вытереть не могу, потому что грязная, как свинья. Остается надеяться, что они высохнут до возвращения этого индюка.

Разглядываю погром. Со вздохом поднимаю стремянку и вытираю ее ветошью. Убираю валиком и руками в ведро остатки краски. Это ужас. Тут отмывать недели не хватит.

В туалете все льется вода. Я пытаюсь хотя бы частично оттереться влажными салфетками, глядя на себя в отражение из окна.

Наконец, гад выходит. Давлюсь воздухом от неожиданности, а он спокойно щеголяет мимо меня в одних трусах и ведром в руке. Выжимает свои испачканные рабочие вещи и начинает оттирать пол.

– Мойся иди, – рычит. – Или так и будешь пялиться?

Отворачиваюсь, хватаю свои вещи и пулей несусь в уборную. Со стоном смотрю на себя в зеркало.

Да уж, ничего, кроме смеха и жалости, я вызвать и не могу. Выгляжу, как чучело. Хорошо хоть волосы в пучок и под косынку убрала. А еще залипла на этом раскачанном гоблине, удивленная тем, что он взялся за уборку. Не дай бог, теперь он будет думать, что нравится мне.

Даже фыркаю от возмущения, тру лицо влажными руками.

К счастью, краска неплохо отмывается. Да, она местами остается на коже, но большая часть стекает серым потоком в раковину. Проблема лишь в том, что вода здесь исключительно холодная, а бойлер еще не повесили.

Минут пятнадцать спустя выхожу, сумев более-менее привести себя в порядок.

– Медленная ты, – раздается голос сбоку и я подпрыгиваю от неожиданности.

– Да прекратишь ты или нет?! – сжимаю кулаки, толкаю Мирона в плечо. Он лишь напрягает его, отчего мускулы под кожей перекатываются красивой волной.

– И истеричка. – невозмутимо отзывается он и заходит в туалет. – Жди, сейчас твоя очередь мыть.

Ага, сейчас.

Насвинячил он, а мыть я. Надеваю пуховик, вытаскиваю из кармана ключи и кидаю их на его одежду. Выхожу на улицу и оглядываюсь. Машина отчима призывно мигает фарами. Направляюсь к ней, понимая, что я все еще выгляжу не супер вау, и поэтому лучше не ерепениться и доехать домой с комфортом.

– А где Мир? – уточняет Рэм, когда я залезаю на заднее сидение.

– Домывает.

– А ты почему не помогаешь? – хмурится.

– Я уже и так помогла, – огрызаюсь. – Если бы он не напугал меня, ничего бы этого не произошло.

– Понятно, – вздыхает Рэм и прикуривает, приоткрыв окно. – Бросила, значит?

– Он сам виноват. Пусть сам и разгребает. – тихо бурчу и отворачиваюсь так, чтобы было похоже на то, что я сплю, потому что больше не хочу разговаривать на эту тему. И неожиданно вырубаюсь.

Просыпаюсь от тряски, озираюсь по сторонам. Уже стемнело. За окном – не Москва. А какие-то поля и темная узкая ухабистая дорога.

– Мы где? – удивленно выпрямляюсь и смотрю на Рэма. Сводный сидит на переднем сидении и задумчиво смотрит в окно.

– Тебе в рифму ответить? – устало отзывается он.

– Я не с тобой разговариваю, – огрызаюсь.

– Ну, давай я отвечу. – раздраженно вклинивается отчим. – В пизде, малая. Не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Тимбилдинг от Жарова Рэма.

– Что? – переспрашиваю, потому что не знаю, что за слово такое.

– Укрепление командного духа. – бурчит Мир.

Замолкаю и снова смотрю в окно. Интересно… И как это будет происходить? В поход, что ли, идем все вместе?

Сквозь тонировку и сгущающийся сумрак замечаю какие-то строения. Вытягивая шею, смотрю вперед. Свет фар выхватывает маленькие темные избушки. Высокая машина таранит снег и плывет по нему, как корабль по морю, то и дело виляя из стороны в сторону. Хватаюсь за держатель, чтобы не скатиться на пол.

Внезапно внедорожник останавливается, освещая фарами высокие стволы елок неподалеку.

– Застряли? – испуганно сжимаюсь.

Сидеть в таком неуютном месте мне совершенно не хочется и даже присутствие рядом двух мужчин мало меня успокаивает. Я боюсь темноты.

– Приехали, – открывает отчим дверь и прикуривает. – Выходим.

Смотрю на лес впереди и передергиваюсь.

Он точно не решил нас закопать?

Отчим спрыгивает, утопая в снегу почти по колено.

– Выходим, выходим. – подбадривает нас, а сам идет к багажнику.

Достает из него что-то, пока мы нехотя вылезаем из теплой машины в холодные сугробы. В мои ботинки сразу набивается снег, обжигая голую кожу на щиколотках.

Озираюсь по сторонам и ежусь. Несколько темных домов по соседству и лес. Глухой, хвойный. Страшный.

– Вот ваш дом, – кивает Рэм на самый крайний к лесу.

– Н-наш дом? – выдыхаю, оборачиваясь.

Мирон обходит машину и встает у меня за спиной. Впервые я радуюсь, что он сзади. Если кто-то решит на нас напасть, его сожрут первым.

– Ваш, ваш. – Рэм вытаскивает из багажника два пакета, пихает в руки сыну и запрыгивает обратно в машину. Смотрит на нас пристально. – Тут еда. С новосельем.

– Ты серьезно? – раздражённо хмыкает Мирон у меня над головой.

– Абсолютно. – кивает отчим.

– Там же холодно, – пытаюсь воззвать к его разуму.

– Там есть печка. А в дровнице за домом – поленья и топор. Можете добыть топлива или побегать с ним друг за другом, в крайнем случае.

– А если мы не затопим печку? Нам что, трением греться? – рычу, сжимая кулаки.

– Можете и трением, вы все равно сводные. Счастливого нового года. – Рэм захлопывает дверцу машины и она резво двигается назад, покачиваясь на кочках и подсвечивая яркими фарами покосившиеся заборы, торчащие из сугробов.

С силой вдыхаю морозный воздух и не дышу. Легкие жжет. Хочется закричать во всю глотку, но я лишь громко выдыхаю.

В смысле “счастливого нового года”? До него еще несколько дней!

Нам что, тут неделю жить?! Да мы же переубиваем друг друга!

Свет фар все быстрее удаляется и все вокруг погружается в тишину и мрак. Сзади слышится хруст снега и я оборачиваюсь.

Мирон молча идет в сторону дома, как ледокол разбивая собой высокие сугробы.

– Ты куда? – зову его, зябко ежась.

– За топором, – хмыкает он, продолжая двигаться. – Нам же с тобой нужно выстроить иерархию. Мне кажется, у кого топор, тот и главный.

Бросаю взгляд на ночной лес. Подрываюсь с места и спешу за ним. Я надеюсь, что все это – дурацкая шутка отчима и он скоро вернется. Но, а что, если нет?

– Как думаешь, когда Рэм приедет? – пыхчу сзади, стараясь идти по следам сводного, но все равно проваливаюсь на каждом шагу и отстаю.

– Понятия не имею, – сквозь зубы отзывается Мирон. – Догони, спроси.

– Очень остроумно, – хмыкаю. Бесит меня.

Не удержав равновесие, плюхаюсь жопой в рыхлый снег и пытаюсь встать. Упрямо сжав зубы, громко соплю и барахтаюсь, но звать на помощь виновника торжества не хочу.

К слову, он оборачивается, но не спешит мне помочь, а невозмутимо идет дальше.

Рыцарь, блин. Хотя, о чем это я?

Фыркаю, встряхнув головой. Я и без него со всем справлюсь. Главное – привыкнуть, что рядом со мной несколько дней будет находиться это чудовище.

Хотя, о чем это я? Я вообще ни разу не была в деревне. Не уверена, что и этот городской мажор тоже имеет хоть какое-то представление о том, что нам делать.