Мой дикий босс (СИ) - Истомина Аня - Страница 29

- Ты меня пугаешь.

- Не бойтесь, - буркнула она глухо, вырывая у меня очередной смешок. - Что меняет моя девственность?

- Тараканы, остановитесь! - взмолился я, подхватывая Аню под бедра и глядя на нее с мольбой в глазах. - Я спортсмен, а не психолог. Я не знаю, как правильно!.. Представь себе коробку. В ней что-то лежит. Вот, ты просто несёшь ее, несешь, не задумываясь. А потом решаешь посмотреть, что внутри. Открываешь, а там… хрустальная ваза. - Аня хмурила брови и внимательно слушала. - Такая тоненькая, что одно неловкое движение и разобьётся. И уже трещины кое-где намечаются от чьих-то кривых рук. Возможно, это ты сам нечаянно ее повредил, пока не знал, что внутри коробки. И ты держишь эту вазу в руках, смотришь и не знаешь, что делать. Упаковку выкинул, а дальше нести страшно… Вот с тобой как-то так же.

- А эта ваза… - шепнула Аня, смущённо опустив ресницы, - она для вас… ценная?

- Ценная, конечно. Потому что редкая очень.

Аня шмыгнула носом, подняла на меня свои глазищи. Мокрые волосы облепили ее лицо. Я убрал с щеки прилипшую прядь и скользнул пальцами по пульсирующей жилке на шее, провел по тоненькой ключице, впитывая в себя образы и ощущения, которые сейчас были доступны. Хрупкая, дикая, недоверчивая… и в то же время наивная и простая… сидит сейчас у меня на руках, дрожит и жмется к груди, как мокрый воробей, робко открываясь навстречу моему огню.

- Я никогда не целовался под дождем, - прищурился я, продолжая поглаживать нежную шею и линию подбородка. - Поцелуй меня.

Аня прижала холодные ладони к моим щекам и робко коснулась губ, закрывая глаза.

Я ответил на ее прикосновение, но сам инициативу проявлять не спешил.

Аня отстранилась, удивлённо выгибая бровь.

- Что смотришь? - усмехнулся я. - Ты у меня первая. Учи, давай.

Я почувствовал, как она дрожит, но все же снова наклоняется ко мне и аккуратно касается сначала верхней губы, потом нижней.

Я послушно приоткрыл рот и почувствовал, как ее мягкий язык касается кончика моего, затем проникает чуть глубже, уже смелее вовлекая мой в процесс.

Мы целовались медленно и неспешно, будто понимая, что теперь нам совершенно некуда торопиться. Что это только самое начало познания друг друга.

Я у нее первый, она у меня… такая… первая. И нам обоим пиздец как страшно.

Я чувствовал, как противно ноет в паху от нереализованного возбуждения и добровольно соглашался на эту пытку, представляя, что когда-нибудь мне воздастся каждая минута той жертвественности, с которой я лишаю себя одного из самых доступных удовольствий для человека.

Я буду учить тебя столько, сколько потребуется. Буду нести тебя аккуратно, чтобы больше не повредить, а потом склею все то, что накосапурил своими медвежьими неловкими ручищами. Главное - доверяй мне, маленькая. Открывайся. Я смогу тебя уберечь от любой беды.

- Это не вы, - отстранившись, выдохнула Аня и уткнулась мне лбом в плечо.

- Что “не я”? - погладил я ее по волосам и поцеловал в макушку, не понимая, о чём идёт речь.

- Не вы наделали всех этих трещин.

Я глубоко вздохнул и крепче обнял ее, вырывая рваный выдох из груди.

- Поехали в кино? Там Руслан, ребята мои.

- Нет... Не сегодня. Я хочу пойти на вечеринку. Не волнуйтесь, я буду с подругами. Отпустите?

Я почувствовал, как дыхание учащается, но понимал, что должен доверять той, с которой, кажется, перешёл на тот самый новый уровень, когда нихера не понятно, что будет и чем закончится.

- Отпущу, только если скажешь мне адрес и разрешишь забрать тебя после окончания.

Я подвез Аню к дому подруг и ещё раз пристально посмотрел ей в глаза, придержав за руку.

- Я буду волноваться, поняла? Если что-то пойдет не так, ты сразу мне позвонишь.

- Никто меня не тронет, - шепнула Аня ласково, в очередной раз уткнувшись в мой лоб.

- Позвонишь, - зарычал я упрямо.

- Обязательно позвоню.

- Ань, - окликнул я ее прежде, чем она закрыла за собой дверь.

- Что? - усмехнулась она, терпеливо вынося мою ревность.

- А ты мне завтра блинов сделаешь? У тебя такие вкусные получаются!

Аня

- Аня, тебя выжимать можно! - подруга всплеснула руками и убежала на кухню. - Я сейчас чайник поставлю! Все нормально? Ты как-то странно выглядишь!

Я стянула мокрые кеды и кофту и прошла к зеркалу, оставляя мокрые следы.

Отражение смотрело на меня лихорадочно блестящими глазами. Щеки румянились, губы припухли.

Нормально я выгляжу для человека, который только что целовался под дождем. Но подругам этого знать совершенно не обязательно.

- Я в ванную, - крикнула я и шмыгнула за дверь, смущенно пряча глаза от самой себя.

Он… он… Господи, как он смотрел на меня! Будто у него реально до меня никого не было! Жадно, горячо, проникновенно.

Я никогда не испытывала таких эмоций от взгляда! Меня выкручивало всю, огнем сжигало изнутри!

Никогда бы не подумала, что Иван Андреевич зацепит меня!

Понимаю, что он звезда. Вижу, как женщины смотрят на него. Видела, как он общается с ними и не могла предположить, что тоже попаду на крючок без наживки. Резкий, наглый, очень…пугающий. Дикий, правильно я ему сказала.

Но то, как он пытается помочь мне, защитить, проявить участие, очень толкает ему навстречу. Он делает - замуж за него сразу хочется. Рот открывает - хочется язык оторвать. Но, вот сегодня, с вазой этой… удивил. Оказывается, я для него ценная. Не просто как вещь, хоть и выражался он абстрактно.

Ему вообще трудно чувства выражать, это я уже поняла. И мне трудно. Я вообще мало кому доверяю.

И, наверное, впервые за много лет, мне хочется доверять мужчине как мужчине. Не как другу, не как папе, а как человеку, который может мне дать что-то большее. Что-то такое, что не смог дать никто до него…

А ещё… хочется дать ему то, чего, похоже, у него давно не было. Ласку, тепло,.. заботу. Он же ведь заботится. Да, неумело, грубо и так, что от его заботы иногда хочется спрятаться. Но, по результату, всегда вовремя.

Мне сегодня было очень обидно. Он совершенно бестактно себя вел и говорил. Про спор этот добавил, чтобы побольнее было. Про цену. Мне сквозь землю провалиться хотелось. Заплакать. Я и ушла, чтобы при нем не разрыдаться.

А потом будто щелкнуло. Я ещё ни разу его нормально не отблагодарила. Потому что он рычит постоянно. И снова назревала ситуация, когда я просто собиралась исчезнуть. А ведь он хотел защитить меня.

Интересно, а его кто-нибудь хоть раз по-человечески благодарил? Искренне. Сколько он живёт один? Как он будет уметь красиво ухаживать и мягко заботиться, если ему, возможно, никто и не показывал никогда, как это, когда о тебе заботятся…

Блины эти, которые он вспоминает уже не первый раз. Просто взять и сделать ему не потому, что он требует, а потому, чтобы сделать приятно. И борщ сварить. Просто, чтобы он поел вкусный домашний борщ.

Я улыбнулась, забираясь в горячую ванную, но тут же нахмурилась, разглядывая свои шрамы.

Он… красивый. Не так красивый, как те ребята, которых Иван Андреевич называет мажорами, а по-другому красивый. Мужественный. И лёгкие морщинки в уголках глаз красивые. И обветренные губы красивые.

И борода ему очень идёт. И даже не важно, взлохмаченная она или аккуратно подстриженная.

Он красивый в костюме, в спортивных штанах и футболке. И без одежды он тоже… очень красивый… Пугающий и красивый, я запомнила его фигуру до мелочей.

А я? Я не могу даже перед доктором раздеться без смущения. Все тело покрыто шрамами после аварии. Я не купаюсь, не загораю и не представляю, как кто-то увидит меня без одежды. Лицо и ноги - единственное, что выглядит нормально и не вызывает у меня приступов грусти.

Ну и ещё один загон. Попа, да. От природы крупнее, чем все остальное. Не сказать, что совсем некрасиво. Но, не модельная, к сожалению. Как ни худей, все равно ушки эти торчат.