Тайная связь - Асхадова Амина - Страница 3

Если когда-нибудь я пожалею, что пришла в ноги Шаху, то я непременно вспомню, как сильно мне не хотелось, чтобы сегодня он разжимал свои объятия.

Все происходящее тянет, манит и… да, внушает страх одновременно.

– Разобьешься раньше времени, – шепчет он мне прямо в висок. – Ты мне здоровая нужна, Ясмин.

Не соображает.

Голова не соображает.

Я будто в другом измерении. Или все еще нахожусь в прошлом.

Я все еще в бегах от разозленного жениха, а последние дни на Сицилии не дают покоя телу и душе, поэтому все, что происходило сейчас – казалось раем.

Хотя по сути являлось предвестником ада.

Просто я не вижу. Не слышу. Задыхаюсь от чувств.

Этот мужчина под запретом для меня, папа говорил…

Но так интересно, что будет дальше, так интересно…

Я как будто раньше мира не видела. Все блеклым было, скучным и понятным. Эльман – противоположность моего мира. Он за его гранями. Совершенно новое. Чужое и опасное.

– Идем дальше, Ясмин, – произносит он, ненадолго выпуская меня из плена.

Не помню, как мы оказываемся в его кабинете. В том самом, в котором я подслушала разговор Эльмана с другой женщиной. Но сейчас ее здесь нет, и мы с Эльманом остаемся наедине в полной тишине.

В моих руках оказывается черная одежда из приятного на ощупь полотна. Такая же черная, как на самом хозяине клуба.

– Твоя одежда порвана, – поясняет он. – Переоденься, Ясмин.

Я начинаю переодеваться.

Прямо здесь.

Забыв обо всем на свете, я стягиваю с себя одежду с пятнами крови и примесью грязи. Прохладный воздух из приоткрытого окна дарит ощущение свободы всему телу – лопаткам, груди, бедрам…

В отличие от взгляда господина Шаха.

– Что? – встречаюсь с его взглядом, ничего не понимая.

Взгляд полыхающий. Он моментально стирает прохладу с кожи, образуя фантомные ожоги.

А вздох сквозь зубы не сулит мне ничего хорошего.

– Ты при всех мужиках раздеваешься без проблем?

– Не при всех. И при тебе бы не стала, но ты ведь не отворачиваешься.

Я огрызаюсь.

Непроизвольно.

И снова, в который раз за вечер кусаю себе язык, когда взгляд Шаха чернеет до жути.

Я ведь не догола разделась, на мне нижнее белье. Со мной нельзя так разговаривать, нельзя. У меня влиятельный отец, глава мафии…

Правда, он там, а я здесь – в полной зависимости от Эльмана.

– Мне нравится моя одежда на тебе.

Переодевшись, я натыкаюсь на мужской изучающий взгляд и застываю. На меня так не смотрели никогда. Чтобы через взгляд трогать – никогда. Никто себе не позволял.

– Ты носишь черную одежду. Всегда? – решаюсь спросить, пока его глаза еще совсем не почернели, а пожар не разгорелся до бескрайних орбит.

– Всегда.

– Почему?

Я нервно сглатываю, но ответа не получаю.

Там кроется что-то болезненное для него, я это понимаю. Жутко болезненное. Эльман пережил потерю – но что это была за потеря?

– Если ты оделась, то рассказывай, что у тебя случилось, – велит холодно, отстукивая длинными пальцами свой ритм по столу.

Застегнув на себе огромную черную рубашку, я медленно подхожу к столу и опускаюсь в широкое кресло напротив Эльмана. В этом кабинете важные мужчины принимают важные решения, а еще иногда здесь появляется особенная девушка для Эльмана. Я до сих пор чувствую ее легкий цветочный аромат, который постепенно перебивается тяжелым сандалом и окутывает мое тело.

– Я приехала не одна. Папа отправил со мной людей, они ждут меня на входе клуба. Их почему-то не пустили.

– Я знаю.

– Мне было бы спокойнее с Валентино. Он всегда рядом.

Зря.

Я сказала это зря.

Глаза Шаха вспыхивают моментально – ему не нравится, что кто-то еще может оказать мне помощь помимо него.

– Валентино здесь не будет, – звучит резко и холодно. – Отсутствие посторонних мужиков рядом с тобой – одно из моих условий.

– Условий?

– Я не меценат, Ясмин. У тебя есть проблемы, у меня есть условия. Ты пришла за помощью, объясняй и проси.

Я понимаю, что Эльман разозлился.

Ловлю себя на мысли, что все мужчины, которых я знала, никогда не вели себя так… собственнически. Кого хотела – целовала. По-сестрински, по-родному.

Что хотела, то и говорила. Мне не запрещали. Напротив, с дочерью Романо считались, и даже если я кому-то не нравилась, люди мне все равно улыбались. А я знала, что многим не нравлюсь. Потому что отец всегда прислушивался ко мне.

И еще я никогда не отвечала за последствия, потому что в целом не встречала мужчин, которые могли мне предъявить. Задеть, обидеть, запретить. Выше был только отец и брат. Даже не жених и не муж.

А что Эльман?

Он другой – чужой, непонятный, со своими нравами и принципами. Об такого можно обжечься, рухнув в неизвестность и разбившись насмерть.

Можно. Запросто. И очень интересно…

– Проси, Ясмин. Но сперва расскажи, почему ты бежишь, – произносит Эльман.

Удивительно. Я приехала просить его о помощи, и он подчеркивает это всякий раз, ставя меня ниже рангом.

– Мой жених возглавляет одну из влиятельных семей. После моего отца, разумеется, – начинаю свой рассказ. – Мы должны были пожениться. Но несколько дней назад я в него стреляла.

В тот жуткий день было пасмурно.

После нескольких недель, проведенных в гостях в Санкт-Петербурге, я вернулась в Италию вместе с отцом, братом и невесткой и в этот же день поехала к Андреа.

Я отсутствовала недолго, сильно не скучала, поэтому переписки с Андреа были короткими и прохладными. Нас это устраивало, никто из нас не давал клятв о сильной любви, нам обоим просто был выгоден предстоящий брак.

Андреа встретил меня в своем доме сухо и прохладно, я ответила ему тем же, бросила сумочку на белый кожаный диван и сразу приступила к утомительной теме:

– Андреа, что со свадьбой? Нужно уже что-то решать, дату выбрать, гостей звать. Боже мой, гостей на свадьбу Романо приедет целая куча, – вздохнула я устало, стягивая кожаные босоножки с ног.

Ступни сильно болели, мы летели из Петербурга с кучей пересадок, потому что опоздали на основной рейс из-за жены брата, Софии. Она потерялась в аэропорту, а это то еще приключение, учитывая, что у них полугодовалый ребенок на руках.

Мне казалось, что с детьми очень тяжело. Я надеялась оттянуть вопрос с детьми после брака как можно на подольше.

– Почему ты молчишь? Это вообще-то не я хотела свадьбу на тысячу человек, Андреа.

Я растираю болезненные ступни и вопросительно смотрю на Андреа. Не сразу чувствую агрессию, которая исходит от него. Он всегда был спокойным, относился ко мне если не с большой любовью, то с аккуратностью и осторожностью – все, как наказывал мой отец.

Мы с Андреа считали, что для брака достаточно большого уважения, а любовь – второстепенна, поэтому я сразу согласилась на брак с ним. Там, где любовь – там боль. Папа всегда так говорил.

– Вообще не понимаю, для чего мы согласились на свадьбу, – продолжаю эмоционально говорить на итальянском, раз Андреа упорно игнорирует мои вопросы. – Папе понятно, я его единственная дочь, ну а тебе? Все и так будут знать, что твоя жена – дочь влиятельного главы Романо.

– Все будут знать, что моя жена – потаскуха, – заговорил Андреа.

– Что ты сказал?

Я оборачиваюсь, встречая свирепый взгляд жениха.

– Ты выпил? – качаю головой. – Не смей разговаривать со мной в таком тоне.

– Или что, папаше заявишь?

Понимая, что этот диалог действительно набирает обороты, я жалею, что так поспешно разулась и оставила Валентино ждать меня в машине, хотя раньше никогда так не делала.

– Немедленно извинись. Оскорбив меня, ты оскорбляешь честь моего отца, – разозлилась я.

– Хочешь сказать, ты не потаскуха? – повторил он нарочно. – Вот у меня другая информация, мне прислали занятные материалы. Теперь я понял, к кому ты так рвешься, дрянь. Нашла в другой стране себе мужа повлиятельнее?