Герои умирают - Стовер Мэтью Вудринг - Страница 94

Румянец смущения начинался у Таланн с того, что ее изысканные высокие скулы заливались нежнейшей розовой краской, которая, как утренняя заря по небу, растекалась сначала по щекам девушки, а затем заливала шею. Она улыбалась неожиданно застенчивой улыбкой, а то, как она нерешительно подала величеству руку, потом, как бы вконец смутившись, попыталась вытянуть свою ладошку из его хватки, но все же смирилась и оставила все как есть, продуманная безыскусность, с которой она отвечала на каждый его вопрос, прямо-таки вскружили ему голову. «Это кто тут кого соблазняет?» – подумал Король Арго.

Началось все как легкий флирт, который затеял Король, чтобы убить время, но чем дальше он заходил, тем сильнее подозревал, что проигрывает Таланн в искусстве вести эту игру. Очаровательная женщина, с какой стороны ни посмотри, и непобедимая воительница – говорят, в искусстве боя она вполне может тягаться с самим Кейном, а некоторые утверждают, что она еще и фору ему даст. Король сам не заметил, как начал представлять, что за жизнь ждала бы его бок о бок с Королевой Арго, Королевой-Воительницей, перед которой трепещут враги и благоговеют Подданные.

Но как ни хороша Таланн, она все же не Паллас Рил.

Он снова поймал себя на мысли о том, что отвлекся, а когда вернулся к тому, что происходило между ним и Таланн, то убедился, что определенно проигрывает. И как так случилось, что шутливая перепалка между ними превратилась в разновидность словесной дуэли? И пожалуй, приятнее будет оказаться в этой дуэли побежденным, чем победителем.

Но все его пустые фантазии на тему семейной жизни развеялись как дым, когда на верхней ступеньки лестницы возникла Паллас Рил. За ее спиной горел фонарь Томми, вырисовывая на фоне темноты очертания ее фигуры.

– Величество, пошли сюда, пожалуйста, двух-трех своих парней, пусть они помогут Ламораку.

– Конечно, – задумчиво ответил Король, но вдруг нахмурился. – А где Кейн?

Свет фонаря сзади оставлял лицо Паллас в глубокой тени, так что прочесть что-либо по его выражению было невозможно, но ее голос прозвучал, как ему показалось, неуверенно:

– Он ушел.

Король и Таланн в унисон спросили:

– Как – ушел?

– Что, просто ушел, и все? – сказал Король, вставая и высвобождаясь из рук Таланн. – И ты его отпустила?

Рядом с ним встала Таланн, на ее лице было выражение обиженного недоверия.

– Что случилось? Что ты ему сказала?

– Ничего. – Из-за многодневной накопившейся усталости собственный голос показался Паллас бесцветным. – Я ничего ему не говорила. Это он приходил, чтобы передать сообщение. Передал и ушел. Как я могла его остановить?

– Я думала… – начала Таланн, – я думала, что…

Она осеклась и молча встряхнула головой, потом опустилась на ступеньку лестницы и, положив голову на сомкнутые ладони, уставилась туда, где гнездились на старых ящиках токали и Подданные Короля. По ее лицу было понятно, что она никого не видит.

Величество едва удостоил девушку вниманием – поразвлекались, и хватит, пора и дело делать. Он поднялся наверх, решительно взял Паллас за руку повыше локтя и отвел ее подальше от лестницы.

У костерка все еще грели руки Томми и другой Подданный. Величество рявкнул на них:

– Вы чего расселись? Не слышали, о чем дама просила? А ну, за Ламораком шагом марш!

Те, бурча себе под нос что-то о несправедливости судьбы, отправились выполнять поручение. Паллас указала им, куда идти, и они скрылись в темноте. Как только они ушли, Король напустился на Паллас.

– Ты что, с ума спятила, что ли? – прошипел он. – Рехнулась совсем? Да как ты могла ему позволить просто так взять и уйти? Я же говорил тебе, что́ сказал мне Тоа-Ситель!

Паллас взглянула на него точно издалека, взгляд у нее был затравленный. Вокруг ее глаз залегли морщинки напряжения, как будто каждая мысль и каждое слово давались ей с усилием, а Король не только не помогал ей сосредоточиться, но и раздражал.

– Тоа-Ситель ошибся.

– Откуда ты знаешь? А вдруг Кейн прямо сейчас бежит к Очам, чтобы донести?

– Знаю, и все.

Уверенность, с которой она произнесла эти слова, пригасила его подозрения, но ненадолго.

– Откуда ты знаешь? Ну да, на него это не похоже, но вы с Ламораком… Ревность способна толкнуть мужчину на многое, Паллас. Лучше бы нам увести отсюда токали на всякий случай.

Взгляд Паллас снова стал сосредоточенным, как будто она вернулась из своего далека.

– Никого не надо уводить. Кейн нас не выдаст; он не сможет.

– Очень мило с твоей стороны доверять ему до такой степени, но тут и о моей заднице речь, так что…

Паллас покачала головой и горько усмехнулась, как будто над шуткой, понятной ей одной, и не столько смешной, сколько горькой.

– Доверие тут ни при чем. Да и вообще, он уже час как ушел. Если бы он пошел к Котам или к Очам, то они уже были бы здесь.

– Черт, да я бы никогда не привел его сюда, если бы не был уверен, что тебя здесь нет. Такими вещами не рискуют.

Паллас дружески положила руку на его плечо:

– Величество, ты все правильно сделал, поверь. Фактически ты спас мне сегодня жизнь. Завтра на заре я начну выводить отсюда токали, так что все будет хорошо.

Она уронила руку и, снова глубоко задумавшись, отошла от него и стала спускаться в подвал.

«Хорошо, если так, – думал величество, наблюдая, как ее спина, покачиваясь, скрывается из поля его зрения. – Но если все окажется не так хорошо, то Кейну придется потрудиться, чтобы подыскать убедительные ответы на мои вопросы. Есть вещи, которые нельзя стерпеть даже от друга».

– Что плохого в том, чтобы помогать людям?

– Плохого ничего нет, просто и смысла тоже нет. Рисковать жизнью за то, чтобы кто-то со слезами на глазах пожал тебе руку и сказал: «Спасибо»? Глупо.

– Это моя жизнь.

– Нет, Шанна. Это наша жизнь, забыла? Поэтому мы и поженились.

– А, ну да… я знала, что какая-то причина была, просто забыла какая.

– Шанна, черт…

– Нет, Хари. Нет. Брак должен делать человека больше, а не меньше, чем он есть. Брак должен добавлять что-то к жизни, а не отнимать от нее. Ты хочешь, чтобы я стала меньше, чтобы я стала такой, как…

– Ну, давай продолжай. Скажи уж.

– Хорошо, скажу: такой, как ты.

– Только не забывай, дерьмо всегда течет в обе стороны.

– Может быть. Наверное, в этом и была моя ошибка с самого начала. Не надо было все это затевать.

Пока заря красила небо над Анхананом в малиновый и бледно-розовый цвета, утренний туман над Большим Чамбайдженом отступал, оставляя лишь тонкие разрозненные пряди, которые быстро таяли в стремительно согревающемся воздухе.

В тумане к мосту Дураков спешили работники: конюхи, клерки – в общем, все те, кто трудится в Старом городе, не имея возможности там жить. Штаны у всех были туго обмотаны вокруг ног и подвязаны – брюки вокруг щиколоток, а бриджи под коленями.

И это была не дань моде, а суровая необходимость: вместе с людьми под прикрытием тумана в столицу возвращались иные обитатели, спеша к рассвету попрятаться в норах. Их число существенно превышало число двуногих. Среди последних было немало тех, кому случалось отплясывать крысиный танец, пока обезумевший от страха грызун, нырнув к нему в штанину и пытаясь найти выход, рвал ему ногу когтями и зубами. Повторять такое не хотелось никому.

Одна особенно крупная и мускулистая крыса с седой мордой, притаившись у паза, в который уже скоро должен был лечь верхний край подъемного моста, наблюдала оттуда за утренней церемонией. В блестящих черных глазах грызуна светился совсем не звериный ум.

Церемония шла прямо над аркой моста, а под ним текла река, черная, маслянисто-блестящая в прибывающем свете дня. Крыса разглядывала капитана охраны моста, который шагнул на площадку между зубцами башни. Его доспехи были не видны из-за складок широкого церемониального одеяния.