Медицина катастроф в ином мире 2 (СИ) - Чагин Павел - Страница 5

Потратив на вторую заклепку полчаса, я разогнул пальцами оковы и блаженно вздохнул. Но сапоги снять не решился. Сидеть на месте порядком наскучило. Я снова разогнул прутья решетки и спустился вниз. Где-то же служивые должны умываться? Тихонько заперев входную дверь, отыскал закуток, прикрытый шторкой. Там и бочка с водой нашлась и таз, и чистые портянки уложенные стопочкой. Освежившись и переобувшись, я устроил себе экскурсию. Заглянул в спальню, маленькую оружейную, немного порылся в чужих вещах… Оказывается, это бывает забавно, когда совсем нечем заняться. Потом поднялся на крышу. Она оказалась плоской, с высоким парапетом. А по центру стоял какой-то обелиск, испещренный символами. Определенно магическими. Может как раз эта штука блокирует магию?

Глянув вниз, обнаружил интересную деталь: вокруг моей тюрьмы, на мостовой, белыми камнями выложен рисунок, подозрительно напоминающий пентаграмму. Ну да, так и есть! Основательно у них тут все. Кстати и само имение Бремеров построено в центре подобного круга. С высоты птичьего полета это отлично видно. А дальше — поля, поля, поля… Красиво здесь, как ни крути. Заметив внизу тюремщика, я быстренько спустился по лестнице и вернулся в камеру.

— Эй, бедолага! — расшумелся он издали. — Ты представляешь, а спина-то прошла! На вот, жена тебе мяса с картошкой наварила. Еще горячая, только с огонька.

Он хотел просунуть пузатый котелок меж прутьев, но не тут-то было. Попытался подсунуть под решетку, но просвет слишком узкий.

— Ай-ай-ай! Вот досада! — расстроился он. — Как же это я? А ключей-то от решетки у меня и нет. Не с полу же тебе есть?

Отказаться от такого кушанья, да еще после прогулки, я ну никак не мог.

— Постой…

До него не сразу дошло, что случилось. Разогнув прутья руками, я принял котелок вместе с полотенцем и поставил на край шконки. Потом вернулся, забрал у него бутыль с молоком, хлеб, ложку, и выгнул прутья обратно.

— Спасибо!

— Ты… — он дважды моргнул. Глаза округлились. — Где твои кандалы? Где ошейник⁈

— Слушай, ты не обижайся, но больно уж они неудобные.

Мужик медленно встал на колени, и, воздев руки, быстро запричитал:

— Не губи! Молю, если ты сбежишь, то меня накажут. Выдворят вместе с семьей из именья. Мы с женой старые, всю жизнь здесь служим, нам некуда податься! Господин наш справедлив, отдайся на его милость, добрый человек!

— Да ты чего? Уж больно ты добрый для надзирателя. Кто в здравом уме от таких харчей сбежит?

— Так… ключник я! Тюремщик-то так, до кучи. Мне приказали.

— Ключник, а от камеры ключа нет. Непорядок.

— Ключ у старшего офицера. Он у нас прям суровый. Если узнает, что я с тобой говорю — плетей выдаст.

— Никакого уважения к возрасту, — вздохнул я, облизывая ложку и вернул опустевший котелок тем же манером. — На вот тебе корзинку, а-то все в руках, да в руках носишь… Не бойся, погощу еще пару деньков, а там видно будет. Может и сам остаться не пожелаешь.

— В каком смысле? — в конец оторопел мой благодетель.

— Да так, мысли вслух.

— Кто ты на самом деле, а? — голос мужчины дрогнул.

— Лекарь. Просто хороший лекарь, попавший в неприятный переплет. Только и всего.

Тюремщик, он же — ключник, ушел понурым.

— Чувствуешь этот запах? — снова проснулась виверна. — Так пахнет страх! Почему ты его не убил⁈ Ты ведь можешь!

— Вот ты ж зануда кровожадная, а? Никакого сострадания. Человек старается, еду вкусную носит. За что его убивать, вот скажи?

— Ну… а че нет то? Никто ж не видит!

— Твою-то мать! — я сплюнул на пол. — Похоже, придется тебе мозги вправлять. Забудь про вольный выпас!

Я досматривал последний сон, когда в коридоре раздался топот. Адреналин сразу хлынул в кровь. Чувство неминуемой опасности застучало в висках. Едва успел нацепить сапоги, как в камеру ворвались солдаты. В руках незваного гостя мелькнул кинжал. Мозг еще не успел проснуться, в ход сразу пошли рефлексы.

Перехватив запястье нападавшего, я продолжил его выпад и врезал локтем навстречу. Второй солдат накинулся следом, но мощный удар под дых и глухой хруст ребер остудили его пыл. Отступив назад, я понял, что оба они не жильцы. У первого сильно пострадало лицо, у второго — кираса замялась в грудную клетку. Я бил со всей силы, чтобы наверняка. Сами виноваты. Вчерашний офицер, было, выхватил саблю, но ужаснувшись, попятился назад. А потом и вовсе бросился наутек.

Снизу снова послышалась возня. Сдавленный крик, ругань и топот. Первой в дверях показалась запыхавшаяся Санара.

— Цел? Хватай вещи, уходим!

Шутки кончились. Папаша Бремер решил принять обещанные меры. Судя по спешке, ничего лучше он придумать не успел.

— Надень! — она бросила мне коричневую накидку с капюшоном, бесцеремонно снятую с мертвого солдата, и его шлем.

Истекающего кровью офицера, я застал уже внизу, лежащим на полу. Меня вытолкали на улицу и потащили в ближайший проулок. Санара, в сопровождении четырех святых рыцарей, переодетых в форму местной стражи, постоянно озиралась по сторонам. Имение она знала как свои пять пальцев, так что двигались мы скрытно, но быстро.

— С отцом, я так понимаю, договориться не получилось? — бросил я на бегу.

— Правильно понимаешь! Угадай, кто прибыл ночью⁈ — усмехнулась она зло.

— Фарон с сыновьями?

— Ты-то откуда знаешь⁈ — она на миг остановилась.

— Ящерка нашептала бесхвостая. Потом расскажу.

— Они пытались склонить меня на свою сторону. А матушка все время молчала, словно воды набрала в рот! Анри — сопляк! Поверил бредням, встал на сторону отца. Я бы перебила их всех разом, не будь его там!

Санара смахнула слезу. Ей было очень обидно.

— Поэтому мы бежим?

Она кивнула.

— До пристани уже рукой подать. Здесь открытое место, но иначе никак не пройти.

Миновав каменную арку, мы оказались на небольшой площади с фонтаном. По периметру ее, расположилась крытая галерея с позолоченной колоннадой и мраморными скамьями. Я насчитал восемь выходов.

Стоило нам рвануть наперерез, как папаша Бремер вышел навстречу. Он словно из-под земли вырос. Слева и справа, из-за колонн, в сопровождении двух крепких парней и подозрительно знакомого мужчины, Появился Анри Бремер с Гаей и женщина примерно моего роста. Должно быть это и есть граф Фарон, а парни — его сыновья. Значит, женщина — никто иная, как матушка Санары. В ее лице угадывалось сходство. Кожа светлая, пепельного оттенка. Определенно темная эльфийка, или полукровка.

— С дороги! — голос Санары звенел как сталь. — Мы уходим!

— Так быстро? — усмехнулся Жоспен Бремер. — Куда же?

Из всех щелей на площадь хлынули люди в черных гербовых плащах. На груди у них красовались заколки в виде короны, а лица скрывали плотные дорожные платки, натянутые по самые глаза.

— Это измена! — процедила она сквозь зубы.

— Измена? Ее отец переменился в лице. Кому? Тому сброду, что сидит в совете? Я был там, я все видел! Они распилят Сарнал по частям, и продадут твой любимый Дастан не моргнув глазом! Сарналу нужна настоящая власть! Единоличная!

— Ты ошибаешься!

— Я был лучшим поставщиком королевского двора! Я построил все это! А кто я теперь⁈ Мелкий фабрикант? Оглянись вокруг, недостойная дочь, подумай о семье!

— О семье, говоришь? А сам-то ты много о семье думал? Где ты был, когда я была в опале⁈ Испугался Ирии? Забился под лавку и поджал хвост?

— А я, как раз и думал о семье! О том, как не подставить остальных.

— Не подставить⁈ — она зло усмехнулась и сплюнула на землю. — Вас всех казнят за измену и сговор с врагом! По законам военного времени! Матушка, почему ты молчишь⁉

Женщина в дорогом платье плотно зажмурила глаза и зажала руками рот, будто боялась открыть страшную тайну.

— Брось оружие! — приказал отец.

— Ой батюшка, подумай хорошо, — голос ее дрожал. — Я уже не та, какой ты меня знал. Будут жертвы.