Ода Смятения (СИ) - Злобин Михаил - Страница 21

— Я те сказал, хлебало на замке держи! А то я тебя, су…

Новая череда взрывов прервала поток угроз от бандитов, заставляя тех втянуть головы в плечи.

— Чё-то больно громко там херачит…

Дойдя до поросшей буйной зеленью границы территории заброшенного предприятия, уголовники, поддавшись любопытству, не стали забредать далеко. Они замерли, пытаясь рассмотреть, что происходит вблизи постройки, не забывая при этом держать пленника на прицеле.

Ещё через несколько секунд застрекотали «Укороты». Это значило, что Падлыч или кто-то из его перекаченных холуёв успел вырваться из здания, но был встречен очередями из нескольких АКСУ.

— Вот же прыткие, чепушилы! Не подохли сразу, — уважительно хмыкнул Зёма, предполагая, что на этом всё закончилось.

Но тут вдруг вновь раскашлялись автоматы, а у самых ворот возникло нечто похожее на половинку большого пузыря. За его мутными стенками явно стояла какая-то смутная фигура, но рассмотреть что-то более точно с такого расстояние не представлялось возможным.

— Что ещё за ху… — начал было Гошан, но слова застряли у него в горле.

Неопознанный силуэт, ограждённый странной оболочкой, неожиданно взмыл в небо. И дальнейшая чертовщина никак не желала укладываться в головах наблюдателей. От подлетевшей на высоту пятиэтажного дома сущности отделилось множество сияющих искорок, практически незаметных на фоне яркого неба. А затем все они с инфернальным грохотом взорвались, превращая площадку перед зданием в настоящий ад.

Столбы дыма устремились в небо, многотонные машины разлетелись в стороны, будто игрушечные. Последовала череда взрывов, закричали раненные. Что-то ухнуло значительно громче, затем снова. Выжившие побежали, но загадочная фигура вновь устремилась ввысь и принялась безжалостно истреблять людей.

Ещё до того, как погиб последний их товарищ, Зёма ухватил приятеля за шиворот и увлёк в густые заросли вместе с водителем. Но в кустах долбанный фраер вдруг взбрыкнул. Он со всего маху вмазал агрессору по лицу, вырвался, а затем припустил, не разбирая дороги. Гошан рефлекторно вскинул пистолет, выцеливая мелькающую меж веток спину беглеца. Однако его спутник схватил оружие, не позволяя спустить курок. Мужчина оглянулся на своего подельника, но увидел на его лице лишь неподдельный ужас.

— Не надо… — одними губами прошептал Зёма. — Не стреляй… иначе оно нас обнаружит и тоже убьёт…

Сложно было не внять такому предостережению. Гошану не осталось ничего другого, кроме как послушно опустить ствол.

Потекли минуты мучительного ожидания. Сердце колотилось как бешенное, а сбитое дыхание, невзирая на отсутствие какой бы то ни было физической активности, никак не желало выравниваться. Двое преступников, совсем недавно убеждённые в собственном превосходстве, сидели в зарослях будто трусливые зайцы, боясь пошевелиться. Они не понимали, что видели, но печёнкой чуяли — связываться с этим смертельно опасно.

Шум давно уже стих, новые взрывы не громыхали. Но мужчины всё ещё не рисковали покидать ненадёжного убежища. Зёма встрепенулся только тогда, когда со стороны дороги зазвучал протяжный вой сирен. Опасливо высунувшись, он с облегчением увидел пожарные расчёты, которые на всех парах гнали к уходящим в небеса дымным столбам.

— Надо валить, Гошан! За мной!

— А наша тачка? — неуверенно возразил подельник.

— Забей! Жизнь дороже! Надо пацанам рассказать, что за херня здесь произошла!

Пока Гена вёл автомобиль по дорогам, грубо нарушая все мыслимые и немыслимые правила, я то и дело поворачивался к Старому под предлогом проверки его состояния. На самом же деле я незаметно поддерживал в нём жизнь «Божественными перстами» и подбадривал «Обезболом». Но, к сожалению, каким бы чудесным инструментом ни была магия плоти, её возможности тоже имеют границы. Вернуть с того света она никого не сможет.

— Ты ничего не хочешь рассказать? — обратился ко мне Гена, когда я закончил очередные манипуляции со Старым.

— О чём ты? — сделал я вид, что не понимаю его.

— Как тебе удалось нас вывести? Ты покинул здание на четверть минуты. А когда вернулся, снаружи всё выглядело так, будто артиллерия утюжила этот пятачок. Я уже молчу о том, что произошло внутри. Мы ведь с парнями наблюдали за тем, как ты собираешься. Тебе негде было спрятать такое количество гранат и зажигательной смеси. Что за долбаная мистика?

Прежде чем ответить, я посмотрел в зеркало заднего вида на Палыча. Он находился в полной прострации, слепо пялясь в одну точку, и нас для него, казалось, вообще не существовало. Старому и подавно не до подслушивания было. Тёзка тяжело дышал, балансируя где-то на грани забытья, и вряд ли отличал реальность от бреда.

— Следи за дорогой, Гена, не отвлекайся, — обманчиво мягко произнёс я.

Телохранитель до хруста стиснул руль, но не отступился.

— Знаешь, Александр, я по горячим точкам с восемнадцати лет мотался. Всякого дерьма прохавать успел. И я прекрасно знаю, каким бы крутым спецом ты ни был, а провернуть подобную операцию в одиночку, да ещё и так быстро — это за пределами человеческих возможностей. Поэтому я спрошу снова. Что. Это. Было⁈

— Не пойму, ты помереть так сильно хотел? — холодно осведомился я.

Видимо, Гена воспринял мою реплику как угрозу. Потому что лицо его заметно побледнело.

— Ты же понимаешь, что менты всё равно будут носом землю рыть, чтобы до правды докопаться? — упрямо продолжал настаивать на своём собеседник. — И от их расспросов отвертеться уже не удастся.

— Понимаю, — ограничился я лаконичным ответом.

Разумеется, телохранителя не устроило такое завершение разговора. Но мы уже практически добрались до ближайшей станции скорой медицинской помощи. А потому болтовню пришлось свернуть.

Резко затормозив, Геннадий выскочил из машины, бросив мне: «Помоги дотащить!» И вдвоём мы взвалили на себя неподъёмного тёзку. Наше появление с двумя окровавленными телами на пороге учреждения спровоцировало настоящий хаос. Засуетился персонал в синих медицинских костюмах, кто-то неосторожно смахнул со стойки кипу бланков, загремели каталки. Какая-то сутулая бабушка заорала на нас, требуя немедленно покинуть помещение. Но тут к моему величайшему изумлению включился Палыч.

— Из ума выжила, дура старая⁈ — медведем заревел он. — Я сейчас сделаю один звонок, и уже ТЫ отсюда вылетишь! Быстро вызывай заведующего! Срочно!

К нам с Геной, тем временем, подскочили фельдшеры дежурной бригады и подхватили Старого.

— Реанимация, у нас двое тяжелых! — прокричала женщина с бесконечно усталым лицом, но твёрдым взглядом.

— Что случилось⁈ — потребовал ответа её коллега, укладывая тёзку на каталку.

— Множественные огнестрельные, скорее всего, калибр 5.45. Грудь, плечо и левый бок! — чётко отрапортовал Геннадий.

— Никуда не уходите, дождитесь полиции! — бросил напоследок медик, увозя раненного.

Следом за Старым укатили и блондина, но уже буквально через минуту сообщили, что Витя мёртв. Телохранители встретили эту новость почти сдержанно. Кто-то негромко чертыхнулся, кто-то просто стиснул зубы, кто-то прикрыл лицо ладонями. Пал Палыч кому-то звонил, ругался в трубку, требовал то организовать экстренный санитарный рейс для Старого до какой-то продвинутой клиники, то везти сюда какое-то навороченное оборудование. За ним по пятам бегала заведующая станции, уговаривая прекратить панику и не подставлять её перед руководством.

Глядя на всю эту суматоху, я сделал шаг по направлению к выходу, но почти сразу же наткнулся на Гену.

— Ты куда? — остановил он меня.

— Ухожу.

— А полиция?

— Найдёт меня, если понадоблюсь, — уже более резковато отозвался я.

— Слушай, мы не хотим тебя подставлять, — понизил голос телохранитель. — Но нам всем нужно заранее договориться о том, что мы скажем следакам.

Я лишь грустно усмехнулся. Будет очень сложно описать произошедшее представителям закона. А уж сделать это убедительно и вовсе невозможно. Наилучший выбор, пожалуй, заявить, что мы ничего не видели, а нападавшие сами себя чем-то подорвали.