Ода Смятения (СИ) - Злобин Михаил - Страница 19

— Опа, это что, чистосердечное признание? — хохотнул обезьяноподобный.

А вот говорливый армянин никак не прокомментировал моё откровение. Он повернулся к молчаливому соседу, доселе не принимавшему участия в дискуссии. А у меня закрались подозрения, что именно этот тип тут играет главную партию. Остальные либо бойцы, либо провокаторы.

«… возле гаража… похож на того… менты ищут…» — прочёл я по губам Овнесяна обрывок его реплики.

Мужчина, к которому обращался южанин, утвердительно кивнул, не сводя с моего лица невыразительного змеиного взгляда.

«Удачно совпало», — сверкнул золотыми зубами армянин.

— Дело в том, Лукаш с Сизым приходили выбивать из меня карточный долг! — продолжил я, игнорируя перешептывания оппонентов. — А на самом празднике я присутствовал в качестве приглашенного музыканта. Это легко подтвердит владелец «Мятного ликёра». Плюс я точно знаю, что наша стычка попала на камеры. Я без проблем достану записи…

— Чё ты лечишь, бродяга? — хрипло возмутился горилла. — Да у одного Лукаша нога в обхвате толще всего тебя! Кого ты там мог уработать⁈

— Выйдешь со мной раз на раз, чтобы убедиться? — мой убийственный взгляд, которым Маэстро смотрел на своих врагов, вонзился в короткостриженого собеседника. И тот, несмотря на то, что я был ниже его на полторы головы, не выдержал и двух секунд зрительного контакта и трусливо спрятал глаза.

— Слышь, мальчик, ты вообще кто такой? — пришел на выручку дружку Овнесян.

— Да так… всего лишь музыкант и заядлый картёжник. Теперь вот в охранной сфере решил себя попробовать, — неопределённо помахал я ладонью. — Короче, тёрки в ресторане с парнями Бати произошли из-за меня. А я тогда на Палыча ещё не работал. Поэтому у вас нет причин конфликтовать.

— Ты, давай, не рассказывай, что нам делать, бродяга, — вновь обрёл смелость обезьяноподобный.

А другие подпевалы согласно загомонили:

— Туфту какую-то толкает…

— … только муфлон поверит…

— Чё мы ваще его слушаем?

Совершенно очевидно, что мои доводы никого здесь не убедили. Дипломатия, не подкреплённая силой, в очередной раз показала свою несостоятельность.

— Я могу предоставить доказательства! — прокричал я, перекрывая поднявшийся шум.

Оппоненты смолкли, а их предводители скорчили кислые мины. Они сегодня явно намеревались слить Палыча по надуманному поводу. А я со своими выступлениями только ломал им ход всей пьесы.

— Они у меня с собой! — продолжал я играть на публику. — Взгляните на них, и вы поймёте, что я говорю правду!

Пользуясь всеобщим замешательством, а сделал шаг вперёд, сокращая дистанцию.

— Куда с-с-собрался⁈ С-с-стой, дур-р-рак! — зашипел за моей спиной Старый, будто у него абиссалийский акцент прорезался.

Но я не ответил. Разведя пустые руки подчёркнуто широко, дабы продемонстрировать отсутствие оружия, я приближался прямиком к тому хмырю, с которым шептался армянин. Тот, поймав на себе мой взор, занервничал и отступил за своих людей. А буквально через секунду в меня нацелилось сразу четыре ствола.

— Ещё шаг, сука, и тебе хана! Мозги вышибу! — пообещал горилла, тыча в мою сторону настоящим, мать его, Uzi!

— Спокойно, вы чего такие нервные? Я же без оружия. Неужели настолько страшно? — поддел я обезьяноподобного, параллельно высматривая за спинами напрягшихся блатарей их вожака.

— Хлебало отвернул, и зашагал обратно! — приказал мне армянин, тоже тиская в пухлом кулаке рукоятку пистолета.

Изобразив пожатие плечами, я крутанулся на сто восемьдесят градусов и замер. Да-а, Палыч и его телохранители на фоне вооружённой кодлы смотрелись откровенно бледно. Ещё и встали так тесно, что одним плетением можно выкосить…

Поймав встревоженный взгляд Старого, я беззвучно проартикулировал губами: «Бе-ги-те». А затем, не оборачиваясь, сотворил в ладони заклинание «Матрёшки» и швырнул его под самый потолок.

— Граната! — проревел я, толчком обеих ног отправляя своё тело в полёт.

Надо отдать должное, ребята тёзки сработали слаженно, будто мы только и делали, что отрабатывали такие манёвры. Они синхронно завалились на пол, увлекая за собой Пал Палыча. А сверху нанимателя ещё придавил здоровяк Витя.

Боевому плетению понадобилось около секунды, чтобы долететь до крыши и столкнуться с ней. С громким хлопком, который, возможно, до взрыва гранаты и не дотягивал, оно раскрылось и засеяло всё под собой более мелкими конструктами. Кто-то завопил от боли, кто-то от испуга. Раздалось несколько выстрелов и визгливые просвисты рикошетов.

— Ходу отсюда! — крикнул я, закидывая пространство между блатарями и телохранителями «Объятиями ифрита».

К тому моменту, когда Старый одним из первых откатился в сторону и поднялся на колено со стволом наголо, посреди ангара уже полыхало целое озеро огня, вздымая языки пламени на высоту полутора метров.

— Суки, у них «Молотовы!» — закричали с той стороны.

— Давай-давай, уводи Палыча! — рявкнул тёзка, слепо паля в направлении противника, чтоб подонки лишний раз голов не задирали.

Гена тоже присоединился к прикрытию отступления. А троица оставшихся бодигаров, пригибая нанимателя к земле, поспешила к выходу.

От грома выстрелов заложило уши. Пули засвистели вокруг, как оголтелые. Одна чрезвычайно «удачно» срикошетила и вмазала мне в область живота, вышибая дыхание почище, чем удар ноги. Но, к счастью, тонкий бронежилет выдержал. От злости я закинул сквозь пламенеющую преграду два «Снаряда», дабы поумерить пыл братков и заставить их упасть мордами в пол.

Задумка удалась. У меня появилась передышка, позволившая сотворить «Божественный перст» и «Обезбол», после чего я забегал как новенький.

— Саня! Саня! Не тормози! Уходим! — проорал Старый.

— Валите, я прикрою! — гаркнул я в ответ.

Тёзка посмотрел на меня, как на идиота. Дескать, чем ты нас прикрывать собрался? Но потом, видимо, посчитал, что у меня ещё где-то гранаты завалились. Чую, разговор на эту тему предстоит непростой. Но до него надо дожить…

После всех откровений Ваэриса о механизме удачи в мироздании, я боюсь так говорить, но, кажется, нам повезло. Сборище отморозков не имело подготовки профессиональных солдат. А потому мои атаки ввергли их в панику. Они разбежались по углам, как тараканы. И лишь самые психологически устойчивые из них пытались в нас стрелять. Однако я держал наготове проекцию «Чешуи», которую противник вряд ли сумел бы разглядеть сквозь всполохи устроенного мной пожара.

Мне, Гене и Старому без труда удалось нагнать отступающих телохранителей и нанимателя. До свободы остались считанные шаги. Нужно лишь немного ускориться…

Витя первым выскочил в проём, оставшийся на месте спиленных ворот. А потом с улицы раздалась рычащая автоматная очередь, и блондин рухнул подкошенным.

— Стоять, бля! Никому не высовываться! — приказал Старый, но сам кинулся к раненому парню.

Мужчина ухватил товарища за ногу и потащил под укрытие бетонных стен. Он мелькнул в проёме всего на мгновение, но стрелок или стрелки успели среагировать. Новая очередь, и тёзка болезненно вскрикнул, заслоняя лицо локтём. От попаданий по ткани его пиджака пошли небольшие волны, будто в него угодила мелкая бетонная крошка. Я даже дыр в одежде сперва не смог рассмотреть. Но чуть позже на тех местах обозначились разрастающиеся багровые пятна, подтверждающие худшие опасения.

Плюнув на условности, я выставил небольшой килевидный барьер, отклоняя летящие в Старого пули. И тому всё-таки удалось затащить блондина к нам. Только после этого обессиленный тёзка привалился к углу.

— Кхе… хра… прошило броник, как бумажку сраную, — кашлянул он кровью. — Сука… мне бы «Ратник» сюда…

Глядя на двух стремительно истекающих кровью здоровяков, перепуганного Палыча и остальных суетящихся телохранителей, я отстранённо подумал: «Приплыли! Всё как всегда…»

— Саня… Саня! Ты же врач, да? — вцепился окровавленной рукой в мою штанину Старый. — Посмотри, как там Витя. На меня забей, но пацана спаси. Он же зелёный ещё, жизни не нюхал… кха-хр-кха!