Развод. Моя новая жизнь (СИ) - Безрукова Елена - Страница 8

Боялась, как бы развод не повлиял негативно на неё, девочке тогда будет очень тяжело жить и учиться… Но ничего не поделаешь, всё это нам придётся пройти, пережить и принять. Так сложились обстоятельства, таков выбор их отца — ничего уже не изменить, и развод — дело неизбежное, как бы больно ни было, и как бы не хотелось всем расставаться. Не всегда всё выходит так, как хочется.

Варюше тоже предстоит понять эту не самую приятную сторону жизни. Она уже взрослая скоро станет… Надо учиться жить и понимать правила этой жизни, а она не всегда бывает доброй и мягкой — увы. Нужно уметь иногда и проигрывать, принимать то, чего совсем не хочется, и то, что причиняет боль, стараться пережить её и идти дальше.

Нас всех коснётся это, и всё — из-за Стёпы, который, как видно, не нагулял своего кабеля в штанах… Всю семью развалил на почве секса!

Неужели это — самое важно в жизни для мужчин?

Неужто ничего важнее нет для них?

Я бы никогда семью на кон не поставила, даже если бы увидела самый прекрасный в мире мужской хрен. И что? Семья — дороже! Но у мужчин, кажется, все-таки несколько иные ценности, чем у женщин.… В них слишком много страстей, которые нам далеко не всегда понятны, и уж под пятьдесят от них и следа не остаётся в нас, а у мужчин… Седина — в бороду, бес — в ребро.

Или не у всех так, а у некоторых отдельных, слишком сексуально активных особей, к которым внезапно отнёсся мой Степан? Не все же изменяют жёнам. Живут себе спокойно… Футбол смотрят, чай пьют, в баню ходят иногда с мужиками и с рыбкой сушеной. И ничего — тишь да гладь в семьях. А моего потянуло на постельные подвиги, ловелас недоделанный!

Хотя какой он теперь мой… Пора отвыкать от этой формулировки.

Не мой он больше. У него крепкие орешки завелись, теперь он — ИХ.

А мне он никто скоро будет. Бывший муж, отец моих детей.

Но лично ко мне, Любови Самойловой, он относится никак не будет.

Значит, нужно приучать себя даже думать так уже сейчас, потом легче будет.

— Нет, мам! Я ничего не забыла!

— А обувь сменную?

— Вот она, — потрясла дочь пакетом.

— Кофта?

— На мне!

— Зонт?

— Не брала сегодня. Мам, солнце на улице, какой зонт? — рассмеялась дочь.

Да, действительно. Зонт сейчас явно лишний — улицу заливал яркий свет зимнего солнца.

Усталость и слёзы я сумела скрыть косметикой. Заставила себя собраться и не показывать своей боли по крайней мере на людях… Но из реальности все равно выпала от своего горя внутри. Ну, ничего.… Всё это — поправимо. Всё наладится. Мне просто нужно немного времени и поддержка родных. С детьми сложно будет говорить обо всём, что нам предстоит пережить, но они позже поймут и поддержат меня. Кто еще, если не они? Ведь мы — одна семья. В отличие от предателя, который стал катализатором её развала — их отца. Но его они пусть сами судят. Настраивать детей против него специально я не буду. Но расскажу ту правду, какую могу озвучить.

— Точно. Очень яркое солнце! Зачем нам зонт? — улыбнулась я и взяла её за руку. — Тогда пойдём, такси нас ожидает.

— А почему такси? — шла дочь рядом и задавала вопросы. Любопытная и внимательная. Когда не надо. — Твоя машина что — сломалась? В ремонт её отдала?

— Да нет, она возле дома стоит.… Просто мне захотелось прокатиться и ни о чём не думать.

Просто в таком состоянии я не рискнула сесть за руль. Голова гудела, недосып притупил бдительность, в любой момент могли накатить слёзы и закрыть мне видимость дороги — я не подвергну ребёнка такой опасности, да и себя — тоже. Лучше уж действительно прокатиться в такси, проветрить немного голову и обо всём еще раз подумать: как и что говорить детям. Ведь разговор состоится уже вечером. Нина обещала быть после четырёх — сегодня у нее репетиций не было, и я попросила её быть дома. Так что до часа икс осталось не так много времени, а я всё еще не решила что и как говорить.

— А-а-а.… — протянула Варя. — Ну, тогда поехали, покатаемся! А можно вокруг парка объехать? Хочу на фонтан посмотреть!

— Ладно, проедем, — рассмеялась я её беззаботности, которой Варя, кажется, и меня сумела заразить.

— Пожалуйста, провезите нас через центр. Ребёнок на фонтан хочет посмотреть, — обратилась я к водителю.

— Будет сделано, — шутливо отдал мне честь, словно своему капитану, таксист. — Любой каприз за ваши деньги.

Машина тронулась с места и понесла нас в центр города.

Прогулка нам обоим пошла на пользу. И пусть фонтаны зимой не работают, все равно набережная очень красива и сейчас: не так давно её отреставрировали, а точнее — отстроили заново.

Даже облагородили пруд, с другой стороны ее. Теперь в нём плавали дикие утки, а люди подкармливали их хлебом.

— Мам, а давай немного погуляем? Не в такси, а так — ногами, — предложила мне дочь, и я пожав плечами, не нашла причин отказаться.

— Давай. Высадите нас тут, пожалуйста.

— Не вопрос. Заканчиваю тогда поездку.

— Да.

На его телефоне послышался звуковой сигнал, означающий окончание поездки и ему тут же упал в приложении новый заказ, а мой телефон завибрировал входящей СМС о том, что за поездку деньги списаны с моей банковской карты.

— Спасибо, — сказала я, помогая дочери выбраться из машины и забирая с заднего сиденья её школьный ранец.

— Боже мой, тяжелый-то какой.… — покачала я головой, водружая эту тяжесть ребенку на плечи. — Ты уверена, что хочешь так походить пешком?

— Я привыкла, — беспечно пожала плечами Варя. — У нас стало каждый день по пять уроков…. А если еще и — физкультура, то прибавляется пакет с формой и кроссовками.

— Да уж, нелёгкое школьное детство.… — хмыкнула, наконец закончив надевать рюкзак дочери на плечи. — И что там у тебя такое? Неужели книжки столько весят? Как кирпичи тяжёлые.

— Не, мам! Не кирпичи. Их сегодня не было, — хихикнула дочь.

— А что тогда? — развеселилась я ей в унисон.

— Бетон взяла.

И мы, хохоча, пошли тоже по набережной, где неспешно прогуливались люди.

— Красиво тут стало, — сказала я, оглядываясь вокруг. — Хорошо отремонтировали набережную нашу, да?

— Да, точно. А то была такая жуть, что ходить сюда страшно было, — серьезно и почти как взрослая сказала Варя. — Налоги все платят, а отремонтировать набережную всё никак не могли.

— А ты знаешь и про налоги? — удивилась я.

Мне кажется, я в свои девять подобным еще не интересовалась. Впрочем, в моём детстве в СССР всё было как-то проще, а сейчас жизнь бешеная, и дети куда продвинутее нас — надо же им как-то адаптироваться в этом мире технологий, банковских карт и налоговых сборов? Даже в известной всем передаче “Спокойной ночи, Малыши!” тоже преподают периодически уроки финансовой грамотности! Варя, пока была помладше, смотрела её, и я видела, как некий робот рассказывает детям о банковских системах — уму непостижимо! Детям!

Хотя, может, создатели программы и правы: у Вари уже есть её первая детская банковская карта. Она ею обеды в столовой оплачивает в группе продлённого дня, которая заканчивается у них в три часа дня.

— Кто же сейчас о них не знает? — с умным видом ответила девочка. — Ты вот платишь налоги?

— Конечно, — кивнула я, идя с ней рядом по аллее к тому самому прудику, где плавали утки. — Все работающие граждане платят налоги с заработной платы в казну государства.

— То-то. А набережную они не делали все равно. Безобразие!

Я рассмеялась и ласково потрепала по голове дочь — ну такая она сейчас казалась взрослая и серьезная в своих рассуждениях!

— Хочешь уток покормить? — спросила я её. — У меня как раз есть целый батон. Я покупала еще вчера домой, да выложить позабыла. Представляешь, так и приехала к тебе в школу с батоном.

— Ты приберегла его для уток! — рассмеялась дочь. — Удачно забыла.

— Это точно. Мой склероз не оставил голодными уток!

И мы понеслись наперегонки к пруду, обсуждая то, каким образом будем делить вожделенный для пернатых батон. Однако у самого пруда мы словно по команде затормозили и остановились на месте.