Я один вижу подсказки 11 (СИ) - "Son" - Страница 3

У каждого члена любого союза был свой ранг, который обычно соответствовал уровню самого человека.

Фермер второго уровня, как правило, носил второй ранг в союзе, что открывало доступ к определённой информации, знаниям и возможностям.

Впрочем, случалось и так, что фермер третьего или даже четвёртого уровня оставался в первом ранге из-за недостатка заслуг. Существовала настоящая карьерная лестница, которую тоже приходилось учитывать.

— Спасибо, — поблагодарил я, аккуратно убрав квитанцию, после чего развернулся и направился к выходу.

В голове крутилась одна мысль:

«Деньги есть. Теперь нужно решить: а что сажать в первую очередь?»

Центральный район. Здание Союза фермеров.

Здание возвышалось, словно массивный каменный гигант с колоннами и бронзовыми дверями. Над входом красовался герб: круг, а внутри дерево, древо жизни. Это знак лишь одной из ветвей.

Ведь Союз был «раздроблен». В каждой цитадели существовала своя «сила», управляющая ею.

Иннокентий Корвин относился именно к ветви «Древо жизни», которая плотно укоренилась в семьдесят седьмой цитадели. Впрочем, сам Иннокентий был жителем цитадели и всей душой любил её.

Сейчас он поднимался по ступеням. Его огромная фигура двигалась с уверенностью хозяина. Вокруг было мало фермеров седьмого уровня, да и в самом союзе он имел седьмой ранг.

А седьмой ранг говорил больше о власти, чем о его обычной личности учителя в сельскохозяйственном училище.

Когда он шёл по длинному коридору, толпа расступалась, уступая ему место, и некоторые почтительно кланялись.

Поднявшись на верхний этаж, он увидел у массивной двери из чёрного дуба секретаршу в строгом костюме. Увидев Иннокентия, она вскочила.

— Господин Иннокентий!

— Он у себя?

— Да, но у председателя важные гости… Не могли бы вы подождать?

Иннокентий не любил ждать, но не в его характере было устраивать беспорядок. Поэтому он отошёл в сторону и уселся в кожаное кресло.

Скрип!

Мебель скрипнула под его весом.

Через несколько минут из кабинета вышли двое: девушка — Ярослава Некрасова. Он сразу же посмотрел на неё и подумал:

«Так вот как она выглядит? Очень похожа на своего брата…»

Рядом с ней шёл Марк Леванов. Они ничего не сказали Иннокентию и прошли мимо, явно их головы были заняты чем-то другим.

Тем временем секретарша сказала:

— Теперь председатель может вас принять!

Иннокентий кивнул, поднялся, переступил порог, и тяжёлая дверь закрылась.

За массивным столом сидел Трофим Волконский. Его седая голова была повёрнута к окну. Он задумчиво смотрел в него.

Обычно председатель встречал посетителей с деловой улыбкой и твёрдым рукопожатием, но сегодня что-то было не так.

Иннокентий не любил гадать и терять время на чтение чужих настроений. Он опустился в кресло напротив и прямо спросил:

— Что случилось?

Трофим повернул голову, в его глазах читалась усталость.

— Приходила Правитель, — он произнёс это слово с особой интонацией. — Ярослава Некрасова. Благодарила за поддержку её брата…

Иннокентий кивнул. Появление молодой девушки, почти ребёнка, с профессией Правителя всколыхнуло многих в цитадели.

Её власть не была «формальной», когда люди договариваются между собой, голосуют и выбирают. Она также не была закреплена «силой» в человеческом понимании.

Её власть шла от Энрю, а точнее была заключена в названии её «профессии». И для людей, чей мир выживает благодаря профессиям, это было далеко не пустым звуком.

Если ты фермер, то ты фермер. Если правитель, то правитель. Тут нельзя трактовать иначе. Все боятся не только её древа навыков, но и того влияния, которое она оказывает.

Ведь если говорить об этом мире, то его можно сравнить с церковью, где каждый человек не просто верующий, а является истинным последователем. И профессия Правитель священна.

Трофим изложил свои мысли, и Иннокентий понимал их. Он и сам мог только развести руками в недоумении. А вопрос стоял такой: «Нам нужно присоединиться? Или остаться в стороне и наблюдать?»

Только одно «останавливало» Трофима. То, что он сказал лишь Иннокентию:

— Я слишком стар для этого…

Он говорил о «закостенелости» не только тела, но и мыслей. Ему бы на ферме сидеть и гусей кормить, а не разбираться с этими проблемами.

Ведь проблема была не в самом Правителе, а в её «миссии». Для других это было скорее «знаком надвигающейся катастрофы».

Иннокентию не хотелось сидеть и слушать философские размышления старого председателя. У него хватало собственных проблем, и время было дорого. Поэтому он решил перейти к делу:

— Алексей Некрасов…

Стоило произнести эту фамилию, как внимание Трофима мгновенно обострилось.

— Да? Что с ним?

— Он ведёт себя… необычно.

Иннокентий не стал говорить о странностях характера парня, он имел в виду другое. Поэтому изложил факты как есть:

— Алексей прячется в стенах училища, заходит в пространственную ферму. Он может сидеть там весь вечер, всю ночь… Такое происходит уже несколько дней. Можно сделать только один вывод…

Иннокентий сделал паузу, позволив Трофиму переварить информацию.

— У него нет ограничения?

— Возможно… Этот парень может находиться с утками в пространственной ферме.

Трофим откинулся в кресле, его пальцы барабанили по подлокотнику. Молчание затянулось. Оба мужчины понимали значимость происходящего.

— Ограничения всегда трактовались как намеренные, — наконец произнёс председатель. — Энрю создал их не просто так. Он хотел, чтобы фермеры не забывали «связь» с миром.

Иннокентий кивнул. У него самого было только четырнадцать часов, и это на седьмом уровне.

Поэтому он заметил:

— Может быть, у него есть ограничение. К примеру, просто большой лимит, пятнадцать-двадцать часов.

Оба мужчины отказывались верить, что Энрю снял «оковы» с Некрасова. Они даже не обращали внимания на то, что парень на первом уровне мог находиться на ферме пятнадцать-двадцать часов. Им это казалось более приемлемым.

В любом случае, в глазах старика загорелся нездоровый блеск.

— Неужели он благословение для нашего союза? — в голосе Трофима слышался восторг. Минуту назад он думал, что слишком стар и время молодых. И тут в их руках такой молодой саженец. — Представь, Иннокентий! Парень сможет получать опыт в два, а то и в три раза быстрее обычного. Только за счёт времени!

— Притормози, — Иннокентий поднял руку. — Даже если у него нет ограничений, это не значит, что он реализует потенциал.

— Но мы можем ему помочь! — Трофим вскочил из-за стола. — Мы обучим его не только фермерству, но и упорству, дисциплине. Погрузим в дела союза, укрепим связи, воспитаем преданность. Если цитадель действительно ждут перемены, у нас будет козырь!

Иннокентий наблюдал за возбуждённым стариком с лёгкой тревогой. Трофим был опытным политиком, но иногда его амбиции брали верх над здравым смыслом.

— Ты говоришь так, словно парень — это вещь, которую можно формовать по своему желанию, — спокойно заметил Иннокентий. — У него есть собственная воля. И мы не знаем, чего он хочет.

Трофим остановился, повернувшись к нему лицом. На мгновение в его взгляде промелькнуло раздражение.

— Иннокентий, ты слишком осторожен. Такие возможности выпадают раз в жизни!

— А ты слишком поспешен, — ответил Иннокентий, его голос оставался спокойным. — Мы можем всё испортить, если будем действовать грубо.

Повисла напряжённая тишина. Трофим сжал кулаки, но затем медленно разжал их. Он понимал, кто перед ним сидит — преемник.

Иннокентий вполне мог через десять-двадцать лет занять его место. И пока что не давал повода усомниться в своих способностях.

— Хорошо, — Трофим вернулся за стол. — Что ты предлагаешь?

— Во-первых, защитить парня. Пока никто, кроме нас, не знает о его особенности. Во-вторых, обучать. Но осторожно, без принуждения. — Иннокентий встретился взглядом с председателем. — Я возьму это на себя.