Я инвалид попал в мир магии и меча. Том 1 (СИ) - "Prosto" - Страница 38

— Заклинание, — продолжал он, и его глаза горели огнем познания, — это не чудо. Это формула. Сложное многоуровневое уравнение. «Вербальный компонент», которому учат на младших курсах, — это не просьба к духам. Это ключ активации, способ настроить вибрации своих голосовых связок на нужную частоту, чтобы войти в резонанс с эфиром. «Жестовый компонент» — это не красивый танец. Это способ направить уже пойманный поток энергии через энергетические меридианы твоего тела, как по проводам. А «рунический каркас», которому учит Мариус, — это ментальная матрица, стабилизирующая это уравнение, чтобы оно не взорвалось у тебя в руках, не вызвав цепную реакцию.

Я слушал, и мой мир переворачивался. Магия переставала быть чудом. Она становилась точной, безжалостной наукой.

— Твой Хаос, — Ворн посмотрел мне прямо в глаза, — это резонанс с самыми базовыми, самыми мощными и нестабильными частотами творения. С чистой, сырой энергией Большого Взрыва. Поэтому он так силен и так опасен. Академическая магия — это Порядок. Мы берем эту чистую энергию, пропускаем ее через десятки фильтров — законов термодинамики, правил резонанса, рунических матриц — и на выходе получаем безопасный, предсказуемый «продукт». Ты же пытаешься пить прямо из раскаленного сердца звезды.

Он погасил диаграмму. — Ты должен понять не то, как создавать заклинания. Ты должен понять, почему они работают. Ты должен стать не просто магом. Ты должен стать физиком этого мира.

Ворн снова подвел меня к пустой книге. — Теперь ты понимаешь. Эта книга пуста не потому, что в ней нет букв. Она пуста, потому что в ней нет грамматики. Твоя задача — не просто нарисовать руну «Альфа». Твоя задача — вывести ее. Как математик выводит сложнейшую теорему из простейших аксиом.

Он коснулся страницы, и на ней вспыхнула и погасла черная точка. Затем — прямая линия. Затем — угол. — Вот твои аксиомы. Точка — начало всего, нулевое измерение. Прямая линия — вектор, движение в одном измерении. Угол — пересечение двух векторов, создание плоскости. Используя только эти три концепции, только эти три «ноты», ты должен построить на этой странице идеальную, гармоничную «мелодию» — руну «Альфа». Ты должен доказать книге, что понимаешь ее язык. Язык Порядка. Язык математики мироздания. Только тогда она с тобой заговорит.

Он отошел к своему столу, снова погружаясь в работу. Урок был окончен.

Я смотрел на чистый лист пергамента совершенно другими глазами. Раньше это была непреодолимая стена. Теперь это была сложнейшая задача. Элегантное уравнение, которое нужно было решить. Я больше не чувствовал отчаяния. Я чувствовал холодный, яростный азарт ученого, столкнувшегося с величайшей загадкой в своей жизни.

Я сел на пол. Я взял в руку перо, но не для того, чтобы писать. Я просто смотрел на его острое, заточенное острие.

На точку.

Начало всего. Первый принцип Порядка.

Мое настоящее обучение только что началось.

Пока в разных углах Академии плелись интриги, а мои однокурсники постигали азы сотворения огненных кнутов и ледяных стрел, мой мир превратился в кузницу. Днем — кузница для разума. Ночью и на рассвете — кузница для тела и духа. Каждый день был ударом молота по раскаленной стали моей души, и я не знал, стану ли я в итоге идеальным клинком или просто рассыплюсь на куски.

Мой день начинался в предрассветной тьме, в заброшенном тренировочном дворе. Воздух был холодным и неподвижным, пах мокрым камнем. Я больше не тратил время на простое повторение форм. Моя тренировка Пути Стали стала сложнее, разнообразнее. Я начал с ловкости. Час я посвящал тому, что двигался между расставленными мной камнями, стараясь не издать ни звука, не задеть ни одного препятствия. Это был танец тени, тренировка на полный контроль над телом.

Затем наступал черед «Усиления». Я понял, что пытаться удерживать его долго — пустая трата сил. Вместо этого я начал практиковать «микродозы». Я стоял неподвижно, а затем, сконцентрировавшись, посылал крошечный импульс «духа» в ноги, чтобы совершить молниеносный рывок на два шага в сторону. Или вливал его в руку на долю секунды, чтобы нанести удар по воздуху с максимальной скоростью. Это было невероятно сложно. Тело протестовало, мышцы горели, но я заставлял его подчиняться. Я учился использовать силу не как дубину, а как точный, хирургический инструмент.

День принадлежал Архимагистру Ворну. Часы, которые я проводил в его кабинете, были самыми тяжелыми. Я сидел на полу перед пустой книгой, и она издевалась надо мной своим молчанием. Я пытался следовать наставлениям Ворна. Пытался «вывести» руну из базовых аксиом. Я чертил в своем сознании точки, соединял их линиями, выстраивал углы. Я подходил к этому как к сложнейшей геометрической задаче. Но страница оставалась пустой. Мой разум, привыкший к анализу и логике, пасовал перед этой задачей, которая требовала чего-то иного. Чего-то, чего у меня не было.

Ворн редко говорил со мной. Он сидел за своим столом, работая с документами или наблюдая за парящими в воздухе моделями. Но я всегда чувствовал его взгляд. Взгляд ученого, наблюдающего за экспериментом. Он не ждал от меня результата. Он ждал, когда я сам найду метод.

Ночи же были временем боли и очищения. Моя «Закалка Хаоса» стала ежедневным ритуалом. Я садился в своей комнате, дожидаясь, когда Лиам заснет, и погружался в свой внутренний вулкан. Боль уже не была такой острой. Я привыкал к ней. Я научился отделять ее от своего сознания, наблюдая за процессом со стороны. Я видел, как моя яростная, темно-красная мана, проходя через огненное чистилище моей воли, медленно, по капле, превращается в чистое, оранжевое пламя Порядка. Мой запас «чистой» маны рос, но так медленно, что это было почти незаметно.

Прошла неделя. Вторая. Я был на грани отчаяния. Книга не поддавалась. Я испробовал все. Я пытался вливать в нее ману — и очищенную, и хаотичную. Она просто поглощала ее без следа. Я пытался медитировать часами, сутками. Я пытался логически вычислить идеальную пропорцию линий и углов для руны «Альфа». Ничего. Стена.

В один из таких дней, после очередного провала, я сидел в кабинете Ворна, опустошенный и злой. Архимагистр, видя мое состояние, впервые за долгое время подошел ко мне.

— Ты пытаешься взломать замок, Кайл, — тихо сказал он, глядя на пустую страницу. — Ты используешь силу, логику, концентрацию. Но ты забыл о главном.

— О чем? — выдохнул я.

— О намерении, — ответил Ворн. — Ключ не в силе. Ключ в том, что именно ты хочешь сказать этой книгой. А ты пока молчишь. Иди. На сегодня достаточно.

Я вернулся в комнату разбитым. Я зашел в тупик. Я сел на свою кровать и тупо уставился в стену. Мой гениальный аналитический разум оказался бесполезен.

Рядом, на своей кровати, сидел Лиам. Он не стал меня донимать расспросами просто взял свою лютню и начал играть. Обычно он играл веселые, трактирные мелодии. Но сегодня это было нечто иное. Тихая, сложная, немного печальная мелодия. Ноты сплетались в гармоничный, завораживающий узор. Он не просто дергал струны, он рассказывал историю.

Он доиграл и вздохнул. — Забавно, — сказал он, глядя на свой инструмент. — Всего семь простых нот. Но из них можно построить и бравурный марш для легионов, и тихую колыбельную для младенца, и реквием по павшему королевству. Все дело не в самих нотах.

Он посмотрел на меня. — Все дело в паузах между ними. В структуре. В том, как они связаны друг с другом. В намерении, которое вкладывает в них музыкант.

И в этот момент в моей голове что-то щелкнуло.

«Паузы... структура... не просто точки и линии, а отношения между ними! Намерение! Я пытался построить букву, как чертеж. А нужно было написать слово ! Руна "Альфа" — это не просто фигура. Это утверждение! Это первая фраза в диалоге с мирозданием. Фраза, которая гласит: "Я есть. Начало".»

Осознание было похоже на удар молнии. Я вскочил с кровати, забыв про усталость. — Лиам, — сказал я, и мой голос дрожал от волнения. — Спасибо. Мой сосед удивленно посмотрел на меня, но лишь улыбнулся своей загадочной улыбкой.