Ревизор: возвращение в СССР 40 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 2

– Но если не слетит, то когда все поутихнет, он же начнет виноватых искать, – спокойно подытожил я. – Если даже сразу вдруг не сообразит. Но он умный мужик, по слухам, так что быстро поймет, что к чему.

Захаров себя, конечно, неплохо от гнева Политбюро прикрыл, идею со статьями этими реализовав, – размышлял я. – Для всех вокруг он совершенно ни при чем, в статьях этих про Гришина как про автора расписано все. Но Гришин не дурак, моментально смекнет, как его Захаров уделал. И точно ему такого не спустит. А нам Захаров нужен сильным и влиятельным. Слишком много на него всего завязано, чтоб рисковать так. Надо что-то придумать срочно, чтоб он мог себе соломки подстелить.

– Согласен с тобой, – кивнул тем временем Захаров. – Этот момент меня беспокоит, и поэтому я хотел с вами посоветоваться, видите ли вы какие-то угрозы для нас? Определенные шаги я предпринял, на меня лично ничего не указывает, но вдруг упускаю что-то.

– Я вижу угрозы, – сказал я ему совершенно откровенно. – Гришин знает, у кого он забрал этот проект. Он в курсе, что это вы были его инициатором, соответственно, когда на него посыплются шишки, он начнет злиться на вас. И отыгрываться на вас начнет тоже. И тут не важно, указывает на вас что-то там где-то или нет, он ведь четко знает, откуда что идет.

– Но в этом случае, – поморщился Захаров, – что ты предлагаешь сделать?

– Нам нужен запасной план для того, чтобы вы смогли в перспективе сохранить с Гришиным нормальные взаимоотношения.

– Это понятно. Я и сам с ним ссориться не планировал, – нервно усмехнулся Захаров. – Мне бодаться с ним совершенно не с руки. Слишком высокий уровень. С такими людьми никогда нельзя быть уверенным, с чем можно столкнуться. Поэтому было бы очень неплохо ситуацию как-то урегулировать… Но идей как, у меня пока и нет.

– Очень правильная позиция, – кивнул я. – В данной ситуации Гришин, как только получит первые гневные звонки, явно задергается и начнёт искать выход из сложившегося положения. Было бы неплохо, чтобы именно вы подсказали ему вариант, как можно ситуацию разрешить. Если сработает, то вы еще и в плюсе окажетесь, он обязан вам будет.

– А как можно такую ситуацию в свою пользу решить? – спросил Сатчан недоуменно. Вид у него был встревоженный. Он прекрасно знал, насколько влиятелен Гришин, и тоже не мог понять, зачем Захаров вообще с ним в рубку пошел, даже в таком формате, когда Гришин, отобрав у нас детские площадки, сам нарвался на проблемы с другими членами Политбюро.

– Надо подумать, – кивнул я. – Давайте снова попробуем спрогнозировать, как поведет себя Гришин и как будет мыслить его окружение в данной ситуации. Он ведь явно соберет всех, когда вопрос встанет ребром.

– Сначала не всех, – возразил Захаров, – поначалу попытается тихо все решить, ближайших помощников созовет. Не с руки ему слишком много людей посвящать в то, что Политбюро имеет к нему серьезные претензии. Тут же как – кто-то может решить, что момент подходящий для того, чтобы его проблемы усугубить, подкинув какой-то компромат на него тем, кто готов будет его использовать.

– Хорошо, созовет ближайших помощников и потребует предложений по выходу из положения, – констатировал я. – Мы с вами это уже проходили. Думаю, что помощники, скорее всего, придут к выводам, аналогичным нашим.

– Что надо больше площадок вокруг? – заключил Сатчан.

– Именно, – подтвердил я. – И после этого Гришин спешно обратится на «Полет».

– А там ничего сделать не смогут, – развел руками Захаров. – Я с директором завода недавно говорил по этому поводу. Они и так с партией этих площадок выше головы прыгнули, сверхурочно работали, когда Гришин сказал, у кого они будут установлены. Им новые игровые площадки пока взять просто негде. Две-три недели минимум нужно, чтоб хотя бы несколько новых выпустить, а их ведь еще установить надо… Это тоже время.

– Получается, что раньше, чем через месяц, а скорее через полтора, ситуация не разрешится, – подвел я итог. – И вот тогда у меня такой вопрос. Допустим, Гришин ничего не придумает, и его снимут, а вас назначат вместо него. Вот прямо на следующей неделе, с наказом немедленно решить эту проблему или последовать в отставку за ним. Или, еще вариант вот такой, Гришин уцелеет, но издаст приказ, чтобы показать видимость активной работы над ошибками разъярённым членам Политбюро, которым назначит вас ответственным за разрешение этого кризиса, чтобы иметь основание уже вас уволить, если вы не справитесь. Наверняка у него хватит на это полномочий, он же ваш начальник. Может и не сразу сообразит это сделать, но наверняка сообразит же. Что делать-то будете, Виктор Павлович?

Захаров при этих моих словах немного побледнел. Похоже, что до него только сейчас начали доходить возможные последствия всей этой ситуации. Так-то он больше радовался, я так понял, что Гришин в такие проблемы сам себя втравил, из-за того, что тот надменно к нему отнесся. Логичная психология для человека, которого ни за что ни про что обидели на ровном месте. И только на заднем фоне он опасался последствий, не в полной мере понимая, во что они могут вылиться лично для него.

– Это очень серьезная ситуация, – сказал Захаров тихо, – и что делать тогда, я понятия не имею. Было бы сейчас лето, то такой проблемы не было бы. Многие в отпусках, на дачах и в городе сидеть необязательно. Но сейчас у нас сентябрь, самая рабочая пора, из Москвы деться некуда. Поэтому в обоих вариантах, что ты сейчас предложил, Павел, я рискую оказаться в очень плохом положении. Давайте думать, как выбираться…

Произнеся это, Захаров вопросительно посмотрел на меня. Собственно, как и Сатчан. Я мысленно хмыкнул. Что-то оба идеями не брызжут. Совсем неудивительно, в семидесятых, что такое пиар и тем более черный пиар понятия еще не имеют. Так что ждут, что я их спасу аки Бэтмен. Хотя, конечно, тут я палку перегнул, про Бэтмена они тоже, скорее всего, не в курсе, в СССР этот персонаж непопулярен. Ну что ж, не впервой мне генерировать идеи, чтобы помочь кому-то выкрутиться. Так, и что мы имеем, надо прикинуть…

Сидел в тишине, внешне сосредоточившись на еде. Жевал и думал. Крутил в голове варианты с четким пониманием, что раз экономика не сработает, площадки взять экстренно неоткуда, то надо сосредоточиться на человеческой психологии. Захаров и Сатчан притихли, как школьники в присутствии директора школы. Сатчан ладно, но видеть в таком положении такого серьезного человека, как Захаров, мне было немного смешно. Только улыбаться нельзя, а то он сразу сообразит, о чем я думаю, и станем врагами.

– Ну, есть один вариант, – сказал я задумчиво, крутя появившуюся в голове идею, – я бы на вашем месте предложил Гришину доступ на уже установленные детские площадки закрыть.

– Как закрыть? – удивленно переспросил Захаров.

– Натянуть по периметру какие-то верёвки, поставить дружинников, чтобы они следили, чтобы никто на площадки не заходил, – начал объяснять я. – Объявить всем жильцам, что проект ещё не закончен, там что-то нужно ещё доработать, закрепить, поэтому сейчас пока что пользоваться площадкой нельзя. А как только проект будет доведен до ума, доступ откроют.

– Так, – кивнул Захаров, – то есть тогда получается, у нас будет тишина во дворе, а тем временем новые площадки потихоньку можно будет сделать и установить в соседних дворах… И только члены Политбюро будут в курсе, для чего временно ограничен доступ. Чтобы шумно не было.

– Новые площадки само собой, – подтвердил я, – но суть идеи не в этом. Как только будет закрыт доступ на детские площадки, что произойдет, как думаете? А произойдет следующее, – начал сам отвечать на свой вопрос. – Взрослые родственники членов Политбюро успокоятся и будут довольны, что шума нет. Претензии к городским властям снимутся, но временно. Потому что их дети начнут очень сильно жаловаться и капризничать. Вы представьте только, у них под окнами роскошная новенькая невиданная доселе детская площадка с кучей классных развлечений, а попасть на нее нельзя… Они такие концерты своим родителям закатывать начнут, что тем шум во дворе приятной музыкой покажется.