Развод. Он влюбился (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 10

— Нам нужно обсудить раздел имущества.

Я напряглась.

Да и как тут не напрячься, если никогда не думала о разводе и не имела ни брачного договора, ни плана действий в такой жуткой ситуации. Все, что у нас было, я называла «нашим» и даже помыслить не могла, что когда-то придется что-то делить.

— И что с разделом имущества?

— Я все взвесил и решил, что…

— Я забираю машину и квартиру в городе. Этот дом, — он сделал широкий жест рукой, очерчивая все, что было вокруг нас, — остается вам с Дашей.

Неожиданно, учитывая, что дом стоил раза в четыре дороже, чем наша городская однушка и машина вместе взятые.

— С чего такая щедрость?

— Это твой дом. Ты в него вложила душу и сделала таким, как он есть. Здесь выросла наша дочь. Он должен остаться у вас. Мы с Мариной пока поживем в квартире, а в будущем построим что-нибудь свое.

Я чуть было не поинтересовалась, что по этому поводу думает сама Мариночка, ведь ей бы наверняка прямо сейчас хотелось крутить жопой возле нашего бассейна, а не когда-то в необозримом будущем. К счастью, хватило мозгов вовремя прикусить язык. Не подходящий момент для сарказма и провокаций – слишком многое стояло на кону.

— Хорошо.

— По поводу бизнеса, — бойко продолжал он, воодушевленный моим мнимым спокойствием, — я думаю, справедливо будет, если каждый останется при своем.

Тут он, конечно, в выигрыше. У меня просто кафешки, у него агентство по строительству и отделке элитных коттеджей. Однако я никогда не вмешивалась в его работу. Это было детище моего мужа, которое он сам создал и поднял с нуля. Моего вклада там не было, если не считать эмоциональной поддержки.

А кому сейчас было дело до моих эмоций? Правильно, никому.

— Без проблем.

— Все остальные накопления – пополам.

— Договорились. Подавай заявление, я его подтвержу.

— Я думал ты сама это сделаешь.

— Э, нет, Жданов. Раз уж начал ломать семью, то сам и доламывай. Все сам. Я на себя брать такой груз не собираюсь.

— Лен, ну зачем ты так. Я же пытаюсь по-хорошему.

Неужели он и правда ждал, что я сейчас буду рассыпаться в благодарностях, прыгать вокруг него, говорить «какой ты молодец, все делаешь правильно»?

Неужели не понимал, что я была на грани? Едва держалась на плаву, после того что видела своими глазами и после того, как он пришел и добил словами?

— Так и я само очарование. А теперь будь добр – уйди. Я больше не хочу тебя видеть.

— Мне нужно собрать вещи…

Я усмехнулась:

— Об этом можешь не переживать. Я уже все собрала, — и пальцем указала на внушительную гору мусорных пакетов, возвышающуюся возле бачков.

Жданов проследил взглядом за моим жестом и нахмурился:

— Не смешно.

— Никаких шуток Жданов. Мариночкино тоже захвати. Оно правда немного испачкалось, — я сочувственно развела руками.

— Лена!

— Скажи спасибо, что не сожгла.

Снова укор во взгляде. Будто ждал, что я его поддержу, обниму, скажу, что все будет хорошо, а я взяла, дрянь такая, и не поддержала. Обидела бедного влюбленного мальчика.

— Всего хорошего, Жданов. Желаю счастья в новой любви, — с этими словами я кое-как поднялась с кресла и ушла в дом.

Все силы уходили на то, чтобы держать спину прямой, а голову гордо поднятой. Я не могла позволить увидеть ему свою боль. Перебьется. Я потом повою раненой волчицей, а пока буду снежной королевой, которой все ни по чем.

Оказавшись на кухне, я подошла к окну и сквозь полупрозрачные шторы наблюдала за тем, как Алексей таскал мешки в машину.

Он уходил. А я кусала губы в кровь и умирала.

В голове набатом звучало безжалостное: я ее люблю.

Я не могла остановиться и представляла, как теперь каждое утро он будет завтракать с Мариной. Звонить ей в течение дня, и с работы быстрее бежать к ней. Не ко мне…

Представляла, как они будут проводить свои ночи, не в состоянии оторваться друг от друга, насытиться прикосновениями, поцелуями, дикими стонами. Будут смеяться, смотреть вместе фильмы, укутавшись мягким пледом, ездить в путешествия.

А я…я теперь одна. Просто почти бывшая жена, которую уже не любят…

Спустя десять минут ворота за ним окончательно закрылись, и машина уехала. В этот раз насовсем.

Что я чувствовала?

Ничего…

Меня будто заморозило изнутри, сковало, придавливая все ощущения. Даже боль стала какой-то чужой, посторонней. Наверное, так всегда бывает, когда отмирает кусочек души, и на его место приходит холодная пустота.

— Мам, — за спиной раздался надрывный шепот.

Я обернулась и увидела взволнованную Дашу:

— Вы поговорили с папой? — ее аж трясло, — помирились? Он извинился?

— Он приходил не для того, чтобы извиняться.

Она затряслась еще сильнее:

— А зачем?

— Сказать, что хочет развестись.

Громко всхлипнул, Даша отшатнулась так, будто я ее ударила:

— Ты врешь!

— Нет. Он влюбился в Марину и уходит к ней. Нам оставляет этот дом, а сам будет жить с ней в городской квартире.

— Он не мог так сказать! — выкрикнула она, отчаянно мотая головой и пятясь от меня, — не мог!

— Даш…

— Ты врешь! — дочь развернулась и со слезами убежала наверх.

Даша

Это какой-то бред. Бредятина!

Такое чувство будто весь мир сошел с ума и творит не пойми что.

Может, это сон? Дурацкий кошмар, состоящий из бессмысленных отрывков? Скорее всего. Надо просто проснуться…

Однако сколько бы я ни щипала себя за руки, сколько бы ни хлопала по щекам – пробуждение не наступало. Вокруг все так же булькало зловонное болото, затягивающее мою семью. Мою прекрасную дружную семью, в которой все друг друга любили, уважали и поддерживали. В которой, я всегда оставалась маленькой девочкой, а родители, как два надежных крыла позволяли взлетать все выше и выше.

А теперь все ломалось, сыпалось прямо на глазах, превращаясь в уродливые руины.

Я до сих пор не могла прийти в себя после того, что увидела в гостевом домике. Стоило только прикрыть глаза и снова картинка как живая: приглушенный свет, человеческие тела, уродливые в своем вожделении, взгляд Марины из-за отцовского плеча.

Стоило только вспомнить об этом и тут же окатывало лютым морозом.

Это все неправда! Отец не мог так поступить, просто потому что не мог! Он всегда боготворил маму, сдувал с нее пылинки, радовал цветами и подарками, заботился! Просто произошло какое-то чудовищное недоразумение. Может ему было плохо и случайно перепутал мою подругу с матерью. Кратковременное помутнение рассудка, инсульт…

Я не знаю, чем еще объяснить произошедшее.

А мама…

Неужели она не понимала, насколько все это неправильно и нереально? С отцом что-то случилось, беда какая-то, а она про развод. Ну какой развод?

Я отказывалась в это верить. Не понимала, как такая мысль вообще могла прийти ей в голову. Мы семья, мы должны держаться друг за друга, помогать. А отцу явно была нужна помощь!

Только почему-то мама не понимала этого, не видела. Ее реакция была пугающе жесткой и бескомпромиссной. Я пыталась достучаться, пыталась объяснить, что так неправильно, так нельзя, но она не слышала меня. Уперлась и все тут. Он сделал свой выбор, я делаю свой…

Ну какой это был выбор?! Это просто ошибка! Досадное недоразумение, которое надо было поскорее забыть.

Однако мама была непреклонной. Я наблюдала за тем, как она вычищала гостевой дом, как таскала мусорные пакеты, в которых наверняка было Маринино барахло. Это было правильно – мне самой хотелось вышвырнуть все это говнище из нашего дома. Но когда она вернулась в дом, поднялась в их с отцом спальню и начала также избавляться от папиных вещей, мне стало страшно.

Хотелось подскочить к ней, хорошенько встряхнуть и спросить: что ты творишь?! Что это за глупости такие? Он же придет! Я уверена.

И отец пришел. На следующий день, после обеда.