Туман – Неведома зверушка (СИ) - Абабков Андрей Сергеевич - Страница 2

— Не вижу никаких сложностей, господин. Все исследования и эксперименты проводятся в этом здании. Объект находится в третьем боксе двенадцатого этажа. Сейчас спит после убойной дозы успокоительного и снотворного. Столько влили, что киту бы хватило. Вы можете посетить подопытного в любое время, Сергей Геннадьевич.

— Только получил результат и уже хочешь его убить и препарировать?

— Так просто убить, точно, не получится. Здоровье у объекта запредельное, как и регенерация соответствующая. Мы, когда это обнаружили, ему палец отрезали для эксперимента, так он за минуту отрос. Не все оборотни подобным похвастаться могут. Препараты без магической составляющей на него вообще не действуют. Не знаю пока, что у меня получилось, но я доволен. Перспективы просто потрясающие. Ваши вложения полностью окупились, господин. Все как я и обещал.

— Пойдем посмотрим на твои перспективы.

Спустя несколько минут двое мужчин оказались перед стеклом во всю стену, с другой стороны которого находилась почти типичная медицинская палата с различным оборудованием, а прямо по центру стояла каталка с лежащим на ней человеческим телом, которое было надежно к ней привязано широкими жгутами. Аппаратура вдоль стен призывно мигала многочисленными сигнальными лампочками, но так спокойно, что даже непосвященный человек понимал — показатели в норме, и ничего необычного не происходит.

— Вот он наш красавчик, Сергей Геннадьевич. Десять лет исследований и экспериментов в концентрированном, так сказать, воплощении. Впереди еще много работы, но главный шаг сделан.

— На вид, вроде, вполне обычный. Ничего выдающегося.

— Скажете тоже «на вид»! Главное у объекта внутри, господин! Так что, вы не зря в меня поверили и не зря все эти годы вкладывали в проект деньги.

— То, что не зря, я и так чувствую.

— Мы сможем превратить это… Стоп. Что значит «чувствую»?

— То и значит. Твой объект ощущается как мой птенец.

— Этого не может быть, господин! Мы, конечно, использовали в проекте кровь членов вашей Семьи, но у объекта не зафиксировано наличие ядра и туманное излучение в пределах нормы обычного человека. Это…

— Это мой птенец, Саша. Ты знаешь, что это значит. Буди его.

— Но, господин…

— Буди!

* * *

Новое пробуждение отличалось от предыдущего. Помещение, вроде, осталось прежним, но двое склонившихся надо мной мужчин были чем-то новым. Один был похож на того, что мучил меня светом в глаза, но точно сказать, он или нет, я не мог, мешала медицинская маска на лице. Зато второй мужчина никакой маски не носил. Более того, на нем был надет самый обычный костюм тройка, немного старомодный, но очень даже стильный. А еще от него исходило такое тепло и умиротворение, от которых я испытывал прямо щенячью радостью. Ей богу, был бы у меня хвост — я бы им завилял. Может быть даже описался бы от восторга.

— Ты меня понимаешь? — мягко спросил мужчина в костюме.

— Аааа… — я все понимаю, но сказать ничего не могу.

— Если понимаешь, моргни два раза, — кажется, мужик в костюме тут самый умный.

Выполняю просьбу и жду реакции.

— Хорошо. Молодец, — меня потрепали по плечу, и это простое действие заставило все мои внутренности затрепетать, будто я мальчишка перед любовью всей моей жизни. Тем временем, мужик в костюме повернулся лицом к доктору, — Это мой птенец, Саша. Ошибки нет.

— Этого не может быть! Сергей Геннадьевич, объект на обычном питании уже три дня. Плюс, никакого Тумана. Наши лаборатории вообще не подготовлены для использования Тумана. Ни малейшего ухудшения его состояния мы не зафиксировали. Это какая-то ошибка. Аномалия экспериментального объекта, господин.

— Ошибкой сейчас станешь ты. Переводи его в другую палату, немедленно дай крови и Тумана. И быстро, Саша, быстро. Терять птенцов я не люблю!

Кровь? Туман? Что тут вообще происходит? И о каких птенцах говорит «костюм»?

После прямого приказа явно большой местной шишки все вокруг засуетились. Мою лежанку, а точнее, как выяснилось, каталку, быстро куда-то покатили, я ничего не успевал фиксировать, казалось, вся эта суета вызвала у меня в мозгу какой-то ступор, отчего еще недавно ясное мышление перешло в разряд чего-то невозможного.

Наконец, путь был завершен. Мена закатили в какой-то пенал с полностью прозрачным верхом, в ногах что-то хлопнуло, после чего раздался звук похожий на то, как-будто что-то герметизируется, а потом… Во-первых, мне стало очень хорошо. А во-вторых, мой прозрачный саркофаг наполнился красноватым туманом, и мне стало не просто хорошо, я буквально кончил. И не будь мне так хорошо, мне было бы очень стыдно.

А потом сознание вновь отключилось.

* * *

— Сергей Геннадьевич, я не знаю как это объяснить! У объекта…

— Птенца!

— Извините, Сергей Геннадьевич. После вливания в вашего птенца стандартной дозы крови и погружения его в искусственный красный Туман мы фиксируем множественные изменения.

— Конкретнее?

— Самое важное — у вашего птенца явно сформировалось полноценное ядро. Тип и параметры мы пока не определили, но сам факт неоспорим. Это первый в мире случай инициирования кого-то полностью искусственным туманом. Это феноменально!

— Короче.

— Извините, Сергей Геннадьевич, эмоции. Перспективы меня просто пугают. Это, буквально, новая область исследований!

— Что с моим птенцом?

— Спит. В сон провалился сам в тот момент, когда пошли изменения. При этом, излучения все еще нет. В этом он больше… — ученый осекся.

— Договаривай уж.

— В этом он больше похож не на вампира, а на перевертыша, господин.

— Это мой птенец, Саша. Чувства не врут.

— Я не могу объяснить происходящего, Сергей Геннадьевич. Нужны эксперименты.

— А что кровь?

— Человеческая кровь усвоена им, как вампиром, господин.

— Вот! Это главное! Излучение вторично!

— Как ученый…

— Я сказал — вторично.

— Я понял, Сергей Геннадьевич.

— Молодец. Иди.

— Господин, я прошу разрешения на проведение экспериментов над вашим птенцом. Для науки это важно. Это бесценные данные.

— Раз важно — разрешаю. Но чтобы ни один волос. Лично отвечаешь.

* * *

Третье пробуждение было самым приятным из всех. Пусть их было всего три, но вот последнее, однозначно, самое лучшее.

Во-первых, я больше не был связан. Это уже очень значительный прогресс по сравнению с тем, что было прежде. А во-вторых, я чувствовал в себе силу. Нет, даже СИЛУ. И это чувство было великолепно. Каждая клеточка моего тела была наполнена неизвестной мощью, и, казалось, я могу двигать даже горы. Ну а в-третьих, мне было хорошо. Причем так хорошо, как наверное не было никогда. Представьте, что вы хорошо выспались, вкусно покушали и сладко намиловались с любимой девушкой. И все это одновременно. Представили? Так вот все это ни в какое сравнение не идет с тем, что чувствовал я в данный момент.

Я, по прежнему, находился на каталке. Только, как и сказал, в этот раз я не был к ней прикован. С легкостью приняв сидячее положение, осмотрелся.

Покрытый кафельной плиткой пол. Причем плитка какая-то неправильная. В чем неправильная — не пойму, но что-то цепляет сознание. И цвет у нее странный — бордово-красный. Никогда не видел, чтобы так пол делали. Стены самые банальные, покрыты чуть зеленоватой краской, без единого изъяна. Опять же, самые простые потолочные светильники, разве что устаревшие какие-то. Больше похожи на те, что делали в семидесятые годы двадцатого века. Я таких никогда не видел. Кроме потолка, стен, пола и каталки в помещении есть раковина — вида, будто ее взяли из реквизита фильма про Советский Союз образца шестидесятых годов — и такой же кран. Прямо над раковиной виднелась узкая полоска зеркала. И, конечно, дверь. Металлическая, массивная, прочная.

Честно говоря, мысли в голову полезли самые нехорошие. Пол, на котором не видна кровь. Странное медицинское учреждение. Массивная дверь, из разряда какую не в каждой тюрьме встретишь, зато в глубоких военных бункерах они как раз должны быть вот такими.