Две невесты генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина - Страница 4

Я увидела, как тяжело вздымается ее грудь на роскошной постели, как все в комнате намекает на будущую свадьбу, как сверкает уже готовое свадебное платье. Но ярче всего сверкали ее слёзы: “Помогите!”.

Я быстро выгнала всех родственников и слуг из комнаты, сославшись на врачебные манипуляции, и сунула несчастной исмерийский пузырёк с зельем невидимости. Пара лекарств, которые я выписала, были очень сильно завышены в цене. На самом деле это была просто успокоительная вода, которую пили исключительно для успокоения совести нервные старушки. Деньги, полученные за визит и за успокоительную водичку, я спрятала в саду, чтобы никто не нашёл. Должна же у девушки быть хоть какая-то гарантия на первое время?

Затем, под предлогом, что я что-то забыла, я вернулась и тихо прошептала ей, где искать деньги, — и она, чуть слышно, обмолвилась мне — куда они собираются. Можно сказать, она проговорилась, и сразу пожалела о своих словах.

На том мы и распрощались.

Так что я никого не похищала и не собиралась — я оставила ей свободу выбора, возможность самой решить свою судьбу. Она могла воспользоваться зельем или выбросить его, — это был её выбор. Моя совесть была чиста как стол в операционной. Я просто дала ей шанс, предлагая все еще раз хорошенечко обдумать.

— Вот здесь, — сказала я генералу, когда за деревьями показалась серая крыша поместья. — Надеюсь, вы помните о своём обещании?

Генерал молчал. Этот жест не понравился мне.

— Я очень надеюсь на ваше благородство! — заметила я, словно пытаясь пробить глухую стену.

Вместо ответа генерал едва заметно кивнул.

Высокий каменный забор скрывал всё происходящее внутри. Кто-то когда-то давно позаботился, чтобы семейные тайны оставались за высоким забором

Я вышла из кареты, поправила платье и направилась к калитке. В калитку прохода не было. Створки были скованы тяжелым ржавым замком и обмотаны тугими проржавевшими цепями.

— Нет, нет, нет! — возразила я, видя, как генерал берётся за цепи, разжимая звенья.

Он сделал это с такой легкостью, словно это была тонкая медная проволока. Я посмотрела на него с опаской, решив держаться подальше.

— Поздно, — мрачно произнёс генерал, открывая калитку и пропуская меня вперёд.

Заросли в саду были такими густыми, что из-за них едва просматривался первый этаж дома.

— Думаю, нам нужно спрятаться, — тихо сказала я, показывая глазами на огромный куст.

В окне первого этажа горел свет, шевелилась штора, остальные окна были плотно зашторены. Мы сидели в тени, глядя в сторону двери. Кто бы мог подумать, что однажды мне придётся сидеть в кустах с генералом?

Прошло около двадцати минут. Потом тридцать — и ничего не происходило. Внутри воцарилась тишина, и боевая готовность уступила место спокойствию. Я уже разваливалась на траве, а генерал — казалось, тоже немного расслабился, хотя взгляд его оставался напряжённым, словно он всё ещё ожидал чего-то внезапного.

Я снова взглянула на его профиль — какой же он красивый, несмотря на всю суровость. Потом мне вспомнилось лицо внебрачного сына графа — и внутри появилось непонимание. Нет, я, конечно, понимаю, что на вкус и цвет все мужчины разные, но я бы, наверное, предпочла бы генерала.

Неожиданно для себя я поймала на себе его пристальный взгляд.

“Что?” — взглядом спросила я.

Но мне так и не ответили.

И вдруг дверь тихо открылась. На пороге появился пожилой мужчина в потёртой ливрее — он высунул длинный нос, оглядел окрестности, потом скрылся за дверью. Через мгновение дверь распахнулась вновь, и оттуда вышли бывшая невеста генерала и её жених.

— Тише, — прошептала я, заметив, как генерал подался вперёд. Вот сейчас было реально страшно. Такое чувство, словно я гуляю с огромной злой собакой на поводке. Никогда не знаешь, где, когда и на кого она сорвется!

Галантно, с достоинством, графский сын протянул руку девушке, помогая ей спуститься по растрескавшимся ступеням и повел ее дальше в сад. Они шептались, смеясь, и в их взглядах я видела настоящее счастье. Красавица заливалась смехом, откидывала голову назад, наклонясь к кустам и вдыхая аромат цветов.

Все это время они ни разу не разжали замок рук.

И тут я вдруг поняла — обычный, ничем не примечательный молодой человек, оказавшийся неспособным на что-то особенное, — оказался ей милее, чем красавец — генерал.

— Куда вы? — прошептала я, хватая генерала за мундир, когда он вдруг поднялся, намереваясь подойти к ним. — Вы мне обещали!

Он, словно вспомнив про данное обещание, смотрел, как влюблённая пара качается на старинных качелях, привязанных к толстому дубу. Кружевные юбки взлетают, сверкают туфельки, усыпанными драгоценностями в тусклом свете магического фонаря.

Надо признать, генерал — человек терпеливый. Вместо того чтобы броситься к невесте, он просто стоял в тени, крепко сжав зубы, и наблюдал за этой сценой. Я видела, как напряглась его челюсть, и в душе вдруг пронеслась мысль: «А ведь он её любит!» — и в тот же момент почувствовала его боль.

Влюбленные немного погуляли, потом вернулись в дом, а я посмотрела на лицо генерала, с ощущением, будто я — участник трагедии, которую сама же и создала.

Генерал хранил молчание.

Он молча встал, отряхнулся, и, словно тень, направился к тайной калитке, ничем не выдав свои эмоции.

Разве что глаза его напоминали мутный утренний туман — безжизненные, холодные, словно отражение безнадежности. А крепко стиснутые зубы, линия его подбородка — говорили о внутренней силе, о сдержанности, которую он демонстрировал, не показывая ни капли слабости.

Внутренне я восхищалась его благородством. Надо иметь такую силу воли, чтобы сдержать обещание, данное мне. И теперь я смотрела на Генерала с уважением, почти с трепетом. Он сдержал слово — и за это его можно было уважать. Мужчины в этом мире редко умеют держать слово, и я давно заметила, что обещания зачастую — лишь пустой звук, слова, которые легко забываются, словно ветер увлекает их прочь.

Генерал подошёл к карете, оперся обеими руками о дверцу, низко склонил голову. Длинные темные волосы полностью прикрывали лицо, и я не могла разглядеть выражение его лица — и это лишь усиливало ощущение его внутренней сдержанной боли.

— Мне очень жаль, — прошептала я, чувствуя себя немного неуютно. — очень жаль…

Мне казалось, этого мало. Что мои слова, хоть и сказанные, — всё равно звучали как сухая, скупая рефлексия. Было нужно что-то ещё — слова утешения, что-то, что сможет коснуться его сердца, хотя бы чуть-чуть и немного успокоить его боль.

— А теперь представьте себе, каково это — всем сердцем любить того, кто любит другого. Каково смотреть в глаза, зная, что внутри их скрыт образ другого мужчины? — голос мой звучал тихо, но в нём чувствовалась искренняя боль и желание поддержать. — Я понимаю, что это звучит неприятно, но, быть может, ваша настоящая любовь просто еще не встретилась? Знаете, иногда мы встречаем не тех людей, чтобы когда встретим того самого человека, сразу понять, что он тот самый…

— Не оправдывайте себя, — произнёс генерал, его голос звучал глухо, словно из глубины бездны. — Я не нуждаюсь в ваших пояснениях. Мне достаточно того, что я видел сам.

Чувство неловкости охватило меня. Я замолчала, осознавая, что ему нужно время, чтобы пережить всё это. Чтобы смириться с судьбой, с тем, что любовь — как поезд, движущийся по рельсам. И если кто-то дёрнет стоп-кран, весь механизм заскрежещет, все попадает с мест, и кто-то обязательно ударится головой. Так же все чувства и мысли перемещаются, а ты не знаешь, что думать, винить себя, ненавидеть или страдать… Поезд, несмотря ни на что, ещё некоторое время будет скользить по рельсам, пытаясь остановиться.

В полном молчании, в тишине, мы вернулись в дом генерала.

— Вы как себя чувствуете? — прошептала я, стоя на пороге. Я старалась вложить в свой голос теплоту и участие.