Рожденный, чтобы жечь! (СИ) - Лим Дмитрий - Страница 19

Ничего. Пустота. Лишь обрывки воспоминаний о кострище, о демоне, о сделке.

И тут меня осенило.

А что, если Боря — это демон, который заключил сделку и принес душу моей матери в жертву?

Может, он скрывает свою истинную сущность под маской угрюмого подростка, а на самом деле — демон, способный на любые злодеяния.

Эта мысль показалась мне безумной, но в то же время она объясняла многое. Его неприязнь ко мне, его нежелание возиться со мной, его странное поведение.

Да не, бред какой-то, — я приподнял голову и посмотрел на работающего тирана. — Борис, ты заражаешь меня своей глупостью!

Тот, словно почувствовал мой взгляд на себе. Обернулся, злобно уставился и протянул, заглушив машинку:

— Чё, опять жрать хочешь?

Я быстро мотнул головой. Да так, как мог. Он понял мой жест. Решил не мучить меня. Включив свой аппарат по-новому, он совершил какую-то ошибку.

Послышался неприятный звук. Его устройство заклинило. Послышался отборный мат:

— Да ё… твою мать! Какого х…? Чё млять с тобой не так?

Он яростно тыкал пальцем в кнопку, пытаясь запустить аппарат.

Я наблюдал за его тщетными попытками с плохо скрываемым злорадством.

Так тебе и надо, тиран! Может, хоть немного помучаешься, как я тут с тобой мучаюсь!

Боря, окончательно потеряв терпение, швырнул машинку на пол. Та с громким стуком подлетела в воздух, разлетевшись на несколько частей. Парень зарычал от злости, схватился за голову.

— Да чтоб тебя! — проорал он, пиная останки аппарата. — Млять. Как обратно то собрать?

Что ж, кажется, я немного ошибся в своей теории, — подумал я. — Демоны, наверное, не ломают машинки для шлифовки полов. У них, наверное, более изощренные методы.

Перед Борисом встала дилемма. С одной стороны, он испортил покрытие. С другой — машинку. Я видел, как его мотает из стороны в сторону, чтобы решить эти сложности.

Вскоре, замучавшись метаться, он сел рядом со мной и угрюмо уставился в одну точку:

— Чё делать то теперь? Как мне всё обратно собрать?

Этот вопрос он повторял себе раз двадцать. В течение последнего получаса.

За это время, я понял, что его ждёт масса проблем, если машинка останется сломанной, а работа недоделанной. А ещё…

Как же ты достал! — я ворочался, пытаясь отвернуться от Бориса. — Спать хочу! Хватит бормотать!

— … как сделать то?

«Помолчи!»

— … меня уволят?

«Боря, хорош, а!»

— … Наташа расстроится.

«Молю, помолчи! Спать хочу!»

— … маме на обследования деньги нужны…

«Пожалуйста, — я уже был готов захныкать. — Просто уйди и поразмышляй в другом месте. Хватит. Прекрати!»

— … схем нет, как аппарат обратно собрать. И где мне их взять?

Моё терпение окончательно лопнуло. Я раскрыл глаза, отбросив тщетные попытки перевернуться, развернуться. Поднял голову и посмотрел на этого разгильдяя.

Он не поник, нет. Он тупо пялился в одну точку и задавал себе вопросы без доли эмоций на лице.

Боря выглядел не как обычный парнишка, а как какой-от маньяк! Ноль эмоций, просто ноль!

— Собрать… как же собрать…

Глупое полено! — всё, это была точка кипения. — Сам всё знаешь! Бери свой телефон и найди ПОГУГЛИ! ДАВАЙ! ХВАТИТ МУЧИТЬ МОЙ СЛУХ!

Он всё бормотал и бормотал. А меня всё это бесило и бесило. Всё сильнее и сильнее.

— АГУ! — закричал я.

Но это не привлекло внимания.

ПОГУГЛИ!

У меня вырывалось только: агу. Меня это тоже бесило. Бесило, что я не могу нормально разговаривать. Но я понимал, что мне нужно ему подсказать. Чтобы он замолк! Собака такая!

— АГУ… АГУ…!

Мои крики не остались без внимания. Вскоре, рядом с нами уселся другой «Борис». Тоже угрюмый, чуть повыше, с рыжей шевелюрой. Звали его — Никита.

— Чё, — он говорил в точности, как мой тиран. — Проблемка какая, Боряныч?

— Херня эта сломалась, — указал на остатки машинки. — Сама.

Ага, как же. Сама. Давай, деревянный, — мысленно кричал я. — Возьми свой телефон и ПОГУГЛИ!

— АГУ! АГУ!

— А чё он? — тупо спросил рыжий. — Расстроился?

— Да хер его знает, Никитос, — отмахнулся Боря. — Он постоянно орёт. Всё ему не нравится. Жопу намыли — орёт. Покормили? Орёт. Отвечаю, вырастит, будет несносным подростком. Орущим, воняющим…

— О да, от него прям говном несёт.

Да вы совсем офигели? — я искренне негодовал. — Эй, дяденьки тупицы, а ну быстро объединили свой разум во что-то одно, и додумались посмотреть в этом вашем… интернете, что делать дальше! И хватит говорить про мою вонь! Это, вообще-то, Боря меня плохо подмыл!

— … чё делать-то? — Никита тоже уставился в одну точку.

Всё. У меня сейчас крыша поедет. Эти два балбеса были настолько идентичные, что я захотел разрыдаться. Они задавали один и тот же вопрос. Говорили одинаково. Думали одинаково. Тупили одинаково.

Я от одного то Бори избавиться никак не мог. А теперь их и вовсе — ДВОЕ!

И тут меня осенило. Я понял, что должен сделать.

Пусть я и младенец, но у меня есть кое-что, что может помочь этим двум недотепам. У меня есть… мозг!

Я собрал все свои силы, сконцентрировался и начал издавать нечленораздельные звуки, пытаясь имитировать слово: ПОГУГЛИ.

— АГУЛИ! АГУЛИ! — вырывалось у меня из горла, пока я активно махал руками в направлении разбросанных деталей.

Я надеялся, что они поймут, что я пытаюсь им что-то сказать.

Никита и Боря удивленно переглянулись.

— Чё это он? — спросил Никита, нахмурив брови.

— Да хрен знает, — ответил Боря. — Может, ему просто скучно.

Но я не сдавался. Я продолжал издавать звуки и махать руками, пока в глазах Никиты не мелькнула искра понимания.

— Слышь, Борян, — сказал он. — А может, он знает, как ее починить?

Боря скептически взглянул на меня:

— Вот ты тупица, Никитос. Он же младенец! Что он вообще может знать? Он только орёт, жрёт и срёт.

Но Никита был непреклонен:

— А вдруг? — сказал он. — Я слышал, что дети могут быть вундер… вундер… — он замялся, словно вспоминая слово. — Ну этими, челами с большими головами. Типа, умными дохера. Прикинь, какой прикол, если он реально шарит?

Они оба уставились на меня, ожидая дальнейших инструкций.

Вы чё? — я использовал слово, которое часто слышал от Бориса. — Совсем дурные? Почему меня нашёл именно этот… этот… — меня так трясло от злости и удивления, что я не мог свои мысли сформулировать. — Да какого фига то?

— АГУЛИ! — продолжил по-новому. — АГУЛИ!

— Гули? Он типа чё, голубя изображает? — начал смеяться Никита. — Ля, прикольный малый. А гавкать умеет?

Я, не переставая, верещал. Пробовал. Пытался выкрутиться языком так, чтобы были более членораздельные звуки. Пытался. Пытался…

И у меня получилось.

— АГУГЛИ! АГУГЛИ! АПАГУГЛИ!

— Апагуг… — забормотал Боря. — Чё? Погугли, типа?

Он уставился на меня, не моргая. С неприкрытым удивлением. Я же, радуясь, что этот деревянный человек, наконец, понял меня, тут же кивнул.

Надо было видеть удивление в лице Бориса. Он открыл рот, округлил глаза, и перевёл взгляд с меня на Никитоса.

Тот, хлопнув себя по лбу пятерней, да с такой силой, что остаток его мозга должен был вылететь через затылок, заявил:

— Во мы тупни. Реально, надо погуглить. Соберем аппарат, доделаем пол и всё, смена закончена.

— Не тупни, — не согласился Боря. — Просто устали. Вот башка и не варит. А ты, — он вновь покосился на меня. — Красавчик. Реально — гений, как и Натка.

А затем, этот рыжий, непреклонный парнишка, решил дать мне имя. После смешка Бори.

Теперь, меня звали…

— Гугля, ёпт, — рассмеялся Никита.

Я целых четыре дня пытался выучить новые слова. Все мои попытки были тщетны. Что говорило только об одном: прошлый случай был лишь случайностью.

Но помимо попыток научиться разговаривать, были попытки качаться дальше — как физически, так и магически.

Например, за это время я научился делать более быстрый переворот со спины на живот. Хоть это…