Азраиль. Война Небес! Том 4 (СИ) - Магарыч Григорий - Страница 4

— Пошёл вон! — процедил я, всё ещё держа Софию на руках. — И закрой глаза, кухаркин сын! Что ты себе позволяешь⁈

— Я…

— Сказано же было! — добавила Раевская, слегка улыбаясь. — Проваливай!

— В следующий раз, господин Прытский, будь любезен, постучись перед входом. А сейчас — пошёл вон!

Прытский залился красным, сделал шаг назад — и захлопнул перед собой дверь.

Второе Небо. Московия. Поместье Бисфельдов.

Пусто… на душе, в спальной, во всём мире — пусто.

Горечь утраты после новости о смерти Роберта свалилась тяжким грузом на некогда великий и неприступный графский род Бисфельд. На каждого члена семьи и на Эмилию. Дмитрий и Юджина чувствовали на себе не меньший груз; они особо не разговаривали… ни с ней, ни между с собой, ни с кем-либо ещё в этом доме.

Слёзы наворачивались от одной лишь мысли о погибшем муже, каждая крупица Эмилии ощущала боль. Порой мысли и вовсе становились мрачнее тьмы, мысли о полном отчуждении от мира.

— Ты как? — внезапный тихий голос Дмитрия заставил тело Эмилии вздрогнуть.

Женщина чуть обернулась на сына Роберта.

— Всё хорошо, — и тут же отвела взгляд.

Они так похожи… словно две капли воды. И даже обычный голос Димы напоминал о той страшной новости.

— Я бы не подошёл к тебе, не будь на то необходимости, — серьёзно заключил парень. — С минуты на минуту к нам в дом явится канцлер Раевский. Не знаю, что ему от нас нужно, но сейчас даже намёков на вражду с ним я себе позволить не могу.

Эмилия не удивилась решению наследника дома Бисфельд потакать канцлеру; никто не осмелится перечить столь могучему человеку. Никто, кроме Роберта, которого уже нет в живых. Но что делать ей? Что делать женщине, потерявшей мужа? Лишь плыть по течению.

Она спокойно — в своей холодной манере — кивнула.

Стоило Дмитрию покинуть комнату, как в дверь тихо и мелодично постучались. Эмилии хватило одной лишь силы стука в дверь, чтобы понять, кто мог прибыть в такой наглой и омерзительной манере.

— Входите, — тихо протянула Эмилия, продолжая наблюдать за языками пламени, танцующими в камине.

— Ты, как и всегда, невозмутима, Эмилия. Порой стоит позволять себе выплёскивать эмоции. Говорю, как человек, дочь которого связала свою жизнь с монстром, — довольно спокойный голос Константина Раевского звучал торжествующе.

Канцлер бесшумно прикрыл дверь и зашагал к соседнему от камина креслу — туда, где обычно сидел Роберт. Ни единого слова — и Константин присел рядом с женщиной. А она… она не осмелилась и слова сказать.

— Вы что-то хотели, господин Раевский, — учтивый, но в то же время бесконечно горький тон Эмилии прозвучал чуть громче шёпота. — Дмитрий передал, но… я не думала, что явитесь именно ко мне.

Канцлер сально хмыкнул.

— Ты всё ещё хозяйка этого дома, если не углубляться в формальности, — двояко прозвучало с его стороны. — На деле я прибыл к тебе, Эмилия. Говорить с Димой… знаешь, он слишком молодой, чтобы как-то мне перечить. Не думаю, что сейчас он вообще готов вести диалог. Разве что с миловидными девушками.

Стоило ли говорить о том, что канцлер был воплощением неприязни и презрения для Эмилии? Этот человек явно был рад смерти Роберта — главного его конкурента за звание сильнейшего представителя Московской знати. Порой сам Император не осмеливался говорить с ним…

— Я вас слушаю, господин Раевский, — сухо бросила она.

— Сразу к сути переходить? Понял, не глупый, — усмехнулся канцлер. — В таком случае, начну с вопроса. Ты ведь знаешь о том, что твой сын сделал с моей дочерью месяцем ранее?

— Я не хочу, чтобы кто-либо заставлял мою семью нести ответственность за его поступки, — тут же припечатала Эмилия, не позволив Раевскому договорить. — Прошу вас, если можно.

Канцлер мотнул головой, доставая из кармана сигару.

— Увы, нельзя, — заявил он. — Ты его мать, а значит… ты ему не безразлична. Он ужасно поступил с моей дочерью; не только изнасиловал, но и заставил свой цыганский сброд выманить её из-под моего взора. А это просто ужасно — слов не подобрать. Я не монстр, не буду насиловать тебя в твоей же спальне, не буду похищать и портить твою репутацию. Но и не стану сдерживаться.

Будь в этой комнате Роберт, только за эти намёки бы вышвырнул его из дома. Этого было достаточно, чтобы объявить войну двух родов. Вот только Роберта не было, и канцлер осмелел, понимая это. Эмилия скривила губы в презрении. Слышать это было невыносимо больно.

— … потому посчитаю нужным чуть изменить статус вашего рода, — добавил он. — Признаюсь, твой муж был талантливым бизнесменом. Главный девелопер в стране, владелец крупной ювелирной фабрики. Сказать честно, я ему даже слегка завидовал.

Ещё бы… зависть — всё, на что способен этот человек. Эмилия держала в себе эмоции; срываться сейчас было непозволительно.

— В связи с этим я делаю тебе предложение добровольно вручить мне две трети владений вашего рода, — канцлер выпустил перед собой облако едкого дыма. — В противном случае, я выкуплю их сам, но по заниженной цене. Поверь, скоро акции вашего рода будут тонуть достаточно глубоко, а с моей помощью и вовсе загонят вас в долги.

Эмилия мотнула головой.

— Пока я жива, никто не посмеет посягнуть на то, что принадлежит роду Бисфельд.

Канцлер желчно усмехнулся, глядя на пламя в камине.

— И что ты мне сделаешь, не постесняюсь спросить? — тон его прозвучал слегка надменно. — Думаешь, у тебя есть выбор? Либо надеешься на Драгиных, которые после нападения потеряли около семидесяти процентов своего состояния?

Ситуация в мире и впрямь срывала маски. Цена на камень Азраиля стремительно катилась в бездну, а артефакты, которыми обладал род Драгиных, дешевели вместе с ними. Вот только…

— Вы пожалеете, господин Раевский, — заключила вдова, позволив себе чуть повышенный тон. — Не смейте посягать на владения моего мужа.

Канцлер закивал.

— Ах да, совсем забыл, — усмехнулся он. — Как думаешь, будут ли рады Дмитрий и Юджина услышать о том, что их мачеха приносит убытки? Знаешь, ты можешь угрожать мне и кому угодно, вот только что ты скажешь сыну Роберта?

Эмилия поджала губы, не находя ответа. Каким бы наглым не был канцлер, он прибыл не просто так. Действительно, что выберет Дима, когда перед ним встанет выбор — Эмилия или владения?

— Кто бы сомневался, — подал голос канцлер. — Прости, но я тоже не был особо рад видеть свою дочь в одной постели с твоим сыном.

— Я этого не заслужила, — мотнула головой графиня; слёзы покатились по её щекам.

— Мне плевать. Либо ты сама полностью разорвёшь свою связь с этой семьёй — и все беды, связанные с домом Бисфельд, отпадут сами собой. Либо останешься и попробуешь удержать род на плаву. Решай сама, Эмилия, пока дело не перешло к явственному насилию. Будь ты слегка моложе, дал бы тебе шанс расплатиться другим способом, но, знаешь… сейчас ты достойна только быть одной из тех устаревших наложниц, которых оставляют пылится на полке в качестве знамени, означающего победу.

Второе Небо. Московия. Штаб-квартира Красного ордена.

Ждать статскому советнику Прытскому, пока я подготовлюсь к его приёму, пришлось долго.

Словом, первые полчаса мы с Софией и не думали открывать дверь бестактному наглецу. И только лишь спустя час я всё же позволил себе оставить Софию в покое и, приняв который раз тёплый душ, накинул на себя камзол Красного ордена.

— Эраст, удачи! — уставший голос Софии заставил меня слегка улыбнуться перед тем, как дверь за моей спиной захлопнулась.

Как оказалось, Еремей всё это время стоял в коридоре и с особенным любопытством рассматривал картины бывших глав ордена Щита. Встретив меня, он тут же состроил виноватое лицо и зашагал ко мне. Заговорить ему я не позволил.

— Тебе повезло, Еремей, что я в приподнятом настроении, — бросил я имперцу, не сбавляя шаг. — Иначе выжег бы на твоём лице незаживающий узор за подобные выкрутасы.