Веретено - Позднякова Александра - Страница 4

Оля повела его к ближайшей лавке.

– Понимаешь, Саш, есть одна вещь, узнав о которой, ты можешь передумать…

Он смотрел на неё:

– Ты умираешь?! – спросил Саша единственное, что пришло в голову.

– Что? Да нет же! – Ольга сбилась со своего серьёзного настроя и улыбнулась.

– Уже хорошо, – кивнул Саша, улыбаясь в ответ. – Значит, всё остальное сможем пережить.

Улыбка сошла с лица Оли, она глубоко вдохнула и на выдохе произнесла:

– В общем… Мой отец, скорее всего, был болен психическим расстройством.

– И? – не понял Саша.

– Ну, такие вещи могут передаваться по наследству. Я не знаю, каким именно, он вроде не лежал в больнице, и какого-то официального диагноза у него не было. Мама говорила, что он странно себя иногда вёл. И я очень боюсь, что могу передать это нашим детям…

Саша присмотрелся внимательнее к Оле, но когда понял, что она говорит серьёзно, улыбнулся и притянул её к себе:

– Вот, Оль, ты такая умная. А такая дурочка! Нашим детям ты сможешь передать только свою красоту, доброту, заботу и нашу любовь! Поняла?

По её щекам покатились слёзы, а плечи опустились. Облегчение. То, что она считала самым страшным и позорным своим секретом, то, что могло, по её мнению, оттолкнуть Сашу, на его взгляд, оказалось глупостью.

– Правда?

– Ну, конечно! Ты слишком забиваешь себе голову разной ерундой.

Оля в ответ робко улыбнулась.

– А теперь давай говори: выйдешь за меня замуж?!

– Да! – Девушка обняла любимого. – Ты самый замечательный человек в моей жизни!

Свадьбу решили справить через полгода.

И чем ближе подходил этот день, тем больше Олю одолевали сомнения: а действительно ли она достойна Саши? А сможет ли на самом деле родить ему здоровых детей? А что, если родится мальчик? Ведь из интернета она узнала, что ген болезни мать чаще передаёт именно сыну? А точно ли отец был болен? Или это просто алкоголизм?

Эти метания не давали ей нормально спать. Часто снился сон, что, будучи беременной, она хочет избавиться от ребёнка.

– Оля, это что-то невероятное! Такой метод! Даже не описать! – Голова клиентки постоянно шевелилась, пока Ольга пыталась выровнять нижний край волос. – Чужие люди, всех вижу в первый и последний раз в жизни. Рассказала свою историю в ключевых моментах. Потом ведущая говорит: «Выбери кого-то на место твоей мамы и поставь внутри круга, где считаешь нужным». Я так и сделала. Потом поставила «заместителя» себя – это так называют человека, который как бы замещает людей из твоей жизни. А потом я просто села и смотрела на них. Ведущая спрашивала, что они чувствуют, чего им хочется. И тут! Представляете?!

Женщина дёрнулась вперёд к зеркалу, как бы заглядывая через него Ольге в глаза. Прядь выскользнула из пальцев, и кончики ножниц вспороли тонкую кожу в ложбинке между указательным и средним. Появилась красная капелька.

– Извините, я на минутку. – Ольга сунула ножницы в парикмахерский карман на поясе, достала из тумбочки БФ-клей и капнула на ранку.

– Ой, простите! Вы из-за меня поранились! Я просто не могу спокойно об этом говорить!

– Да, ничего, бывает, – попыталась успокоить её Ольга, но клиентка будто не слышала.

– Вы пока ждёте, я всё же дорасскажу. Так вот, эта незнакомая женщина, стоящая на месте мамы, вдруг выдаёт мамину фразу! И даже её интонацией! «Да когда ж ты уже станешь взрослой?!» Я смотрела не неё и не могла поверить! Эту фразу я точно не говорила, а она… Невероятно просто!

Ольга прикоснулась пальцем к ранке. Клей затянулся, и она снова встала за спиной у клиентки. Провела расчёской по влажным волосам.

– Да, удивительно.

– И не говорите, Оля. Такой интересный метод. Вроде и психология, а вроде и магия.

– Как, говорите, называется?

– Расстановки по Хеллингеру2.

Спустя неделю Оля решила сходить на расстановки, о которых узнала от клиентки. На особый результат она не надеялась, скорее, было любопытно узнать, что ж это такое.

Описав ведущей свои волнения и семейную ситуацию, в которой есть много неизвестного и непонятного про отца, Оля рассказала, что он ушёл от них, когда ей было десять лет, и что, скорее всего, у него были проблемы с психикой. Ведущая объяснила, как будет проходить сеанс, и помогла выбрать «заместителя»3 отца.

Процесс разворачивался на глазах: мужчина, который был в роли Олиного папы, сразу же как встал в «поле»4, упал на колени и зажал голову.

– Что с тобой сейчас? – спросила психолог-ведущая.

– Мне очень страшно. Я чувствую угрозу.

– Чего именно ты боишься?

– Я не понимаю. Очень много всего, как будто за мной находится что-то очень страшное.

– Выйди, пожалуйста, – обратилась психолог к женщине из круга заместителей, – и встань за ним.

Когда женщина встала, сфокусировалась на себе, на своих ощущениях, не дожидаясь вопроса, она произнесла:

– Я чувствую дикую злость. Даже не злость, а ярость! Как будто я хочу убивать.

– Кого ты хочешь убить? Его? – указала ведущая на заместителя отца.

– Нет, я словно его даже не знаю. Но рядом есть кто-то ещё, кого я хочу убить.

Ведущая махнула рукой ещё одному участнику, приглашая его встать рядом с женщиной.

Когда тот встал, она спросила:

– Его?

– И его тоже. Мне кажется, что тут должно быть много людей. У меня настолько огромная ярость, злость, как будто я хочу убивать всех подряд.

Ведущая взяла коврик для йоги и положила рядом с последним вышедшим участником.

– Это много людей. Те, кого ты хочешь убить. Что сейчас чувствуешь?

– Сейчас я чувствую себя главной! Той, кто имеет право и может лишить их всех жизни.

– Угу.

Потом психолог обратилась к «отцу»:

– Что сейчас чувствуешь по отношению ко всем, кто за тобой стоит?

– Ужас. Мне дико страшно и хочется убежать подальше от этого всего. Я не хочу туда смотреть, я не хочу знать, что там у них делается. Это слишком страшно.

Оля смотрела во все глаза на то, что происходит, и чувствовала онемение. Всё тело словно застыло и только чудом дышало.

– Как ты? – обратилась к ней ведущая.

– Честно? В шоке!

– Да, это способно ввергнуть в шок. Очень часто к шизофрении приводят семейные истории, где были убийцы и жертвы. Как правило, в одном поколении был кто-то один, в другом – другой. И психика при наследовании этих сценариев как бы расщепляется. Для здоровых частей личности – это жутко – носить в себе генетическую помять о смертях и убийствах, и они как бы капсулируют, вытесняют это. Но бывает и так, что это каким-то образом в следующих поколениях всплывает. И шизофрения – расщепление, по сути, – это способ «не быть тем самым убийцей, насильником, жертвой». Что ты теперь чувствуешь по отношению к отцу, Оль?

– Мне его очень жаль. Я понимаю, что он ни в чём не виноват, и вижу, какой груз он нёс, сколько выдерживал того, что вообще к нему не относится. У меня ощущение, словно отец стал буфером между мной и вот этим всем, что за ним. Как будто он «держит» это всё, чтобы оно не свалилось на меня… – слёзы потекли по её глазам. Она смотрела на заместителя, а видела лицо своего папы. Таким, каким она его запомнила: достаточно молодым, всегда сосредоточенным и серьёзным.

Когда Коля родился, его мама уже знала, что с отцом ребёнка жить не будет. Год потерпела, помытарилась, потом послала мужа подальше, а Колю отправила к родственникам в Белоруссию. Выжить с младенцем без денег невозможно, а заработать с малышом на руках – тоже.

Так с самого детства он видел маму два раза в год – на майские праздники и осенью, когда у неё был недолгий отпуск. Каждая встреча была праздником: мама привозила сладости, которые ему никогда не доставались в другие дни из-за кучи двоюродных братьев. В такие моменты он запихивал в рот сразу столько, сколько влезало, а мама смеялась, ласково потрёпывая его за ушами.