Не тайная связь - Асхадова Амина - Страница 4
- Предыдущая
- 4/21
- Следующая
– Лиана позвонила и предупредила, что они приедут завтра, – сообщает Диана за ужином.
Сжав вилку в кулаке, я не понимаю, что я чувствую: облегчение или сожаление. Эльман с Лианой сегодня не приедут.
– Тем и лучше, – улыбается Диана. – Тогда Ясмин с дочерью может занять спальню Эльмана на эту ночь. А к завтрашнему дню мы освободим гостевую комнату, в которой Эмин устроил настоящий склад и велел никого туда не пускать. Я не думаю, что Эльман будет против.
– Ой, мам, с чего он будет против? – вступается София. – Брат очень редко приезжает к вам в гости.
– На то были причины, твой брат еле выкарабкался с того света. Впрочем, он до сих пор это делает.
– Виновных, кто с ним это сделал, так и не нашли? – вступаю в их диалог, не поднимая глаз.
– Не нашли. Уже и не найдут, много воды утекло…
В спальне Эльмана было холодно и мрачно. Я включила ночник, его мягкий свет лишь слегка разбавил темноту. Обхватив себя за плечи, я оглядела просторную комнату. Несмотря на то, что он жил здесь очень давно, я все равно ощущала его запах, словно невидимое присутствие осталось запертым в этих стенах.
– Забирай свою хулиганку. И вот чистое постельное белье, – София заводит в спальню сонную дочь и передает мне белье. – Доброй ночи, Ясь.
– Спасибо. Доброй ночи.
Я запираю за ней дверь и иду в ванную, чтобы искупать Юну перед сном. Она очень капризничает, потому что допоздна играла с Марией и Даниэлем, но истерик не закатывает – понимает, что в любой момент я могу стать строгой мамой. Перед сном я укладываю дочь рядом с собой, ведь кроватки здесь, конечно же, нет.
Крохотное тело прижимается ко мне в поиске ласки, а я до сих пор не привыкла ощущать себя в роли матери. До сих пор. У нее Эльмановы глаза, что сильно бьет по моему сердцу.
– Мам-м-ма… – сладко причмокивает дочь.
Дождавшись, пока Юна уснет, я встаю с кровати и изучаю комнату. Удивительно, раньше здесь жил Эльман, а теперь мы спим здесь с его дочерью.
На стене развешено несколько рамок с фотографиями, которые повесила в спальне сына Диана. Я решаю свесить их и положить лицом на полку, стараясь спрятать хоть что-то, что вскрывало старые раны. Убрав все фотографии, подхожу к шкафу и зачем-то открываю его. Внутри посреди всего прочего я нахожу знакомую папку черного цвета, выполненную из чистого дерева. Раскрыв ее, я думаю увидеть старые фотографии из прошлого Эльмана, но вместо них внутри таилось совсем другое.
Сердце грохочет как безумное, а глаза обжигает влага.
«С любовью, не Яся, а Ясмин», – было написано на смятом клочке бумаги. Это была моя записка ему. Ясей меня называл Камаль, а Ясмин – звал только Эльман. Эти строки были моим признанием, что с ним все было по любви. С этой запиской он обнаружил меня в постели Камаля. Он смял ее в то утро, а его взгляд…
Я ни на секунду за эти годы не забывала тот его взгляд.
Эта записка – все, что осталось от нас, и он ее сохранил. Видеть ее спустя время было обжигающе горько.
– Ма-м-ма!
Обернувшись, я замечаю, что Юна проснулась и стала ворочаться в поисках материнского тепла. Чувства зашкаливают, а записка обжигает кожу пальцев подобно горячему пеплу. Очень горячему. Действуя лишь на эмоциях, я рву эту записку на много-много частей и закидываю папку глубоко в шкаф – где она и лежала все это время.
Я делаю это слишком громко. Со злости.
Юна начинает плакать, и я приближаюсь к ней.
– Не надо. Не плачь, – прошу ее, обливаясь такими же горькими слезами. – Мне тоже плохо.
Когда ничего не помогает, беру ее на руки. Лучше бы Камаль был рядом, с ним Юна успокаивалась очень быстро. Было бы хотя бы чуточку легче.
Спустя время Юна успокаивается и засыпает у меня на руках. Я осторожно перекладываю ее на кровать, но сама не могу уснуть. Комната кажется слишком тесной, слишком наполненной его присутствием. В каждой детали ощущается Эльман: запах, оставшийся на подушке, предметы на полках, его одежда на полках, которая пахла Эльманом. Как будто он все еще здесь, а я – посторонняя, что вторглась в его личное пространство и со злости порвала записку. Сейчас – я резко жалею об этом.
Я чувствую, как нервы начинают сдавливать мое горло – словно сама комната оживает, напоминая мне о прошлом, которое, казалось, давно ушло, но сейчас снова заполняет каждый уголок, не оставляя мне ни малейшего шанса на покой.
Здесь я не усну.
Глава 3
Ночью я так и не смыкаю глаз, а на рассвете слышу шум подъезжающих машин со двора. Внизу хлопает входная дверь, и в доме появляется несколько новых голосов.
Чуть позже я слышу приближающиеся шаги к нашей спальне.
Я стояла у окна, пытаясь выцепить мельтешащие тени во дворе, но до конца так и не поняла, кто именно приехал, поэтому с содроганием слушала, как открывается дверь за спиной.
– Яся.
Я откликаюсь на свое имя и, задернув шторы, медленно оборачиваюсь. Я думала, что приехал Эльман и что он по привычке направился в свою спальню, которую мы с дочерью заняли этой ночью.
Я ошиблась.
В руках немного покалывает холодом, а из груди испаряется тепло, это заставляет меня вернуться обратно, к своей рутинной жизни.
– Привет, Кам. Ты приехал.
Мы жили с Камалем и дочерью в Лондоне. О нашем доме в Бирмингеме ходили легенды, а о таком муже как у меня – мечтали многие девочки. Камаль был красив и амбициозен, а черты его лица и спортивное тело многих женщин сводили с ума, впрочем, как и большое количество денег на его счетах, но только никто не знал, какими жертвами и какой кровью все это досталось ему. И тем более никто не знал о том, как сильно я не хотела становиться женой Камаля Шаха.
Благодаря моему мужу мы жили в роскоши, наш дом располагался в самом лучшем районе Бирмингема, а мы с дочерью никогда ни в чем не нуждались. Богатство и достаток дались моему мужу за то, что когда-то он оставил свое наследство в России и не стал мешать Эмину Шаху и его сыновьям ворочать свои грязные дела.
В какой-то степени я приложила к этому свою руку, а точнее – свое тело. Однажды я легла в его постель, затем стала женой, а другого обрекла на вечную муку и боль. Эльмана обрекла – на муку и боль.
Камаль зажег ночник и подошел ко мне.
– Что с тобой, пташка? Ты бледная, – прошелестел его голос.
Увы, после тех увечий, что он получил от Эльмана, мой муж оправился не полностью. Его речь до конца не восстановилась, он говорил медленнее и неразборчивее, а его лицо покрывали редкие глубокие шрамы, но он все равно любил меня, а свои шрамы романтично назвал в мою честь.
– Со мной все в норме.
Когда Камаль подходит, я не отступаю и позволяю ему заключить себя в объятия, а затем пристально рассмотреть. Его не было рядом несколько недель: сначала он летал в командировку в Австрию якобы для заключения крупной сделки по инвестированию в наш регион, но мне доложили, что на самом деле он летал заключить крупный контракт на поставку оружия. Затем оттуда он вылетел в Россию, и уже здесь ждал меня с дочерью.
Новость о поставке оружия мне не нравится.
От чего или от кого Камаль хочет нас защищать? Все было спокойно, и даже самый злейший враг Камаля – того, с кем ему пришлось поделить мою любовь – был побит. Камалю даже не пришлось пачкать руки, чтобы наказать Эльмана Шаха – того, с кем у нас была тайная связь. Он до сих пор не поднялся на ноги полностью.
Сердце неровно забилось от дурных предчувствий.
– Ты выпил? – сразу улавливаю запах.
– Мы были на винном заводе Эмина. Я выпил.
– Ясно. Я хочу спать, вечером состоится мероприятие, ради которого мы прилетели.
– Конечно.
– Если тебя не затруднит, ты ляжешь на диване? Здесь не было детской кроватки, и я едва уложила ее ночью.
– Лягу. Только Ясь…
– Да?
Обернувшись, я потуже запахиваю халат и делаю вид, что мне ничего неизвестно об оружии. Камаль делает несколько неровных шагов и тяжело дышит.
- Предыдущая
- 4/21
- Следующая