Выбери любимый жанр

Колокол по Хэму - Симмонс Дэн - Страница 6


Изменить размер шрифта:

6

– Специальный агент Лукас? – осведомилась она. – Вы пришли на четыре минуты раньше.

Я кивнул.

– Присядьте, пожалуйста. Директор работает строго по расписанию.

«Директор» она произносила с заглавной буквы. Я подавил улыбку и сел, повинуясь ее приказу. Приемная была старомодная: два мягких кресла и диван. Я сел на диван. Кабинет самого директора (я о нем думал со строчной буквы) мало кто видел – подчиненных низшего звена он принимал обычно в конференц-зале или здесь. Я ожидал увидеть в застекленной витрине скальп Джона Диллинджера, но экспонат, подробно описанный мне Томом и другими коллегами, почему-то отсутствовал – может, в чистку отдали.

Ровно в половине двенадцатого мисс Гэнди сказала:

– Директор готов вас принять, специальный агент Лукас.

Во внутреннюю дверь я прошел, признаться, с участившимся пульсом.

Мистер Гувер вскочил, обежал вокруг стола, пожал мне руку и указал на стул справа. От других спецагентов я слышал, что он всегда так делает, если кому-то выпадет счастье попасть в его кабинет.

– Итак, специальный агент Лукас, – сказал он, усаживаясь на трон. Я говорю это без сарказма: его стол и стул стояли на возвышении, и сидел он спиной к окну. Если светило солнце, виден был только его силуэт, но тогдашнее солнечное утро сменилось облачным днем, и я его разглядел.

В тот апрельский день 1942 года – единственный раз, когда я видел Дж. Эдгара Гувера воочию, – ему было сорок шесть лет. Есть у меня одна привычка, вернее слабость: знакомясь с другим мужчиной, я прикидываю, как одолеть его в кулачном бою. В физическом плане Гувер проблемы не представлял. Он был невысок для агента, в точности с меня ростом – я заметил, когда он руку мне пожимал, – и тяжелей меня, входившего в категорию полутяжа, фунтов на двадцать. Вес примерно 183 фунта при росте примерно пять футов десять дюймов намного превышал пропорцию, установленную им для своих агентов. На первый взгляд он казался приземистым – впечатление усиливалось тем, что при широком торсе такого маленького размера ноги я ни у кого из мужчин не видел. Одевался он хорошо. Темный двубортный костюм сидел на нем идеально, галстук в розовых и алых тонах не посмел бы надеть ни один спецагент, из нагрудного кармашка выглядывал розовый платочек под цвет. Волосы, почти черные, он зализывал назад так, что казалось, будто его характерная хмурость с прищуром вызвана именно этим.

На широко известной карикатуре его изобразили в виде бульдога: щелки глаз, приплюснутый нос, массивная, плотно сжатая челюсть. Все это присутствовало и в реальности, но я бы скорее сравнил его с мопсом. Двигался Гувер быстро – его пробежка по комнате, рукопожатие и возвращение к столу заняли меньше пятнадцати секунд – благодаря целенаправленной нервной энергии. Если бы мне пришлось драться с ним, я бил бы в живот, определенно самую мягкую его часть, не считая гениталий, но точно бы не повернулся к нему спиной, повалив его. Глаза и челюсть показывали, что этот мужик способен перегрызть тебе горло, даже если руки-ноги ему отрубить.

– Итак, специальный агент Лукас… – Он открыл толстое личное дело, определенно мое. Кроме еще нескольких папок и книги в черном переплете у левого локтя – все мы знали, что это Библия, которую ему подарила мать, – на столе не было ничего. – Как долетели?

– Хорошо, сэр.

– Знаете, почему я вас вызвал? – Говорил он быстро, отрывисто.

– Нет, сэр.

Директор кивнул, но просветить меня не спешил. Листал мое досье, как будто в первый раз его видел, хотя наверняка ознакомился с ним заранее.

– Родились вы, как я вижу, в 1912-м. В… Браунсвиле, в Техасе.

– Да, сэр. – Почему он меня вызвал? Добираясь сюда из Мексики, я только об этом и думал. Я не льстил себе мыслью о повышении или какой-то награде. Из других специальных агентов меня выделяло лишь то, что я убил двух человек… трех, если Гувер зачтет мне прошлогоднего Кривицкого. Последним сотрудником ФБР, заслужившим славу киллера, был старший спецагент Мелвин Первис, застреливший, согласно общему мнению, Джона Диллинджера и Красавчика Флойда. В Бюро знали, что он их не убивал, но в 1935 году Гувер вынудил Первиса уволиться. Первис сделался более знаменитым, чем сам директор, ни в кого не стрелявший и ни одного ареста не совершивший. Однако ФБР в глазах общественности должно было ассоциироваться только с именем Дж. Эдгара Гувера, и Первису пришлось уйти. Это научило меня не присваивать себе никаких заслуг – ни за поимку последнего агента абвера в Мексике, ни за два выстрела в глинобитном домишке, где Шиллер и его наемник пытались меня убить, ни за Кривицкого.

– У вас есть два брата и сестра, – сказал Гувер.

– Да, сэр.

Он поднял глаза от папки и посмотрел на меня.

– Немного для мексиканской католической семьи.

– Мой отец родился в Мексике, но мать у меня ирландка. – Вот еще один вариант: Бюро только теперь выяснило, какой национальности был мой отец.

– Тем более. Это просто чудо, что такие родители завели всего-навсего четырех детей.

Если можно назвать чудом эпидемию испанки и пневмонию, подумал я, не проявляя своих мыслей наружно.

Гувер опять углубился в папку.

– Дома вас звали Хосе, агент Лукас?

Так меня называл отец, ставший американским гражданином всего за год до смерти.

– В моем свидетельстве о рождении проставлено «Джозеф», мистер Гувер.

Я был готов к тому, что в Вашингтон меня вызвали по этой причине. Дискриминации в Бюро, в общем, не было: в 1942 году там числилось 5702 черных спецагента – я видел эту цифру в полевом офисе Мехико с неделю назад. 5690 из них работали шоферами, поварами, уборщиками – Гувер назначил их агентами в последние полгода, чтобы спасти от призыва. Директор приложил много усилий, чтобы спецагентов не призывали; одновременно нам давали понять, что мы можем пойти в армию добровольно, но в Бюро по возвращении нас больше не примут.

До Перл-Харбора в ФБР служили агентами пятеро черных – три шофера мистера Гувера, Джон Амос и Сэм Нуазет. Старый Амос раньше был камердинером, телохранителем и другом Теодора Рузвельта – Тедди умер буквально у него на руках, – и когда Гувер в 1924 году стал директором Бюро Расследований, Амос уже состоял в штате. Я как-то видел старика в тире – его обязанностью было чистить оружие.

Сэм Нуазет, еще один успешный чернокожий, спецагент при кабинете мистера Гувера – я удивился, не увидев его сегодня, – часто служил примером либеральной политики Бюро. Мне показывали в журнале «Эбони» статью, расхваливающую тесную дружбу между Нуазетом и мистером Гувером: она, мол, служит для всего агентства образцом межрасовых отношений. Так-то оно так, да не совсем. Нуазет – мистер Сэм, как называли его Гувер и все остальные, – был у директора не то адъютантом, не то денщиком. Держал наготове полотенце, когда тот выходил из своей личной ванной, подавал пальто, а самое главное – бил мух, ненавидимых Гувером не меньше, чем коммунисты.

«Дома вас звали Хосе?» Гувер давал мне понять, что знает – что Бюро знает: мой отец еще не был гражданином США, когда я родился. Что я практически сын фасольника, мокроспинника.

Я смотрел в его мопсины глазки и ждал продолжения.

– Вижу, в детстве вы много путешествовали. Техас, Калифорния, Флорида, снова Техас, где вы поступили в колледж.

– Да, сэр.

– Отец ваш умер во Франции, в 1919-м. От ран?

– От инфлюэнцы.

– Но ведь он служил в армии?

– Да, сэр. – В рабочем батальоне. Их отправляли домой последними, оттого он и подхватил инфлюэнцу.

– Да-да. – Он уже забыл о моем отце. – Мать скончалась в том же году. – Он оторвался от папки, слегка приподняв бровь.

– От пневмонии. – Или от разбитого сердца.

– Но в приют вас и других детей не отправили?

– Нет, сэр. Сестру взяла к себе тетя. – Жившая в Мексике – я молился, чтобы этой подробности в досье не было. – А нас, братьев, забрал во Флориду дядя. Он был рыбак, имел только одного сына, и ему требовались помощники. Мы помогали ему на лодке все школьные годы, а я и в колледже, на летних каникулах.

6
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Симмонс Дэн - Колокол по Хэму Колокол по Хэму
Мир литературы