Колокол по Хэму - Симмонс Дэн - Страница 14

– Sí. Un poco.

– Un poco[11], – с легким отвращением повторил он. – Есть у вас оружие, мистер Лукас?

– Нет.

– Стрелять умеете?

– В теории да.

– В теории. Но немецких шпионов, видимо, наперечет знаете.

Я пожал плечами – рабочее собеседование слишком уж затянулось. Посол, вероятно, тоже так думал.

– Это непременное условие, Эрнест, – сказал он. – Госдеп настаивает. Им нужен связной.

– Связной. – Хемингуэй просмаковал это слово, как неприличное французское выражение. – Перед кем же будете отчитываться вы, Джо, – можно вас так называть?

Я изобразил улыбку.

– Только перед вами – по крайней мере, до конца операции. Когда она закончится, напишу рапорт своему руководству.

– Табель свой им пошлете, – сказал он, больше не улыбаясь.

– Рапорт, – повторил я.

Хемингуэй потер нижнюю губу согнутым пальцем.

– И больше никому не будете докладывать, пока мы работаем вместе?

Я потряс головой.

– Значит, договорились, Эрнест, – сказал посол. – Будете информировать Боба и Эллиса – или непосредственно меня, если потребуют обстоятельства. А Джо будет вашим замом… впрочем, решайте сами, как лучше его использовать.

Хемингуэй встал, подошел ко мне.

– Покажите-ка руки, Джо.

Я вытянул руки. Он повернул их ладонями вверх.

– Вижу, вы не только рапорты печатаете. Это ведь от троса следы?

Я кивнул.

– Значит, в морском деле что-то смыслите?

– Кое-что.

– Хорошо, – сказал он послу. – Условия и новый матрос принимаются. Когда моя контора сможет открыться, Спруилл?

– Хоть завтра, Эрнест.

– А может, прямо сегодня? – широко улыбнулся он. – Боб, Эллис, с меня ланч и выпивка. Вы где остановились, Джо?

– В «Амбос Мундос».

– Я тоже в нем жил. Почти всю книжку там написал, чертовски хорошую. Но теперь вам придется оттуда съехать.

– Да?

– Если собираетесь работать в Хитрой Конторе, надо и жить при ней. Уложите чемодан, а я часа в три за вами заеду. Поживете на финке, пока мы не выловим всех шпионов или не надоедим друг другу. – Он кивнул послу и ушел.

Выйдя из посольства, я пошел к отелю «Амбос Мундос» кружным путем. Купил газету в табачной лавочке, направился к гавани, повернул на Обиспо. За мной кто-то шел.

В девяти кварталах от отеля я увидел черный «линкольн», подъехавший к тротуару. Хемингуэй, Джойс и Бриггс вышли из него и вошли в бар «Флоридита» – в одиннадцать утра, заметим себе. Посмотревшись в витрину, я убедился, что хвост не отстает, и снова повернул к гавани. Хвост, как положено, не приближался ко мне и на меня не смотрел, но ему было явно все равно, знаю я о нем или нет.

У Соборной площади я зашел в другой бар, «Бодегита дель Медио», и сел у открытого окна. Мой филер, прислонившись снаружи к подоконнику, развернул «Диарио де ла Марина». Я мог вдоволь любоваться его рыжим бритым затылком – линия загара проходила как раз над белым воротничком.

Подошел официант.

– Un mojito, por favor[12], – сказал я.

Он отошел к бару, я раскрыл собственную газету на таблице американских боксерских матчей.

– Ну как? – спросил человек за окном.

– Порядок, – сказал я. – Хемингуэй везет меня к себе на финку, буду жить там.

Он кивнул и перевернул страницу. Панаму он надвинул так низко, что даже видимые мне подбородок и щеку скрывала тень, и курил кубинскую сигарету.

– Для контактов буду использовать явку, – сказал я. – Насчет расписания мы условились.

Дельгадо снова кивнул, бросил сигарету, свернул газету.

– Присматривай за этим писакой. Era un saco de mandarrias[13], – сказал он, глядя в сторону, и ушел.

Официант принес мой мохито – рекомендованный Дельгадо ромовый коктейль с мятой и льдом. Вкус у него был как у лошадиной мочи, да и не люблю я пить до полудня. Era un saco de mandarrias. Крепкий орешек. Ладно, посмотрим.

Я оставил коктейль на столе и пошел в отель по Обиспо.

С Дельгадо я встретился вчера вечером. Прошел из отеля по старому городу, где многоэтажки чередовались с хибарами. Куры и голопузые детишки бегали в сорняках, пролезая сквозь дыры в заборах.

Узнав явку по описанию в инструкции, я нашарил под осевшим крыльцом ключ и вошел. Электричества нет, тьма кромешная, воняет плесенью и крысиным пометом. Дошел ощупью до стола в центре комнаты, нащупал на нем фонарь, засветил его своей зажигалкой. Свет, хотя и слабый, резал глаза после темноты.

Футах в четырех от меня, верхом на стуле, повернутом спинкой вперед, сидел человек. В руке он держал «смит-вессон-38» с длинным стволом, целя мне прямо в лицо.

Я поднял правую руку, показывая, что резких движений делать не буду, достал левой из кармана половинку долларовой банкноты и положил на стол.

Человек не моргнув глазом разжал кулак и положил свою половинку рядом с моей. Я, не опуская правую руку, сложил их. Они совпали.

– Просто удивительно, сколько тут можно купить на такие деньги, – сказал я.

– Хватит на подарки для всей семьи. – Человек спрятал револьвер в наплечную кобуру под белым пиджаком и представился как Дельгадо. Его не смущало, что имя это явно фальшивое, и он не извинился, что целил мне в голову.

– Лукас.

Даром слов он не тратил – говорил коротко, почти грубо. В отличие от многих агентов ФБР или СРС Дельгадо не любил говорить о себе и посторонних вещах. Назвал места запасной явки и тайников, предупредил, что гаванских фэбээровцев надо избегать как чумы, упомянул, что здесь много профашистов и сочувствующих Германии, но о немецкой шпионской сети не сказал почти ничего. Описал мне финку Хемингуэя, сказал, где найти телефоны-автоматы и по каким номерам звонить, предостерег от контактов с местной полицией.

Он говорил, а я смотрел на него. Не слышал, чтобы кого-то из агентов СРС звали Дельгадо. Серьезный, похоже, профессионал. Опасный.

Любопытно сравнить свои первые впечатления от разных людей. Эдгар Гувер смахивал на толстого вредного мальчишку в нарядном костюмчике, на злопамятного слюнтяя, усвоившего словарь и манеры крутого пацана. Хемингуэй показался мне сложным, харизматичным, могущим быть как интереснейшим собеседником, так и невыносимым занудой.

Дельгадо был опасен.

Плоское загорелое лицо, сломанный кривой нос, старые шрамы на скулах и левом ухе, тяжелые брови, тоже в рубцах, глядящие из-под них острые крысиные глазки. Интересней всего рот: чувственный, с юмористической складкой. Жестокий.

Когда он наконец встал, я увидел, что он примерно на дюйм выше меня, но ниже Хемингуэя, а жира у него и грамма не наберется – вон как висит на нем его белый костюм. Но руки мускулистые – я разглядел это, когда он клал на стол свою половинку доллара и убирал оружие в кобуру. Двигался он в целом совсем непохоже на Хемингуэя – берег энергию, как и слова. Мне представлялось, что он способен одним плавным движением сунуть нож тебе под ребра, вытереть его и спрятать в карман.

– Вопросы есть? – спросил он, уточнив время прихода на явку.

– Я знаю почти всех, кто здесь работает из СРС, – сказал я. – Ты новенький?

Он слегка улыбнулся.

– Еще вопросы?

– Я перед тобой отчитываюсь, а взамен что?

– Буду тебя охранять в Гаване и на финке. Ставлю три к одному, что он тебя туда пригласит.

– А еще?

– Мне приказано снабжать тебя любой информацией, которую ты потребуешь.

– Досье тоже?

– Само собой.

– Конфиденциальные в том числе?

– Да, если надо.

Я моргнул. Если Дельгадо может обеспечить мне секретные досье Гувера, вряд ли он подчиняется кому-то из ФБР или СРС здесь, на Кубе. Скорей всего, он получает приказы напрямую от Гувера и ему же докладывает.

– Что-нибудь еще, Лукас? – В его голосе слышался легкий сарказм и легкий акцент, который я никак не мог опознать – что-то с американского Запада.