Колокол по Хэму - Симмонс Дэн - Страница 12

– Оставим это пока, – сказал Флеминг. – Главное вот что: вскоре после нашего восхитительного португальского вечера Трехколесный прибыл в Соединенные Штаты.

Я и об этом знал. Душан (Душко) Попов прилетел в США из Лиссабона 12 августа 1941 года на боинге-314 «Летучий корабль», так называемом панамериканском клиппере. Абвер посылал его к нам для создания такой же шпионской сети, которую он «развернул» в Англии. Шесть дней спустя, 18 августа, Попов встретился с замдиректора ФБР Перси (Бадом) Фоксуортом и, согласно докладу последнего, показал ему 58 тысяч долларов мелкими купюрами, выданных ему абвером, плюс еще 12, выигранных в казино. Югослав был готов сыграть с разведкой США в ту же игру, которая так хорошо удалась ему в Англии.

В докладе говорилось, что Попов предлагает «ценную информацию», но без подробностей – я еще подумал, что это не совсем обычно для рапорта ФБР.

Через тех же друзей в СРС и вашингтонском офисе ФБР я проведал, что Донован и его банда требуют доступа к Попову и его информации. Донован отправил к мистеру Гуверу сына Рузвельта Джимми в надежде что-то вытрясти из директора. Гувер был вежлив, но делиться не стал, и в контрразведывательной сети Бюро тоже ничего не мелькало.

Флеминг, очень внимательно наблюдавший за мной, нагнулся и прошептал под нарастающий вой двигателей:

– Попов привез в Штаты вопросник, Джозеф. Жест помощи Желтого Адмирала их желтым союзникам.

Я перевел: Канарис через Попова прислал своим агентам в Америке сборник вопросов, ответы на которые помогли бы японцам. Случай редкий, но известный в шпионской практике. Вспомним, что до Перл-Харбора тогда оставалось четыре месяца.

– На микроснимке, – продолжал шептать Флеминг. – Ребята Эдгара… ваши ребята… прочли текст 17 сентября. Хотите посмотреть, старина?

– Вы же знаете, Йен, что мне придется доложить о каждом слове нашего разговора.

– Совершенно верно, мой мальчик. – Взгляд Флеминга был тверд и холоден. – Докладывайте, если должны. Но посмотреть-то хотите?

Я промолчал.

Он достал из кармана пиджака два сложенных листка бумаги и дал мне. Подошедшая стюардесса объявила, что мы скоро приземлимся в аэропорту Хосе Марти и попросила пристегнуть ремни – она поможет, если мы не умеем.

Флеминг отделался от нее шуткой, и я развернул листки, фотокопии увеличенного микроснимка. Один – оригинал на немецком, другой – перевод. Японским союзникам в августе должно было помочь следующее:

Точные детали и чертежи государственной верфи, ее энергетических установок, цехов, заправочных пунктов, сухого дока № 1 и нового сухого дока, строящегося в Перл-Харборе на Гавайях.

План стоянки подводных лодок в Перл-Харборе. Имеющиеся наземные сооружения.

Местонахождение миноискательных подразделений. Насколько продвинулись дноуглубительные работы у входа, в восточном и юго-восточном шлюзах? Глубина воды?

Число якорных стоянок.

Имеется ли в Перл-Харборе плавучий док? Планируется ли транспортировка такого дока туда?

Особое задание: сведения о противоторпедных сетях, недавно введенных на флотах Британии и США. Насколько широко они применяются в торговом и военном флотах?

Я сунул листки обратно Флемингу, точно они жгли мне пальцы. Вот какую информацию запрашивал нацистский агент в августе 1941 года, чтобы помочь японцам. Может, этот факт и не предотвратил бы нападение на Перл-Харбор, но я знал достоверно, что команда аналитиков Билла Донована летом и осенью прошлого года пыталась разгадать планы японцев. 7 декабря разгадку узнали все. Может, аналитики лучше бы справились, если бы мистер Гувер передал микроснимок им?

Этого я не знал, зато знал, что вопросник, показанный мне Флемингом, – не фальшивка: на нем стояли знакомые штампы и подписи ФБР. Этот документ мог стоить Эдгару Гуверу должности, будь он опубликован прошлой зимой, во время перл-харборской истерии и взаимных обвинений.

Самолет нырял и кренился, заходя на посадку. В окнах через проход мелькали зеленые холмы, пальмы, голубая вода, но я смотрел только на Флеминга.

– К чему вы мне все это рассказали, Йен?

Он потушил сигарету и плавным движением вернул мундштук в тот же карман, куда положил фотокопии.

– Хотел наглядно вам показать, что бывает, когда одно из агентств… скажем так… слишком заботится о своем главенстве и не желает ни с кем делиться.

Я смотрел на него, не понимая, при чем тут я.

Он коснулся своими длинными пальцами моего рукава.

– Джозеф, если вы случайно летите в Гавану из-за этого писателя, не задумывались ли вы, почему Эдгар выбрал для этой цели именно вас?

– Не понимаю, о чем вы.

– Конечно, дорогой мой. Конечно. Есть у вас, правда, один талант, могущий иметь непосредственное отношение к гаванским прожектам нашего литератора. Если он, скажем, сунет нос куда не следует. Талант, отличающий вас от других подчиненных Эдгара.

Я совершенно честно не понимал, о чем он толкует. Колеса коснулись посадочной полосы, взревели пропеллеры, в салон хлынул воздух.

Среди всего этого шума Йен Флеминг тихо, чуть слышно сказал:

– Вы убиваете людей по приказу, Джозеф.

Мы познакомились в пятницу утром, в комфортабельном кабинете посла. Я пришел пораньше, чтобы обсудить ситуацию со Спруиллом Брейденом, знавшим меня по Колумбии. Там я все время создавал Госдепартаменту проблемы, как агент СРС – так посол и собирался представить меня Хемингуэю. Потом к нам присоединились Роберт П. Джойс и Эллис О. Бриггс. Джойс, один из первых секретарей посольства, человек светский и хорошо одетый, руку жал твердо, а говорил мягко. Бриггс был в посольстве старшим по рангу до назначения Брейдена, но не возмущался, что его обошли, никакой напряженности между ними не чувствовалось. В назначенное для встречи время, десять утра, Хемингуэй не пришел. Прошло еще десять минут – его не было.

В ожидании мы беседовали. Бриггс и Джойс безоговорочно принимали легенду, согласно которой я был экспертом Госдепартамента по контрразведке, прикомандированным к СРС. Моя фамилия, вероятно, встречалась им в меморандумах из Колумбии или Мексики, где должность всегда указывается туманно. Разговор перешел на опаздывающего писателя: они с Бриггсом оба увлекались стрельбой по тарелочкам и по живым голубям, как в местном клубе, так и на болотах близ Сьенфуэгоса. Пока я, вызывая в уме карту Кубы, вспоминал, где находится Сьенфуэгос, Бриггс начал говорить об охоте на yaguasas[8] в провинции Пинар-дель-Рио. Да, конечно: Сьенфуэгос – это залив, портовый город и провинция на южном побережье.

Я украдкой взглянул на часы: двенадцать минут одиннадцатого. Меня удивляло, как посол это терпит. Большинство известных мне послов отменили бы встречу, если бы тот, кому назначено, задержался хоть на минуту.

Но тут дверь распахнулась, и в комнату ворвался Эрнест Хемингуэй, покачиваясь на пятках, точно боксер на ринге. Голос его звучал очень громко по сравнению с нашими приглушенными.

– Спруилл, извините меня, бога ради. В клятом «линкольне» бензин кончился, пришлось пилить черт знает куда, за университет, чтоб открытую заправку найти. Боб, Эллис, прошу прощения. – Он пожал руку послу, стиснул ладонь Джойса сразу двумя руками, хлопнул по спине Бриггса и вопросительно, с улыбкой, посмотрел на меня.

– Знакомьтесь, Эрнест, это Джо Лукас. Госдепартамент прислал его в помощь вашей криминальной лавочке.

– Очень приятно, Джо. – Руку он жал крепко, но не сдавливал, улыбался непритворно, однако я уловил и легкую настороженность: что ты, мол, за фрукт в самом деле?

Брейден жестом пригласил всех сесть снова, но Хемингуэя я успел рассмотреть. Рост шесть футов, если не выше, вес примерно 195 фунтов, но большая его часть приходится на верхнюю половину тела. Мы все в костюмах, а он в порядком запачканных чино, старых мокасинах и легкой рубашке навыпуск, гуайябере по-местному. Широкие плечи – из-за них он и кажется таким мощным, – длинные мускулистые руки. Левая немного искривлена в локте, на том месте зубчатый шрам. Выпуклая грудь, намек на брюшко, но бедра узкие – это видно, несмотря на просторную рубашку и брюки. Всё ушло в торс.