Геном хищника. Книга третья (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 6

— Эти ни чё, — скривился голландец, махнув на меня рукой. — Но кофе любят. Повнимательней будь, что-то мне неспокойно.

Как стояли паровозиком перед поляной, так и тронулись в тёмное нутро Аркадии. И чем глубже забирались под землю, тем больше во мне просыпалось какое-то смутное беспокойство. Кажется, генетическая память собиралась взбунтоваться. Не нравится шакрасу замкнутые пространства ниже уровня моря.

— Это хорошо, значит, не буду называть тебя земляным червяком, — мысленно произнёс я.

Пять метров, десять… Уже даже никто на газ не давил, наоборот, всё время на тормозах, чтобы не догнать едущую впереди машину. Мы чуть не влетели, даже несмотря на дистанцию, патлатый не рассчитал с непривычки. Но, наконец, где-то на уровне метров тринадцати, пандус выровнялся, и перед нами открылась ровная дорога.

И даже появился свет на каменных стенах. Плетёные коконы со стеклянными банками внутри висели на стенах каждые двадцать метров и излучали слабый мигающий свет. Я увидел, что склянки заполнены насекомыми, что-то типа светлячков. Только эти были покрупнее, и они не летали, а ползали по стенкам, всё время скатываясь друг на дружку.

Вокруг в основном была земля, торчали мелкие корешки и обрезанные крупные. Видно было, что за тоннелем кто-то ухаживает. И в том числе поддерживает в порядке каменную кладку, которая периодически выступала из земли. Я заметил несколько арок на потолке, где помимо бледной старости, светились следы свежего ремонта.

Чуйка шакраса замолчала, практически полностью отключив внутренний сканер. Хотя, может, просто через стены не пробивало. Соседей, как наших, так и виверровых я чувствовал прекрасно. И все, кроме нашего «буйвола» ощущались какими-то возбуждёнными. Разная гамма чувств: от нетерпения до напряжённости. Больше всех выделялся наш патлатый, и его явно нервировал именно я.

Минут через пятнадцать я почувствовал присутствие кого-то ещё. Сразу несколько суетливых невзрачных объектов, поджидающих нас впереди. Рука непроизвольно сжалась на прикладе «коучгана», который и так ехал у меня на коленях.

— Помни! Не ссоримся, — повернулся ко мне Датч, и я услышал, что первая машина тормозит.

Но колонна не остановилась. Затормозила следующая, уже двери хлопнули, а мы всё ещё ехали. Наконец, дорога впереди расширилась, и оказалось, что мы выехали на довольно большое пустое пространство. Настолько большое, что уже три наших грузовика, спокойно припарковались вдоль стены, а в противоположной были видны дверные проёмы. Проезда дальше только не было — вместо него несколько низких и узких проходов. И ещё здесь были люди.

Я сначала подумал, что вижу блеснувшие в свете фар лысины. Но потом понял, что это те самые Крысоловы, просто подстриженные почти под ноль. Максимум там пара миллиметров отросла уже. В остальном они выглядели как серые мышки. Рабочие комбинезоны серого цвета, худые тела и лица и суетливые движения, будто им не нравится быть на свету. Я насчитал четверых. Два уже разговаривали с Хмурым, один вертелся вокруг машин, командуя парковкой, а четвёртый появился в дверном проёме. И выглядел он так, будто только что проснулся. Из-под длинных шорт торчали худые, бледные ноги, на теле — майка-алкоголичка, а в тощих, но жилистых (как косичка из стальных тросов) руках было полотенце и зубная щётка.

— Бедолаги, — кивнул «буйвол». — Прямо здесь и живут. Поговаривают, что и номера сдают, если схорониться нужно.

— Нас пропустят или могут быть проблемы? — спросил я, чувствуя, что напряжение вокруг нарастает. Хотя Крысоловы были чуть ли не островками спокойствия. Мужик с полотенцем даже с нашим «буйволом» бы мог посоревноваться. И, скорее всего, выиграл бы. Потому что даже наш здоровяк-скала-кремень, похоже, начал уставать от замкнутого пространства.

— Сейчас виверровые расплатятся, и нас пропустят, — ответил Датч. — Это уже включено в наш счёт. Ехали бы без них, пришлось бы платить. И проводника нанимать, я здесь вообще ничего не узнаю.

— Здесь, довольно оригинально, — сказал я. — Народ только специфический.

— Угу, — недовольно буркнул Датч. — А ты что хотел, когда с контрабандистами поехал? На высшее общество Аркадии посмотреть, что ли? Или, может, царя зверей в подполье встретить? Это теневой мир Аркадии. Не дно, конечно. Это только с виду крысы, да какуны кофейные, а так здесь и законы свои, и даже кодекс. Пусть и странный, — завёлся голландец, видимо, нервозность достигла пика.

— Выдыхай, капибара… — тихонько сказал я и, положив ему руку на плечо, сжал и встряхнул.

— Фуу, — протяжно выдохнул Датч. — Накатило что-то. Давно, что ли, под землёй не был, тревожно.

— Я ничего не чувствую, — решил поддержать его здоровяк, хотя я уверен, что у него в навыках даже намёка на чуйку не было. Но обстановку он разрядил.

Датч выдохнул, собрался и вылез из машины. Увидел, что Хмурый расплатился, а Крысоловы выкатывают из второго проёма грузовые тележки. Полтора метра в длину, метр в ширину, четыре толстых, дутых колёса и ручка, чтобы тащить за собой.

— Перегружаемся и дальше пешком, — крикнул один из виверровых, подталкивая к нам тележку.

Мы (точнее «буйвол») выгребли все, что было в машине, упаковав на тележку. Закрепили ремнями и пока ждали остальных, дошли до логова Крысоловов. Я заглянул в одну дверь — склад с ящиками и ещё с десяток тележек. А потом во вторую. Даже зашёл, оказавшись в комнате охраны. Взгляд сразу же натолкнулся на старенький РПК с барабанным магазином. А когда меня уже вежливо вытолкнули, заметил два арбалета на стене.

Меня не то чтобы выгнали, а вручили ящик, полный бутылок. С прохладной кристально прозрачной минералкой. Как оказалось, ещё и вкусной.

— Видишь, какой здесь сервис, — усмехнулся Датч, когда я всем раздал воду. — Крысоловы адекватные. С ними действительно лучше дружить.

Еды не предложили, но у нас было с собой. У виверровых нашлись термосы с кофе, но мне как-то расхотелось пока его пить. Короткий перерыв закончился, Крысоловы прочитали нам что-то типа инструкции. Ничего не взрывать, по потолкам не лупить, если кто из темноты выскочит, то пинать их прикладами. Они за тоннелями следят, но бывает всякое.

Выслушав напутствие, мы впряглись в тележки, и Хмурый повёл нас вперёд. Из трёх нор выбрал левую и первый в неё юркнул. Все опять выстроились паровозиком, только уже человеческим, в котором мы поехали последним вагончиком. Можно было не пригибаться, но идти вдвоём было уже некомфортно. Сейчас уже всё вокруг было каменным. Прямоугольные гладкие блоки, которым уже, наверное, было под тысячу лет. Я вспомнил Клару, интересно, что она могла бы рассказать про то, что происходило в этих стенах.

Теснота давила, скрадывая даже ощущение времени. Мы всё шли и шли, плутая по тесному коридору. Прошли мимо двух перекрёстков, стены которых были исписаны какими-то тайными знаками. Какая-то навигация Крысоловов, которую они использовали вместо карты.

Впереди появился проём, а за ним спуск ещё ниже, который вёл в длинный зал с колоннами. От каждой колонны вдоль и поперёк шли арки, а до потолка было метра четыре. Пол и стены были уже не каменные, а будто бы медные. Причём медь уже покрылась патиной голубого оттенка. На поражённых участках появилась какая-то микрорастительность типа мха или плесени, в которой копошились мелкие светлячки. В моём сумеречном зрении всё приобрело голубоватый оттенок, а под потолком будто бы стоял туман.

Из-за спуска образовалась небольшая пробка. Тележки катили максимально аккуратно, чтобы не упустить. Это у нас были мешки, а у людей Хмурого позвякивало что-то. Вроде даже ящики с «Живинкой». Пользуясь заминкой, я размялся, а потом, наоборот, присел на тележку и прикрыл глаза, пытаясь определить, не потерялась ли Бродяжка. Ей-то точно под землёй не комфортно.

Тележка тронулась и покатилась вперёд. «Буйвол», похоже, даже не заметил, что она стала тяжелее. Но наглеть не стал, спрыгнул уже перед самым спуском и заметил, что Датч как-то побледнел, остановившись на пороге. Но «буйвол» его подтолкнул, желая побыстрее спуститься.