Геном хищника. Книга третья (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 3

Близнецы отпустили меня и, продолжая лыбиться, стали ждать мою реакцию на подарок. Я развернул ткань. Уже понятно было, что там нож. И по весу, и по форме, и по намёкам про железный зуб.

Я взял в руку подарок — фиксированный тёмно-серый, почти чёрный нож. Что-то среднее между тактическим и охотничьим. Форма лезвия ближе всего к дроп-поинт, длина сантиметров тринадцать, может, четырнадцать. Обух — пять миллиметров и насечкой под большой палец. Ну или искры кремнём высекать. Небольшой дол и усиленный кончик с эффектом фальшь лезвия. Само лезвие тёмное с волнистым узором, похожим на дамасскую сталь. Но только её аналог, которую использовали древние. А вот рукоятка выглядела новой. Рифлёная, с подпальцевым упором (он же небольшая гарда), выступающим навершием и темлячным отверстием — просто и довольно грубо. Материал рукоятки мне был уже знаком, именно такой сучок прошёл сквозь шею мутанта. И ещё на лезвии было свежее клеймо в виде маленького неровного квадрата с плотной спиралью внутри.

Во втором свёртке были кожаные ножны. Ничего загадочного или экзотического, просто рабочие с двумя вариантами подвеса. И тоже было два клейма в виде корявых: ЛУКА и КОРТ.

— Ножны парни сами сделали, — с гордостью сказал Ульрик. — А нож я доработал и рукоятку обновил на чёрное дерево. Сложный материал, но прочный и лёгкий. Магда над ним пошептала, сняла прошлых призраков. Так что можешь писать им новую историю. Только имя не забудь ему дать, — проговорил Ульрик, пока я игрался с ножом, пробуя его разными хватами. — А насчёт шифров обещать не буду, но покажи что надо. Покумекаем.

Я от всей души поблагодарил Ульрика, а потом и близнецов. Подарок мне понравился. Наверное, на данный момент — это самое ценное, что добыл на Аркадии. А то, как я его добыл, делало его ещё ценнее. Осталось только имя придумать!

Чем я собственно, и занимался до самого утра в промежутках между сном и общением с Деми. Ещё рюкзак подлатал, чтобы из него ничего не вывалилось по дороге. Старый нож вместе с копией шифра я отдал Ульрику, чтобы Магда и над ним пошептала, прогнав призрак Борея. А если не получится, то Ульрик его переплавит и сделает что-то новое. Название так пока и не выбрал, решил, что он мне сам подскажет во время боя.

Я встретился с Датчем, пока Деми ещё спала. Голландец брать её с собой не хотел и, чтобы совершенно случайно не найти её потом в кузове, вышли сильно заранее. Возле грузовика, спрятанного в пяти километрах от лагеря, нас уже ждали люди голландца. Двое, знакомые мне по прошлой поездке: в роли грузчика — здоровяк-буйвол с пятнами на лбу, а водителем — патлатый парень с геномом вилорога. Он и в этот раз чересчур нервно на меня косился, но Датч шепнул, что это ревность из-за Деми. Мол, несостоявшийся жених.

Собирались налегке, переодевшись в самых обычных беднейших фермеров. Оружия взяли мало и то спрятали по нычкам, которые сам Датч использовал для контрабанды. Добавили белые повязки на руки и ещё одно длинное полотно, похожее на шарф, прикрепили к боковому зеркалу. Типа замаскировались. Датч с патлатым впереди, мы со здоровяком в кузове под тентом, по которому продолжал стучать дождь. А когда вода накапливалась и тент провисал, капало и на нас.

Видимость для меня была нулевая, так что я сначала копался в шифре, а потом задремал. Проснулся от вибрации биомонитора, подсказавшего, что у меня остались ровно сутки до кризиса.

— Просыпайтесь, — Датч постучал кулаком в перегородку. — Скоро будем на месте встречи.

— Датч, а ты им доверяешь? — спросил я.

— Конечно, — усмехнулся голландец. — Это же честные контрабандисты.

Ага, действительно. Само понятие контрабандист прям так и сквозит честностью. Практически синоним. Я зевнул, оттянув кусок тента. Трясти стало меньше, машина вернулась на грунтовую дорогу. Впереди виднелся чей-то сгоревший хутор. На въезде за сломанными воротами стояли пять обугленных скелетов домов. В самом крупном почерневший дымоход только сохранился. И дальше в глубине было ещё два старых сарая. Низкие, но длинные — было видно, что их разграбили, но огонь на них не перекинулся.

К ним мы и ехали, перевалившись через остатки забора и замедлив ход перед обугленными телами, лежащими на земле.

— Это ферма Вермалена, — неожиданно сказал «буйвол», хотя за всю дорогу не произнёс ни слова. — На них в первую волну напали. Хемстед уже близко, и «Искатели» сразу начали с устрашающих рейдов. Потом уже здесь, — он махнул рукой, видимо, показывая некий пригород Хемстеда, — жестить перестали. Но накинулись на дальние хозяйства. В городе, небось, люди и не знают, что у нас творится.

Сомневаюсь, что совсем не знают. Скорее предпочитают не верить, или находят причины, почему это случилось с кем-то другим, и не случится конкретно с ними. Пофилософствовать с неожиданно говорливым собеседником мне не дали, машина совсем сбросила скорость и въехала в тёмный сарай. Хлопнули двери — сильно больше, чем наши две, и Датч позвал на выход.

Я выпрыгнул из кузова и проморгался, привыкая к освещению. Заодно и чуйка сразу раскинула свою сеть, формируя круги. Ага, а вот и первые следы, рябью пробежавшие по «волне».

В глубине ангара были ещё две грузовика. Та же модель, что и у нас, только раскраска другая. Навстречу Датчу выступил крепкий мужчина лет так под пятьдесят. Лицо у него было обветрено, через глаз шёл шрам. Рассечённые бровь и веко срослись не очень хорошо, всё время казалось, что он хмурится. Сам глаз при этом был цел, но зрачок выглядел странно, словно внутри несколько разноцветных кристалликов, похожих на калейдоскоп. На голове у него была старая, потёртая бейсболка, а на поясе две кобуры. В остальном — типичный представитель Приграничья.

Как такового разговора не было. Они обменялись кивками с Датчем. После этого Хмурый махнул рукой своим парням — тут же от второго грузовика отделилось четыре человека. В руках у них появились тряпки и банки с краской. Хмурый (а потом оказалось, что это его прозвище) щёлкнул пальцами, и парни чуть ли не наперегонки сорвались к нашей машине. Мы будто на питстоп заехали. Двое облепили кузов и начали пришивать поверх тента не то флаги, не то баннеры. Ещё двое обступили кабину и через трафареты начали что-то рисовать.

Датча всё устраивало — меня тоже всё устраивало. Я не стал лезть вперёд, разминался и наблюдал за преображением машины, но чётко уловил на себе взгляды. Меня изучали. Запрос точно шёл из разноцветного глаза Хмурого, но был ещё один — кто сидел в кабине, прячась в тени.

Не прошло и пяти минут, как наши грузовики стали практически одинаковыми. С одной стороны на тенте появился знак генотеки. Практически, как у аптеки — зелёный крест и змея в бокале для мартини, но бокал был перевёрнутый — типа колба, у змеи было две головы, а крест был синим. Под символом красивым орнаментом было написано: ХЕМСТЕД и уже мелким вышит какой-то адрес. Стрит чего-то там, а дальше уже размылось от старости. На другой бок пришили полотно с чёрным кругом, на котором была изображена лапа какого-то монстра. Типа отпечаток с подушечками и когтями, но какому зверю принадлежала лапа, я не узнал. Слишком когти длинные. Но в общем это, во-первых, напоминало шеврон, а во-вторых, логотип довольно известной на Земле частной военной компании Blackwater.

— Это что? — я обратился к патлатому, который оказался ко мне ближе всех.

Он вздрог от неожиданности. Чуть ли не подпрыгнул, будто он реальный травоядный, к которому хищник подкрался.

— Клановый знак, это виверровые, — ответил патлатый, метнув на меня косой взгляд, в котором многое читалось про моё невежество. Потом он, видимо, вспомнил про своё и отошёл на шаг.

— Наёмники это, — вместо него продолжил наш «буйвол». — «Искатели» их не трогают. Что-то типа нейтралитета. Неплохой клан, но не самый крупный.