Геном хищника. Книга третья (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 15

Дальше любоваться он мне уже не дал. Хрустнул шеей, вправляя её на место, и бросился на меня. Спокойно отбил мясным носом приклад дробовика, и в следующий момент приподнял меня и протащил по операционному столу. Придал ускорения и перекинул на соседний стол, грохнув на скелет под простынкой.

Биомонитор ревел и вибрировал, а каждое ребро будто бы пересчитало каждое ребро трупа, на который я упал. Причём дважды, учитывая, конструкцию его позвоночника. Хмурый на секундочку выпустил меня, скинув со стола вместе со скелетом. Не по доброте это сделал, а просто руки были нужны, чтобы снова вправить перекошенную шею.

Я завяз в ткани и костях, пытаясь отскочить и добраться до револьвера. Споткнулся, упал, подорвался и что-то схватил ровно в тот момент, когда морда Хмурого появилась над столешницей. Не знаю, насчёт иммунитета, но кости у древних были крепкие. И особенно череп, довольно удобно, практически как шар для боулинга поместившийся в моей руке. А ещё на макушке у него был небольшой выступ, то ли заработанная в детстве шишка, то ли самый настоящий рог.

Страйк я выбил точно! На столешницу полетели зубы и остатки застрявшей в них дроби. Потом сплит промеж глаз, и после следующего страйка Хмурый уже сам отлетел к соседнему столу. Лицо краше не стало, кевларовая (или из чего он теперь состоял) кожа, наконец, лопнула. На скуле появилась трещина, через которую тут же проступила синяя клейкая масса. Шея наклонилась ещё градусов на двадцать и ровно уже не держалась совсем.

Но идти на меня Хмурому это не мешало, он даже попытался что-то сказать, но лишь захрипел, пустив синюю пену. Мы начали кружить вокруг стола. Я снова ударил, когда мы оказались поперёк. Раздался хруст, и мой костяной шар для боулинга, развалился у меня в руке. Зато хоть я мутанта пропихнул чуть в сторону, сдвинулся сам и теперь мы стояли на дальних концах стола. Дробовик валялся где-то у него за спиной, а у меня за спиной только колодец и выход из лаборатории! Хоть убежать можно!

Хмурый, похоже, тоже это понял. Я опять и глазом моргнуть не успел, как он прыжком оказался прямо на столе и следующим прыжком метнулся на меня.

Вместо того чтобы рвануть на выход, я застыл. Адреналин или уже какой-то там другой любимый гормон шакраса дошёл до такого уровня, насытив кровь, что уже даже сердце сказало: да ну на хер это всё качать. Одновременно со спокойствием пришло чувство замедляющегося времени. Я опять остался один на один с целью. Неважно, что без оружия. Неважно, что без оптики. И неважно, что расстояние всего каких-то пара метров. И, вообще, сейчас я был целью, а Хмурый — пулей.

Важна была концентрация, анализ движений, расчёт упреждения и прочие поправки. Длина рук, сила удара и… В общем, с помощью инстинктов генома, я одним кадром, одним мгновением всё рассчитал и рухнул на спину, пнув в воздухе летящего на меня мутанта. Перекинул его через себя — чуть-чуть промахнулся, уронив его на край колодца. Но тут же рванул сам и добавил, пнув его в грудь. Сбросил вниз и на кураже чуть не заорал, что это Спарта, а не Аркадия!

Но сдержался, услышав стройный хор жадно чавкающих крыс. Ага, вот там сейчас Спарта. Выставив револьвер, аккуратно заглянул вниз и скривился.

Хмурый лежал на глубине метров десяти, почти целиком спрятанный под крысиными спинами. Пожиратели разных размеров уже грызли его толпой, и при этом продолжали прибывать через боковые норы. Жутко представить, что они там накопали, брошенные древними на столько лет.

— Прямо жутко интересно, но, пожалуй, в другой раз… — сказал я и, приподняв тяжёлую крышку-решётку, потащил её на место.

Я обернулся на лабораторию, посмотрел на шкафы и дальние полки. Поединок завершён, можно теперь спокойно и награду себе поискать.

Я довольно бодро шагнул в сторону лаборатории за решёткой, но ноги вдруг решили, что ходить им тяжело. На фоне чересчур шустрого Хмурого я и не заметил, что сам побил все свои прошлые рекорды. Именно что побил вместе со связками, мышцами и всем тем, что могло устать и болеть. Даже пальцы, которые сжимали череп для боулинга.

Меня шатнуло, когда я попытался найти остатки черепа. Не везёт мне с ними. Один пожиратель разгрыз, второго я сам расколошматил, толком не успев разглядеть его строение. Не то чтобы я хотел посмотреть в лицо существам прошлого, но хоть какое-то представление хотелось бы иметь. Я уселся на операционный стол и, борясь с желанием подхватить простынку, укрыться ей и поспать пару часиков, полез за «Живинкой». Биомонитор вибрировал, отчитываясь о запущенной регенерации, но я решил помочь.

Выпил, посидел минут пять, прислушиваясь к звукам в колодце. Отличный, надо признать, аккомпанемент командной работы. С чувством, с толком, с расстановкой, голодом и жадностью. А как дело сделают, можно будет расходиться по выкопанным за века норам. И даже не пытаться забраться наверх. Правда, я был не уверен, что пожиратели мыслят так же, как я, поэтому всё-таки заставил себя подняться и поторопиться.

Первым делом вытряхнул «простынку». Отличный материал, и пусть укрываться таким я не буду, но для пошива палатки или навеса подойдёт. Лёгкий, прочный и, как он уже доказал самим фактом своего существования, ещё и живучий. Я выбрал наиболее чистый участок пола, раскидал мусор и постелил ткань. Палатку — это потом, а сейчас пригодится для переноски ценностей.

Мысленно я уже с огромным трудом тащил баул, набитый ценностями, но реальность оказалась чуть скромнее. Время оказалось беспощадно почти ко всему, что осталось в лаборатории.

Первым делом я начал со шкафов, пылившимся за колодцем. От замков осталось одно название, я легко вскрыл первый и отпрянул от выпавших на меня тряпок. Что-то типа белого халата, которые носят врачи и учёные. Возможно ещё, какой-то фартук, такие уже предпочитают мясники. Возможно, полотенце, шапочка и прочая полуистлевшая хрень. Содержимое следующего шкафчика продублировалось, только ещё добавился полусгнивший кожаный портфель. А то, что от него осталось, буквально рассыпалось у меня в руках.

Был ещё какой-то мусор, не дождавшийся нашей встречи. От чего-то остались только тёмные следы на полках, а что-то, наоборот, заветрилось и скуксилось, потеряв форму. Пока что точно сказать я мог только про то, чего здесь не было. Здесь не было даже намёка на гаджеты: смартфоны, планшеты, ноутбуки, жёсткие диски или флешки. Либо их не было вообще (что странно), либо их не было конкретно в этой лаборатории. И третий вариант — Древние настолько ускакали куда-то в технологиях, причём и вперёд, и в сторону, что научились создавать биоразлагаемую технику. И. например, серая пыльная плюшка на верхней полке вполне могла раньше содержать гигабайты информации.

Во мне хоть и начал просыпаться исследовательский дух, но делал он это довольно лениво. Скорее один глаз приоткрыл, потянулся и проворчал: разбудите меня попозже, когда жизнь наладится. В общем, всё было чертовски интересно, но копаться в пыли и строить теории, чем эта пыль была раньше, я был пока не готов.

Вот если бы оружие, то другое дело. Но его тоже здесь точно не было (парочка скальпелей и хирургическая пила, которые я нашёл чуть позже — не в счёт). Ни холодного, ни огнестрельного, ни плазмы и ни лазеров, которые тоже уже маячили в моём воображении. Кем бы ни были Древние, но воинов от гражданских учёных они отделяли. По крайней мере, этот конкретный вид двухпозвоночных.

— Но если не оружие, то, может, хоть какая-то защита? — спросил я вслух, заглядывая в последний шкаф.

Внутри обнаружился ещё один фартук, только на этот раз он сохранился лучше. Материал, из которого его сделали, чем-то напоминал стекловолокно простыни, только ячейки совсем микроскопические. Толщина материала была почти два сантиметра, чувствовалось, что внутри зашито что-то плотное и тяжёлое. Вспомнился свинцовый фартук, который надевают на пациентов во время рентгена. Это дело я отложил, подозреваю, что внутри какие-нибудь бронепластины, которые не должны были прокусывать мутанты, но слишком тяжело. Даже мерить не стал, в таком в лучшем случае Ульрику будет комфортно бегать. Если он, конечно, на него налезет.