Сеть орбитальной блокады - Глебов Макс Алексеевич - Страница 1

Император Богдан Первый тяжело опустился в мягкое кресло и внимательно посмотрел на оставшегося стоять герцога Клещеева.

– Ну что, брат, – устало спросил монарх, – хочешь сказать мне, что я совершил ошибку, не послушав тебя и не отозвав с фронта барона Белова?

Петр Клещеев ответил не сразу. Ещё несколько часов назад он и сам считал, что император зря не прислушался к его настойчивой рекомендации, но сейчас герцог уже не испытывал в этом полной уверенности.

– Не всё так однозначно, ваше величество, – сдержанно произнес второй по влиянию и власти человек в Русской империи. – Возможно, наши худшие опасения всё же не имеют под собой достаточных оснований.

– Что значит «не имеют»?! – резко вскинул голову император. – Белов увел своих людей в этот авантюрный рейд и бесследно исчез. Тебе этого мало? Он не выполнил прямой приказ своего сюзерена немедленно вернуться на восточный берег Днепра, и с тех пор мы ничего не знаем о его дальнейшей судьбе. Барон либо уже мертв, либо находится в плену, что для нас намного хуже, либо вообще переметнулся на сторону противника и сдался врагу добровольно.

– Последнее маловероятно, – осторожно возразил герцог. – Слишком уж большой урон он нанес румынам, шляхтичам и франкам в начале своего рейда. Да и раньше тоже. Такое могут и не простить.

– Простят, – мрачно качнул головой император. – За такие способности Белову всё простят, лишь бы согласился сотрудничать. И я уверен, он это отлично понимает.

– Не буду скрывать, сразу после получения доклада от графа Волжского у меня тоже возникли подобные опасения, – медленно кивнул герцог, – но сейчас кое-что изменилось. Только что закончилось утреннее оперативное совещание в штабе центрального фронта. Из передовых частей идут доклады о повсеместном переходе противника к обороне.

– По всей линии соприкосновения? – чуть подался вперед император.

– По крайней мере, на центральном направлении. Информацию о положении дел у соседей я получить не успел – сразу отправился к тебе.

– Считаешь, это как-то связано с рейдом Белова? – в голосе Богдана Первого прозвучали сомнения, но герцог отметил, что новая информация явно произвела на императора большое впечатление. – Не слишком ли серьезная реакция на локальный рейд небольшой бронегруппы, пусть и довольно болезненный в плане нанесенного ущерба?

– В том то и дело, брат, что реального размера ущерба мы не знаем. Белов ведь просто исчез, и о его дальнейших действиях в тылу противника нам ничего не известно.

– Петр, ну подумай сам, – император нервно поднялся с кресла и сделал несколько быстрых шагов по своему просторному кабинету. – Что такого можно сделать в масштабах всего фронта, имея в распоряжении всего лишь две единицы бронетехники? Боезапас ограничен, топлива тоже не так уж много, да и моторесурс у танка и броневика не бесконечный…

Император хотел привести ещё какие-то аргументы, но был прерван появлением личного секретаря, с поклоном остановившегося на пороге кабинета.

– Ваше величество, срочное сообщение от графа Волжского для его светлости, – доложил секретарь. – Вы приказали немедленно сообщать вам все новости, касающиеся барона Белова…

Богдан первый требовательно протянул руку, и слуга тут же вложил в неё бланк с несколькими строками текста.

– Не против? – покосился на брата император. Всё же формально Волжский являлся вассалом герцога, и сообщение было адресовано именно ему.

– Читайте, ваше величество, – вежливо наклонил голову Петр Клещеев.

Жестом отпустив секретаря, Богдан Первый развернул сложенный пополам лист бумаги с золотой окантовкой и гербом Империи. С минуту монарх вчитывался в текст, и, судя по всему, никак не мог поверить своим глазам. Во всяком случае, у герцога возникло ощущение, что император перечитал сообщение, как минимум, трижды.

– Ты прав, брат, – монарх, наконец, оторвал взгляд от текста и перевел его на герцога. – Барона Белова я действительно недооценил. Очень сильно недооценил.

– Что там? – проявляя чудеса выдержки, невозмутимо поинтересовался герцог.

– К нам едут очень интересные гости, – кривовато усмехнулся монарх, чье настроение стремительно менялось к лучшему. – Впрочем, читай сам. Ты уже имел удовольствие понаблюдать за моим выражением лица во время прочтения этого документа. Теперь я хочу насладиться твоим.

Герцог взял из рук императора бланк с текстом сообщения, но его реакция на прочитанное оказалась совсем не той, которую ожидал Богдан Первый.

– Что не так? – удивленно спросил монарх, глядя на задумчивое выражение лица брата.

– Всё, – коротко ответил Петр Клещеев.

– Поясни.

– Всё не так. Хорошо, конечно, что барон Белов жив и не стал предателем. Но в результате его рейда мы оказались в ситуации зайца, каким-то чудом умудрившегося поймать лису. Вот вроде бы он её держит, но что с ней дальше делать, не знает. Убить не может, а если отпустить, она его немедленно сожрет. И договориться не получится. Лиса ему что угодно пообещает, но как только окажется на свободе, сразу приступит к сытному обеду.

– Считаешь, всё настолько плохо?

– Сложно вот так сразу сказать, но, на мой взгляд, стало только хуже. По-хорошему, эту войну следует как можно быстрее заканчивать, пусть и с большими уступками врагу. Наши войска сдерживают противника буквально из последних сил. Если дождемся обвала фронта – условия мира станут просто катастрофическими. А обвал неминуем. Распутица заканчивается, и скоро преимущество противника в бронетехнике и артиллерии приведет сразу к нескольким глубоким прорывам нашей обороны.

– Но в результате действий Белова мы получили как минимум передышку, – возразил Богдан Первый. – Это позволит подтянуть войска из глубины империи и укрепить фронт.

– И надолго нас хватит? – в вопросе герцога прозвучал неприкрытый скепсис. – Я бы не строил лишних иллюзий. Да, теперь мы вроде бы получаем неплохую переговорную позицию, но диктовать свои условия странам вражеской коалиции всё равно не сможем. Они как были намного сильнее нас, так и остаются. Только теперь мы ещё и публично их унизили. А как ещё можно воспринимать дерзкий рейд Белова? Лучше бы этот деревенский барон геройски погиб, отражая попытку захвата моста через Днепр. Вот что нам теперь делать с Генрихом, Сигизмундом и Уильямсом? Предложить им мирный договор с уступкой части наших территорий? Так условия теперь будут ещё хуже, чем до их пленения. Они ведь тоже прекрасно понимают, кто здесь лиса, а кто заяц, и кроме наших западных земель и репараций однозначно потребуют выдачу им Белова, как главного виновника их унижения.

– И что ты предлагаешь? – настроение Богдана Первого вновь качнулось в сторону мрачной депрессии, в которой он пребывал все последние дни.

– Встретим пленных монархов со всем возможным уважением к их статусу. Дадим им время отдохнуть и прийти в себя перед началом переговоров и, само собой, пообщаемся с бароном Беловым. Нужно понять, наконец, кто он такой на самом деле и какими возможностями обладает. А дальше будем решать, что с ним делать. Тут возможны разные варианты, от награждения и почестей до публичной казни. Отдавать его врагам в любом случае нельзя, но никогда не поздно объявить, что он действовал не просто без приказа, а вопреки приказу, за что его и постигла заслуженная кара.

От идеи захватить броневик, обезвредив барона Белова и его спутницу, Генриху Пятнадцатому пришлось отказаться почти сразу. Ну, может быть, не совсем отказаться, но, как минимум, отложить её осуществление до лучших времен.

Мало того, что до самого люка броневика двум монархам, лорду Уильямсу и князю Михаю пришлось идти под прицелом автоматической пушки и двух крупнокалиберных пулеметов, так ещё и на входе в десантный отсек боевой машины их встретил не барон Белов или кто-то из его людей, а ремонтный робот кибов, вполне уверенно сжимавший в гибких манипуляторах пулемет MG–3. Генриха и его спутников это зрелище повергло в настоящий шок, надолго лишив их воли к какому-либо сопротивлению.