Быть, а не стыдиться: Если стыд управляет вашей жизнью… - Фишер Татьяна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
На Адама и Еву – до этого момента беспечных, не замечающих свою непохожесть, нежащихся в слиянии с раем, – вместе со стыдом свалилось огромное количество, как бы мы сейчас сказали, инсайтов. Мы обнаженные! Мы отличаемся друг от друга! Мы не похожи на Бога! У нас есть тело и интимные места, которые хочется прикрыть! У нас есть границы, различия, пределы возможностей, но главное – мы можем ослушаться, проявить свою волю, пойти против правил и понести наказание!
Кроме стыда, непослушание приносит первым людям опыт чувства вины, но пока они не умеют с ним обращаться и отвечать за свои поступки. Адам перекладывает вину на женщину, которую Бог создал из его ребра, а Ева – на коварного змея.
Стыд принято наделять негативной коннотацией. Смерть, ошибка, крах, изгнание, грех, униженность в глазах окружающих. Но, внимательно посмотрев на библейский сюжет, можно заметить, что стыд – это еще и границы интимности, стимул на поиск индивидуального внутри общности, выбор своего вектора движения между двумя полюсами: добродетели и эгоизма, правил и желаний, импульсов и последствий.
Получается, что стыд делает человека человеком (отличным от животных: усложненным, сравнивающим, переживающим интимность, стоящим перед выбором), сопровождает психологический рост и расширение картины мира, участвует в осознании своих границ и ограничений.
Если помните, Бог, придя в Эдем, несколько раз звал Адама, пока последний не нашел в себе силы откликнуться на зов Создателя. Но ведь Бог всемогущ, он наверняка знал, за каким кустом прятался Адам… Почему же ему было так важно, чтобы Адам сделал над собой усилие и позволил увидеть себя в своей наготе?
Почему иногда важно, чтобы ребенок нашел в себе силы сознаться в чем-то, а не был наказан немедленно? Может быть, потому, что через усилие, которое делает человека видимым в его несовершенстве, рождается личность, переживающая себя автором как ошибок, так и побед?
Если бы Ева не сорвала яблоко, если бы мы не выбрали именно того партнера, если бы не травмы, зависимости, утраты… Если бы не стыд, захотели бы мы узнавать, кто мы есть? Или остались бы в состоянии блаженного зародыша?
Древо познания было частью мира, созданного Богом. Вкушение плода с этого древа было делом времени и результатом накопления психического ресурса, чтобы рискнуть захотеть большего, проявить витальное любопытство, нарушить правила, созреть до рождения из утробы и выйти в мир…
Кроме знакомой всем ветхозаветной истории об Адаме и Еве, в еврейской мифологии сохранились предания о женщине по имени Лилит, существовавшей до Евы, созданной Богом из ребра Адама.
Согласно каббалистическим текстам, Господь создал первых женщину и мужчину (Лилит и Адама) из земли, то есть из одного и того же материала, что дало резонный повод Лилит считать себя равной Адаму. Этот факт был причиной постоянных конфликтов, так как и Адам, и Бог хотели видеть Лилит подчиненной их мужской воле.
В конечном счете бунтарка Лилит была изгнана из рая и стала демоницей-соблазнительницей, которая вредила роженицам и убивала младенцев.
Получается, что Лилит – сексуальная, агрессивная, не любящая детей – полная противоположность покорной, терпеливой Еве, которой присущи материнские чувства. Качества Евы поощряются патриархальным обществом, тогда как качества Лилит считаются постыдными, неприемлемыми, опасными.
Но ведь психическая конституция предполагает наличие агрессии и сексуальности у представителей обоих полов. Тогда в каких темных подвалах женского подсознания, под плитами стыда, заточена дерзкая, самостоятельно решающая свою судьбу Лилит, которая не считает материнство и служение мужу единственным смыслом своей жизни? Сколько жизненных сил запирает в женщине стыд чувствовать и проявлять себя так, как не положено Еве?
Быть может, в каждой женщине до сих пор борются своенравная, свободная, не рожденная для материнства Лилит и покладистая, семейная, теплая мать Ева?
Возможно, не каждый мужчина может разобраться, что ему важнее – видеть перед собой самостоятельную, равную и оттого желанную Лилит или окутать себя материнским теплом Евы, не ищущей свободы.
Пожалуй, самое сложное для женской души – не стыдиться этой двойственности, дать место в собственной жизни обеим прародительницам. Не бояться отдельности и страстности Лилит, одновременно оставаясь сочувствующей и теплой к миру. Не усыновлять мужчину своей внутренней Евой, но и не рушить его силой амбициозной Лилит. Оставаться принимающей Евой по отношению к себе, но уметь совершать твердые шаги по жизни с решимостью Лилит.
Говоря о стыде, без истории о Нарциссе не обойтись! Но для начала, если ваше представление об этом персонаже сформировано мультфильмом из детства или школьными уроками, где он показан как отрицательный, самовлюбленный персонаж, я попрошу вас забыть обо всем, что вам говорили, и попробовать услышать историю Нарцисса по-новому.
Матерью Нарцисса была нимфа Лириопа, которую изнасиловал речной бог Кефисс. Лириопа была так называемой психологически мертвой матерью, занятой только собой и не уделяющей внимания своему сыну: она не отражала своим любящим взглядом его существование, не сообщала ему радость и ценность его прихода в мир. Лириопу можно понять: перед ней нежеланный ребенок, рожденный в результате совершенного над ней насилия и унижения, а внутри – замершее горе травмы. Возможно, глядя на сына, она ощущала лишь стыд и боль, а потому предпочитала не смотреть.
Так или иначе, но юный Нарцисс по сути так и не узнал, кто он. Только представьте: я вроде бы и есть – вот мои руки, вот ноги, – и при этом не имею ни малейшего понятия о том, кто я, из чего состоит эта странная пустота внутри, как к ней относиться и что с ней делать. Ирония в том, что эта непознанность, нелегализованность миром переживаются именно как стыд. Словно мое Я – некая не оформленная в психологические кости, мышцы, кожу субстанция, скопление энергии.
И вот однажды полностью дезориентированный и не знающий себя Нарцисс видит свое отражение в пруду. Какое огромное облегчение! Вот он я! Прекрасное отражение юноши в воде. Как можно от него оторваться, променять на хаос неизвестности, охватывающее целиком переживание стыда, если, отражаясь в воде как в зеркале, я вижу то, что меня не только радует, но и успокаивает, дает опору, а это намного важнее!
Мне кажется, каждый из нас может хотя бы отчасти понять Нарцисса, ведь нет человека, не желающего в большей или меньшей степени, чтобы другие люди отражали его как красивого и позитивного. Даже если для этого придется предать себя, создать фальшивую личность – часто мы многое готовы отдать за красивое отражение в чужих глазах.
Получается, если считать Нарцисса «плохим», самовлюбленным человеком, то все мы, обеспокоенные чужим мнением о себе, являемся такими же. А можно воспринимать Нарцисса как глубоко несчастного, катастрофически недолюбленного ребенка, драма которого в том, что, тратя все время и силы на свое отражение, не обретя мать как объект любви и оттого направив свою любовь на себя самого, избегая невыносимого стыда быть, он так и не прожил собственную жизнь…
Если о Нарциссе – прекрасном юноше, который стал одержимым собственным отражением, знают все, то о нимфе Эхо, еще одном, не менее интересном персонаже этой истории, помнит далеко не каждый.
Когда-то Эхо была болтушкой, да такой, что однажды Гера прокляла ее за слишком длинный язык и лишила способности высказывать собственные мысли, но оставила возможность повторять за другими. И нимфа стала словно эхо в лесу, которое лишь повторяет изначальные звуки.
Понятное дело, Эхо влюбилась в Нарцисса. Он же… тако-о-ой! Естественно, он ее отверг. Она же… така-а-ая. Разумеется, она не выдержала отказа и зачахла.
Так вот, Эхо – это еще одна драма человека, который не способен звучать, действовать, создавать, потому что вся его «настоящесть» погребена под стыдом, а может лишь откликаться на окружающее, быть повторением, отражением, одержимо следующим за источником звука. Ведь эхо само по себе не существует: чтобы оно появилось, нужен источник.
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая