Патологоанатом для вампира (СИ) - Вольская Нита - Страница 8

— Ты про Алёну?

Кивнул.

— И поэтому теперь ты мне каждый раз будешь стирать воспоминания о наших встречах?

— А ты бы этого хотела? — вампир посмотрел испытующе.

Задумалась. Наверное, это действительно правильно. Для него безопасно: стёр и концы в воду. И жертва не мучается: нет воспоминаний — нет сомнений в психическом здоровье. Живёшь себе своей жизнью, не подозревая, что тебя время от времени кто-то посасывает. А то, что молодо выглядишь — так это генетика хорошая.

Но хочу ли я забыть всё то, что связано с Рэйнардом? Ещё вчера без сомнения сказала бы «да». Но сегодня я в этом уже не была так уверена. Только ему я про это не скажу.

Впрочем, ему и не надо, вон как довольно лыбится.

— Ты давно ходишь в наш мир?

— Имеешь в виду: много ли у меня было доноров?

Ну, конечно, кого я пытаюсь обмануть? Кивнула и потупилась. Веду себя, как ревнивая жена, ей-богу.

— Я нашёл сюда дорогу лишь полгода назад. И за это время был здесь семь раз. Включая два последних визита в морг. Ты мой второй донор.

— То есть, ты не каждый день пьёшь кровь? — удивилась. В моём представлении: это обыденная еда вампиров, которую они принимают на завтрак, обед и ужин.

— Нет, конечно. Для человека потеря крови более одного раза в месяц опасна.

— Но ты ведь мог бы завести толпу доноров, и пить их по очереди не причиняя вреда.

— Самое главное правило вампира в чужом мире — осторожность. Мы обязаны сохранять своё существование в тайне. А ежедневные визиты существенно повышают риск быть обнаруженным.

— Но от меня-то ты не скрываешься. И Алёне всё про себя рассказывал.

— Ей я ничего не рассказывал, лишь отвечал на некоторые вопросы. У нас с нею были сугубо деловые отношения. Я приходил, пил, и уходил. Не привязываться к донору — второе обязательное правило.

— И много у вас таких правил? — спросила недовольно, так как второе мне вообще не понравилось. Почувствовала себя свиньёй на убой.

— Нет. Это всё.

— Как все? А как же защита донора? Разве вы не обязаны это делать?

— Нет.

— Тогда почему ты меня…

— Тсс. — Рэйнард накрыл мой рот ладонью, и резко свернул в проулок, увлекая меня за собой. — Она идёт.

Завел меня за электрический щит, и притянул к себе укрывая плащом. Не стала сопротивляться — ему виднее как себя вести со стригоем. Послушно стояла, уткнувшись носом в его грудь, и боялась вдохнуть. От страха даже волосы на всём теле привстали.

А может это от холода? От моего защитника веяло такой прохладой, что его можно было спокойно использовать в качестве холодильника.

Мы простояли так минут пять. За это время у меня затекла спина и замёрз нос.

— Где она? — спросила шёпотом.

— Не знаю. Прошла мимо ничего не учуяв.

— А чего мы тогда стоим? — попыталась выпутаться из захвата и плаща. Запуталась.

Рэйнард как-то нехотя убрал с моей талии руки, и помог освободиться из тканевого плена.

— Мы теперь всё время от неё будем бегать?

— Нет. Сейчас я посажу тебя на автобус, а сам вернусь, и найду стригоя.

— И что потом?

— Что потом, будет видно потом.

Обиделась. А всё так хорошо начиналось.

— Женя, поверь, тебе лучше не знать, как убивают стригоев.

— Ты её убьёшь⁈

— А ты предпочитаешь, чтобы она убила тебя, и ещё пару тысяч человек?

— Нет, но, наверное, можно как-то более гуманно её остановить.

— Женя, она уже мёртвая. Её нельзя убить в прямом смысле этого слова.

— Но ты же сам сказал…

— Пожалуй тебе, действительно, лучше рассказать. Стригоев можно остановить только расчленив и придав огню.

— Значит я пойду с тобой!

— Зачем? — опешил.

— Как зачем? Где ты её собираешься сжигать? Устроишь пионерский костёр посреди двора? А у меня есть ключ от крематория.

— Ты не пойдёшь. Это опасно. Давай ключ мне.

— Не дам. Я материально ответственное лицо.

— Я не собираюсь там ничего брать. Наоборот, подкину… дров.

— Ты не знаешь, как включать печь. — упёрлась.

Я рвалась «в бой» не из любопытства, просто боялась за Рэйнарда. Что-то мне подсказывало, что убить стригоя не так-то просто. К тому же она была его донором, а убивать знакомого гораздо сложнее психологически.

Ужаснулась собственным мыслям — рассуждаю, как заправский маньяк. Но не сдалась. Упрямо поджала губы и спрятала сумку за спину.

Вампир, изучив мой вид, вздохнул, накинул капюшон, подхватил меня, и закинул на плечо.

Меня никто до этого не носил на плече, и потому я понятия не имела как это неудобно. Живот пережат, и из-за этого нормально вдохнуть невозможно. Вся кровь устремляется к голове, и постепенно, кроме её шума в ушах, ты уже ничего не слышишь. Лицо распирает, слюни, сопли и слёзы так и норовят вытечь наружу. Вообще непонятно, как в книгах и в фильмах героини в такой позе умудряются выглядеть красиво, и при этом думать или разговаривать. Мне, например, вообще было не до разговоров. Да что там разговоры, на чужую руку, время от времени нежно поглаживающую мою попу, и то было наплевать.

— Я сейчас умру. — прохрипела из последних сил.

— Уже пришли. — тут же отозвался несун.

Когда он меня поставил, не сразу сообразила, что мы находимся на остановке. Не только из-за состояния, но и потому, что остановки как таковой не было, — только табличка на столбе. А когда допёрла было поздно: Рэйнард уже впихивал меня в подошедший автобус.

Пыталась сопротивляться. Но куда там — это было равносильно тому, что пытаться остановить бульдозер.

Ввалилась в салон запыхавшаяся, сдула с лица прядь волос и ломанулась назад. Но не успела — дверь закрылась. Посмотрела вслед удаляющемуся вампиру, бормоча под нос:

— Кровосос упёртый. Я тебе это припомню. Будешь у меня сосать только когда я разрешу…

Осмотрелась в поиске свободного места. Все пассажиры напряжённо следили за мной. А женщины ещё и сумки на свободные места начали ставить, толсто намекая, что не желают моего соседства.

Удивилась такой реакции. Да, не каждый день пассажиров запихивают в автобус. Но чтобы так реагировать. Понимаю, если бы меня водитель в салон впихнул — есть чему удивиться, — странный сервис. Но даже в этом случае так смотреть нужно не на меня.

А может их так впечатлил вампир? Пусть сейчас он без клыков, но зато бледный как смерть. И в чёрном плаще с капюшоном, что не часто встретишь в наши дни.

Ещё раз прошлась взглядом по автобусу — никто из присутствующих в его сторону не смотрел. Создавалось впечатление, что они его вообще не заметили.

Странно.

Поняв, что все места заняты, подошла к ближайшему сиденью, и попросила у тётки — определённо дачницы:

— Уберите, пожалуйста, сумку. Я устала и хочу сесть.

Женщина отодвинулась к окну с явным желанием просочиться наружу, и трясущейся рукой дёрнула на себя пакет с продуктами. Не убрала, а лишь отодвинула, выстроив между нами преграду.

Ругаться в автобусе не моё, поэтому молча притулилась на освободившийся край и устало вздохнула. Денёк выдался не из лёгких. Прикрыла глаза. На душе было неспокойно.

Добравшись до дома, вместо того чтобы поесть и лечь спать, металась по комнатам. Тревога, появившаяся в автобусе, не только не отпускала, но и с каждой минутой усиливалась. То и дело выглядывала в окно, осматривая улицу, освещённую фонарями. И даже выходила на балкон, хотя было до чёртиков страшно — казалось, что за каждым углом прячется стригой.

Всё больше обуревали сомнения. Что если Рэйнард не сможет угомонить Алёну? Рука не поднимется на своего донора, или она его обхитрит? Я понятия не имею на что способны стригои, и это пугало ещё больше.

Через полтора часа метаний, «бензин» кончился, и я сначала присела на диван, а потом и прилегла. И незаметно уснула.

Проснулась от того, что кто-то осторожно трясёт меня за плечо.

Распахнула глаза, но закричать не успела, так как вампир закрыл мне рот ладонью.