Выживает сильнейший (СИ) - Федотов Константин - Страница 7

Пули рвали наступающих на нас тварей на части, отрывая им конечности. Их угрожающий рев и рык начали разбавлять визги от боли и крики гулей, бьющихся в предсмертной агонии. А они все шли и шли на нас. Но свет фар мешал противнику уверенно идти вперед, так как банально слепил их, и они лапами прикрывали себе глаза, что, несомненно, замедляло ход. Но твари все шли и шли, и начали заметно приближаться. Понимая, что, если все продолжается в таком духе, гули уже совсем скоро смогут ворваться в наше кольцо, я отдал Андрею команду на огонь из «Утеса». Мы разделили кольцо на два сектора и короткими очередями по три выстрела открыли огонь.

Все же крупный калибр — это вещь! «Утесы» с глухим басом начали выплевывать свои пули, изрыгая языки пламени из своих стволов. А гули от попадания в них наших подарочков начали выкашиваться целыми пачками. Отстреляв по две ленты, в каждой из которых было по пятьдесят патронов, мы, можно сказать, полностью подавили желание врага наступать на нас. Я даже боюсь представить, сколько тварей мы уничтожили, так как, во-первых, сейчас темно и почти ничего не видно, а во-вторых, от нас во все стороны сейчас расходятся клубы дыма и гари, которая возникает от стрельбы и мешает нормальному обзору.

Гули еще надвигались на нас, но опасными они больше не выглядели, так, группы по десять-двадцать особей пытались прорваться к нам, но шансов у них не было.

Спустя час они и вовсе перестали нападать, выстрелы прекратились, и ночную тишину лишь нарушали стоны и вой раненых гулей, лежащих на поле, что медленно испускали свой дух. Мы выключили свет фар, аккумуляторы все же не вечные, а позиции для наблюдения заняли снайперы, у которых были приборы ночного видения. Не факт, что на этом у нас все закончится и новой волны не будет, но передышкой воспользоваться стоит.

Парни вместо того, чтобы отдыхать и спать, принялись забивать пустые ленты и магазины. А закончив с этим, сразу достали из своих ранцев масленки, щеточки, ветошь и принялись за чистку оружия. Все же от его состояния и исправности зависит как их собственная жизнь, так и жизнь товарищей. Я же присел к Маше, что сейчас сидела на земле рядом с Варварой и Акеллой и выглядела слегка пришибленной.

— Милая, как ты? — спросил я, чмокнув ее в щеку.

— Чего? — выкрикнула она, отчего все сразу заулыбались.

— Как ты говоришь? — прикрикнув ей на ухо, уточнил я.

— Нормально, только когда вы из этих бандур начали стрелять, мы чуть не оглохли! — громко крича, ответила Маша, указывая пальцем на «Утесы».

— Это нормально, скоро все пройдет. — улыбнувшись, ответил я.

— И у тебя так постоянно происходит? — спросила она, указывая на обстановку вокруг нас.

— Ага, только еще в ответ, как правило, стреляют. — ухмыльнувшись, ответил за меня Герасим.

Я всем сказал соблюдать тишину, дабы не проворонить новую волну, если таковая будет, и заняться делом. Сидя рядом с Машей, я чистил свой автомат, Герасим занимался тем же самым. Парни, которые закончили с чисткой оружия, пользуясь моментом затишья, прилегли немного вздремнуть, а я, закончив с автоматом, принялся обслуживать «Утес», все же эта машинка очень любит чистоту и уход, а то, если что-то не так, может отказать в самый важный момент, прямо как девушка.

Вопли гулей постепенно затихли, и в округе стало совсем тихо, чуть позже на своих скрипках заиграли сверчки, а еще позже под их аккомпанемент начали подпевать и лесные птицы. Время шло, небо постепенно начинало светлеть, а над полем брани стал медленно подниматься густой туман. Это, если честно, напрягало, будь я на месте того вожака, я бы непременно воспользовался этим моментом.

Мы разбудили всех бойцов, и те, глядя на непроглядное явление природы, все понимая без слов, схватили свое оружие и заняли позиции для обороны. Пение птиц смолкло, как и игра сверчков, и наступила звенящая тишина. Все были напряжены и прислушивались к каждому шороху. Но ничего не происходило.

— Может, мы всех перебили? — задал резонный вопрос один из солдат.

— Может, кто их знает. — пожав плечами, ответил Андрей.

Время шло, люди в напряженном состоянии сидели на своих позициях, сжимая рукоятки оружия в руках, но нападения так и не происходило. Маша и Варвара спали, лежа на постеленном под них спальном мешке, а вместо подушки они использовали пушистую спину Акеллы. Ак, между прочим, к моему удивлению, за всю ночь глаз не сомкнул, он, как и все, вертел головой по сторонам, дергая своими ушами, видимо, как и мы, прислушивался к происходящему вокруг.

Вот уже и солнце поднялось над горизонтом и принялось развеивать туман, что закрывал нам обзор. На улице теплело, и видимость постепенно улучшалась, представляя нашему взору кровавую бойню, которую мы тут устроили ночью. Воняло, конечно, ужасно, все же гули сами по себе существа нечистоплотные, так что от свиней пахнет приятнее. Но еще вся земля пропиталась их кровью, а внутренности гулей разбросаны на десятки метров.

Понимая, что гулей нет, я принял волевое решение съездить осмотреться в сторону города, дабы понять, к чему вообще готовиться. С собой я взял Толика и Бегунка, остальные остались на охране, Роман был за старшего. Ну и разумеется, я отправил наших саперов снять растяжки, а то еще самоподрыв устроим.

Роман вообще оказался очень занятным парнем, почти не разговаривает, всегда очень внимателен к мелочам. В свободное время он всегда занимается чем-нибудь полезным. Например, есть у него любимая игра, которая развивает память. Перед ним раскладывают различные предметы: камешки, гильзы, бумажки, ну, в общем, все, что есть в кармане. Он смотрит на то, как они уложены, а затем отворачивается, в это время кто-нибудь перекладывает все предметы, хаотично разбрасывая их, а Роман должен вернуть все как было. Это очень хорошо помогает снайперу и разведчику подмечать все вокруг, дабы, если что-то изменится, ветка сломается или камень передвинется, то он сразу это подметил. Также Рома постоянно расспрашивает меня о том, какие раньше были боестолкновения, как нас учили, и, разумеется, просит обучать его тем или иным военным наукам, в которые я посвящен. Со временем из него выйдет отличный командир, ему только не хватает немного жесткости командирского голоса, но это дело поправимое.

Усевшись на квадроциклы, мы поехали в сторону города. Самым сложным было найти место, как бы поудобнее объехать все это количество мертвых, вонючих туш, что тут валяется. Мы ехали медленно и держали оружие на изготовке, мало ли какой-нибудь хитрый гуль решил затаиться и лежит, притворившись мертвым. И стоит кому-то оказаться рядом, как тот выскочит из кучи, словно черт из табакерки, и накинется на свою жертву. Земля неприятно чавкала под протектором колес, а намокшая резина приобрела бордовый оттенок. Объехав все основные кучи трупов, мы смогли немного ускорить ход. Вся дорога была усеяна телами раненых гулей, что возвращались обратно, но не смогли дойти до дома.

До города было около пяти километров, может чуть больше. Мы всю дорогу были настороже, внимательно осматривали местность на предмет неожиданных засад, но все было тихо, мне это казалось подозрительным и странным. Не могли же мы убить вообще всех. Парочку живых гулей мы все же встретили, но они были на последнем издыхании, даже не в силах издать какой-то звук. Они лежали в траве, истекая кровью, с простреленными конечностями или туловищем, мы их любезно добивали.

Приближаясь к городу, я наконец-таки начал слышать рев гулей. Вой у них там стоял прямо такой, как при нападении на нас. Может, на них напал кто-то другой?

До города оставалось менее километра, в него въезжать мы, разумеется, не планировали, так что, заехав на небольшую возвышенность, мы с Герасимом достали бинокли и начали наблюдать за городом, пытаясь выяснить, что там вообще происходит. А Толик начал смотреть по сторонам, выполняя роль нашего охранника.

— Теперь понятно, почему они больше не нападали. — довольно улыбаясь, сказал Герасим, глядя в бинокль.