Мятежник (СИ) - Марли Вита - Страница 8

— Ищем, — отрезал Эолис. — Мы разрушили все старые пути к подземелью, о новых он не знает. Но не сомневайтесь, найдем — накажем. Если вопросов больше нет — закончим на сегодня, — с этими словами командир поднялся. — Возвращайтесь к работе.

Эолис

Ужин не тронут, одеяло натянуто до подбородка и, едва Эолис переступил порог, на него уставились два опухших от слёз глаза. Оленёнок плакал. Тайно, в одиночестве, пока никто не видел.

Зачем?

Слёзы вхолостую бесполезны. Женщины-дроу плачут редко, но… метко, чтобы точно получить всё и даже больше. Эльфийка же при его появлении подобралась, носом шмыгнула и лицо спокойное оформила.

Странная.

Думать об этом, однако, не было никакой охоты. Эолис смертельно устал. Не ел, не спал, толком не перевёл дух. Сейчас бы упасть мёртвым сном, но где уж? С таинственной соседкой спать ему полагалось вполглаза.

И всё же за время гаремной жизни Эолис был намуштрован так, что даже спустя годы протеста не смог нарушить въевшееся в подкорку правило — в постель к женщине ложиться чистым. И пусть вместо постели солома и шкуры, а женщина не рада делить с ним спальное место, Эолис всё равно невольно поплёлся в душ.

Вода оказалась ледяной, обжигающей кожу. Здесь, в подземелье, она и не бывала другой, покуда, бегущая по городским стокам, наполняла дождевой резервуар. Хитрое изобретение. Удобное, но не совершенное.

Дроу терпеливо стоял под струями, пока холод не стал совсем невыносимым. Благоухать миррой он, уж простите, не будет, но и вонять, как конь — тоже.

Какой-никакой компромисс.

Вытеревшись жёстким полотенцем, командир ощутил, как по телу разливается приятное покалывание. Холодная вода взбодрила, отрезвила мысли, и он даже ненадолго почувствовал прилив сил. Обернув бёдра чистой льняной тканью, вышел.

Из душевой его встретил войлочный кокон, в который завернулась Гвилисс так, что торчали одни только уши.

Стесняется?

Очень. Очень нетипично для женщины. Дроуша не отказала бы себе в удовольствии дать Эолису оценку хорош он или так себе. А, убедившись, что так себе — фыркнула бы саркастически, чтобы лишний раз уязвить.

А тут — кокон. Страшно подойти.

Ступая бесшумно по земляному полу, Эолис добрался до своей части ложа. Сбросил полотенце, не заботясь о том, видит ли его эльфийка, переоделся и лёг, стараясь не касаться её.

— Спишь? — не удержался, спросил.

— Нет.

Даже на расстоянии командир чувствовал запах её волос. Легкий, цветочный, какой-то уютный. Умиротворяющий.

— Почему не поела?

— Не смогла… Не привыкла.

— Привыкай, — Эолис хмыкнул. — Сейчас дела с провиантом неплохи. Как будет зимой — не знаю. Однажды нам приходилось есть пауков, так что лучше… привыкай.

Кокон тихо поёрзал, но ничего не ответил.

— Одежда подошла? — не унимался дроу.

— Всё подошло, спасибо.

И снова тишина. Эолису вдруг стало нестерпимо жаль эту эльфийку. Нелепая, испуганная, совсем не похожая на тех гордых и надменных представительниц его народа, что он встречал прежде. Хрупкая добыча, вырванная из привычной жизни и брошенная в этот кошмар.

— Гвилисс, — позвал он еле слышно. — Ложись нормально. Так неудобно.

Кокон напрягся, замер.

— Ты одет? — уточнила эльфийка с опаской, позабыв прежнее обращение к нему на "вы".

— Полностью, — уверил её командир и, кашлянув в кулак, попытался сдержать усмешку.

Войлок медленно сполз, являя миру встревоженное лицо. В огромных изумрудных глазах плескался испуг, но Гвилисс, стараясь держаться с достоинством, повернулась на спину и уставилась в потолок.

Она лежала, как статуя на королевском погребении. Разве что без цветов, венков и выбитых у изножья титулов.

— Завтра пойдёшь в огороды, — приказал дроу, — найдёшь там Йохана, попросишь работу.

Гвилисс послушно кивнула, а когда до неё дошло нахмурилась и уставилась на командира озадаченно.

— В огороды?

— Да, здесь есть сеть подземных огородов. Они дают урожай и обеспечивают зимой автономность.

— Но… под землёй? Без солнца, достаточного тепла и воздуха…

— Магия и инженерия — дал Эолис короткий ответ. — Устройство этой системы я растолковывать не буду, но позволь объяснить, зачем тебе работать.

Командир свернул ткань в рулон, подложил себе под голову на манер подушки, с краю нащупал ещё один кусок войлока и укрылся сам.

Не просить же Гвилисс делиться одеялом.

— Тебе придётся жить среди нас, — заговорил вновь. — В подземелье всегда есть работа и ценна каждая пара рук. Однако, я хочу попытаться ввинтить тебя в наш слаженный механизм. Парни будут знать, чем занимаешься, иметь представление, хоть и далёкое, что ты за персона. Это куда лучше, чем сидеть взаперти, являть собой тайну и порождать слухи.

Гвилисс молчала, обдумывая его слова. В темноте слабый свет кристалла играл рыжими бликами на её алебастровой коже.

— И что я должна делать в огородах? — наконец спросила она.

— Что скажут, то и делай. Полив, прополка, сбор урожая. Не знаю. Йохан сам найдёт тебе занятие. Не перечь ему, он это не любит. А ещё лучше — похвали. Скажи ему, что он гений агрономии и работы получишь вдвое меньше.

Эльфийка робко улыбнулась. Шутливый тон слегка расслабил её.

— Ещё я попрошу тебя не спускаться в шахты и не лезть туда, где висят здоровенные амбарные замки, — добавил командир. — Первое опасно, второе — тайно.

Эолис с трудом подавил зевок, сон окончательно давил на глаза. Бодрость, подаренная холодным душем, быстро таяла.

— Спокойной… ночи, — заметив его состояние, пробормотала эльфийка.

— Да… Спи, — отозвался Эолис и почти сразу провалился в сон.

Я ждала от главаря грубостей. Непристойностей. Омерзительных вещей, которые может позволить себе бандит к беспомощной пленнице. Всё время пока лилась вода в душевой, шуршали одежды, слышались шаги мне было страшно. Неловкость и стыд сковали моё тело, внутри бушевала паника.

Дроу уснул. Просто уснул в полуметре от меня.

Он был измождён, но спал чутко. Любой шорох и он открывал глаза. Опасался. Со мной рядом тоже не мог расслабиться.

Кристалл, пропитанный фаерцрессом, давал слабый свет. На стенах, в углах, на потолке выплясывали тени. Так и не сомкнув глаз, я разгадывала тайну игры света, воображала картины. Ветвистое дерево, паутина с гигантским пауком, крыло птицы, пышная роза, профиль гоблина с крючковатым носом…

Когда надоело, принялась рассматривать эльфа. Во сне он иногда вздрагивал, хмурился, что-то бормотал на чужом языке от этого просыпался и засыпал вновь.

Красив.

Главный бандит подземелья был красив. Острые скулы, прямой нос, чёткий угол подбородка… Когда он сглатывал слюну, кадык на его жилистой шее ходил вверх-вниз. Когда засыпал чуть крепче, его губы слегка размыкались, разглаживалась морщинка на лбу и ресницы отбрасывали тень на антрацитовой коже.

В его лице не было ни следа жестокости, которую я ожидала увидеть. Только усталость и какая-то внутренняя боль, словно он держал на своих плечах непосильную ношу. Изящные черты, присущие эльфам, в его случае приобретали оттенок суровой красоты, закалённой жизнью в подземелье.

Мне вдруг стало интересно, что заставило его стать тем, кем он являлся.

Зачем рискуя жизнью, спасал своих людей, чтобы через время снова подвергать их опасности. Зачем создал подземный город и — как он сказал? — воздвиг под землёй огород для пропитания своего народа.

Что вообще мне известно о жизни за пределами Ливенора?

Я провалилась в сон на минуту. Всего на одну минуту и когда открыла глаза — командира рядом не было. На столе меня ждал скудный завтрак — каша на воде из смеси нескольких злаков, напиток из трав и пригоршня очищенных от скорлупы орешков. В животе урчало. Несмотря на страх и смятение, я была голодна. Орехи оказались вкусными, с легкой горчинкой, а каша — пресной, но я съела ее всю, запивая травянистым чаем.