Штурмовик из будущего 4 (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич - Страница 3

— Эк, завернул! — крякнул полковник. — И не подкопаешься. Язык у тебя подвешен, что надо. Убивать пора, майор. Кстати, мог бы и поблагодарить — это ведь я отцу намекнул, чтобы тебе звание дали. Надеялся, что у меня в дивизии на хорошую должность сядешь. Эх, да что с тобой говорить теперь! — он разочарованно махнул рукой и полез за папиросами в карман шинели.

Дивин непроизвольно улыбнулся. Да уж, съездил, называется, к Верховному на дачу! Нежданно-негаданно вместо четырех маленьких звездочек на погонах получил одну большую. Товарищ Сталин счел, что такой заслуженный летчик должен иметь более солидное воинское звание. Ага, так и сказал: «заслуженный». Дескать, даже союзники оценили талант и воинское мастерство Григория, наградив его высокими орденами, а руководство советских ВВС почему-то зажимает.

— Заедете, может, товарищ полковник? Готов загладить свою вину. Да и звездочку обмыть сам бог велел. Хозяйка у меня мировая, стол мигом накроет.

— Нет уж! — сказал, как отрезал младший Сталин. — Раз уж не сложилось вместе послужить, то и за столом давай каждый за своим праздновать будет! Сам отсюда до деревни доберешься?

— Доберусь, — согласно кивнул экспат, выглянув в окошко. — Вот здесь остановите, пожалуйста.

— Все, бывай, Кощей! — мрачно бросил Василий, когда Дивин выбрался наружу. — Дверь за собой закрой.

— Всего доброго, товарищ полковник, — козырнул Григорий. Проводил взглядом удаляющиеся машины, глубоко вздохнул и улыбнулся. Ничего, еще повоюем!

Глава 2

— Куда ж вы теперь, товарищ командир? — хозяйка промокнула глаза краешком платка. — Толком и не пожили у нас. А говорили, что на учебу приехали…

— Что поделать, Евдокия Петровна, — улыбнулся экспат, складывая свои вещи в чемодан. — Сами понимаете, время военное, я — офицер, а, значит, должен выполнять приказы командования.

— Дядь Гриш, а ты мне пистоль подаришь? — высунулся из-за спины матери вихрастый оголец.

— Какой еще пистолет⁈ Ишь чего удумал! Вот я тебя сейчас взгрею! — ахнула женщина и попыталась было ухватить сынишку за ухо. Но хитрый сорванец ужом проскользнул мимо ее пальцев, стремглав унесся прочь и мигом взлетел на печку, где надежно укрылся от материнского гнева.

— Будет вам, Евдокия Петровна, — громко рассмеялся Дивин. С наслаждением потянулся до хруста в суставах и захлопнул крышку чемодана. — Неужто я похож на идиота? Разумеется, никакого оружия я никому дарить не собирался. Вы вот что: мне лучше напишите свой адрес, только точно и разборчиво.

— Зачем вам? — искренне удивилась хозяйка.

— Знаете, я ведь семью свою не помню, — сокрушенно вздохнул Дивин. — Последствия контузии. И, как не пытался, никого из родных так и не нашел. Поэтому, подумал на досуге и решил, что, пожалуй, оставлю вам свой денежный аттестат. Мне он на фронте все равно ни к чему, а здесь, какое-никакое подспорье вам с ребятишками будет.

— Да что вы такое говорите⁈ — женщина смотрела на летчика круглыми глазами, что стремительно наполнялись слезами. — Как же это⁈

— Тихо! Не реветь! — прикрикнул на нее экспат с досадой. — Терпеть не могу бабских слез. — Сказал же, ребятишкам!

— Григорий Иванович…

— Все, проехали! — решительно оборвал Дивин хозяйку. — И слушать ничего не желаю. Я раньше семье своего стрелка помогал, да, вот беда, они куда-то в эвакуацию уехали и следы их пребывания затерялись. Так что, здесь и думать нечего. Да, вот еще что, — потер он лоб. — Тут такое дело… — майор прошел по комнате к дверному проему и выглянул наружу. — Эй, бузотер, а ну, сбегай к колодцу, да флягу мне наполни! — Григорий дождался, пока они останутся с Евдокией Петровной одни и, понизив голос, сказал. — Не хочу, чтобы кто-то из детей видел. В общем, мне как-то на фронте случайно попали в руки кое-какие ценности. В ранце убитого немца нашел. А тот, видать, мародерствовал на полную катушку. Так вот, сам не знаю почему, но бросил тогда в вещевой мешок, и думать про них забыл. А когда в академию собирался, то наткнулся.

— С убитых, поди, снимал фашист тот? — ужаснулась Евдокия Петровна.

— Что? Да ну, ерунда какая, — нетерпеливо отмахнулся летчик. — Скажете тоже! Скорее, где-то ювелирный магазин грабанул, сволочуга, на драгоценностях бирки с ценой остались.

— Так пошли, да сдали бы куда следует, — непонимающе захлопала глазами женщина.

— Нельзя, — тяжело вздохнул экспат. — Времени-то к тому моменту уже много прошло. Спросили бы, а чего, мол, сразу не сдал? Или припрятал что-то? Нет, не получилось. Да, к чему я вам про это? Как уже сказал, цацки эти мне одни проблемы создают. И потому я их тоже вам оставлю. Глядишь, потихоньку поменяете на что-нибудь полезное, если вдруг такая нужда появится. — Дивин достал из кармана брюк небольшой, но плотно набитый кисет и протянул его хозяйке.

Та вдруг отшатнулась.

— Что вы, товарищ командир! — жарко прошептала она, испуганно оглядываясь по сторонам. — Не возьму! Не ровен час, узнает кто, порешат всю семью! Народ нынче озлобился с голодухи, а тут ведь на многие тыщи!

— Спрячьте получше, — настойчиво сказал экспат. — Так, чтобы ни одна живая душа не видела. Лучше всего разделите и в разные места. И на обмен берите по одной вещице, да изредка. В случае чего, сошлетесь на подарки мужа. Поверьте, я специально вам отобрал колечки и всякие там брошки-сережки попроще.

— Нет! — отчаянно замотала головой Евдокия Петровна, глядя на кисет так, словно перед ней была ядовитая змея. — Боюсь!

— Я ведь их все равно оставлю! — сурово пригрозил летчик. — В постель к пацанятам суну, или еще куда. Лучше будет, если дети золотишко найдут?

— Ох!

— Вот и договорились. Все село спасти не смогу, а вот одну семью…А, пришел, оглоед? Принес флягу? Клади вон рядом с чемоданом.

— И что тебе там не сиделось? — пропыхтел Григорий, перекладывая корзинку с котом из одной руки в другую. — Холили, лелеяли, вычесывали — не жизнь, а малина! И мне забот куда меньше было бы. Таскай теперь тебя, проглота! Ишь, пузо нажрал, точно интендант тыловой, хрен подымешь. Вот возьму, да и выброшу! — пригрозил экспат.

Шварц возмущенно мяукнул. На морде у кота читалось явное возмущение. Похоже, что он даже специально когти выпустил и впился ими в борта корзины. Дескать, фига с два ты меня отсюда вытряхнешь, хозяин, даже не надейся!

Майор со своей тяжелой меховой «поклажей» в одной руке, чемоданчиком в другой и вещмешком за плечами, вышел, наконец, к шоссе. Машины по нему шли довольно редко. Но Григорий у съезда к селу ждал легковушку, что обещал выслать за ним командир истребительного полка Сотников. Как ни крути, но своим лихим ночным вылетом Дивин здорово его выручил и позволил отчитаться перед начальством о достигнутой победе.

К слову, подполковник очень жалел, что экспата направили к новому месту службы.

— Я во все возможные инстанции обращался, — жаловался он Григорию, когда они обмывали майорские звезды летчика. — Звонил, доказывал, говорил, что с твоим зрением мы мигом этой фашистской сволочи укорот сделаем. Но…

— Да ладно, товарищ подполковник, не переживайте, — грустно ухмылялся Дивин. — Я ведь сам на фронт попросился. Так прямо товарищу Сталину и сказал.

— Василию?

Экспат немного помедлил.

— Ага, Василию. — Пьяный-пьяный, но даже в таком состоянии он прекрасно помнил, что болтать лишнего не следует. Тем более, что на той самой Ближней даче ему об этом довольно недвусмысленно сказали.

Нет, не Верховный или кто-нибудь из его помощников, вовсе нет. А вот незаметный, невзрачный такой мужичок с погонами капитана остановил летчика перед самым уходом в коридоре и тихо так проговорил:

— Дивайн, вас ведь предупреждали о том, чтобы не лезли к руководству страны?

Экспат тогда вздрогнул, оглянулся беспомощно по сторонам — рядом, словно по волшебству, ни единой живой души. Угрюмо развел руками:

— Так ведь не напрашивался. Сам ни сном, ни духом. Василий в машину посадил и привез.