Развод. (Не) девичья фамилия - Рублева Алиса - Страница 5

– Вы меня заблокировали.

– Сейчас спущусь. – Прерывает связь без лишних церемоний.

Почему-то его голос кажется мне смутно знакомым. Я смотрю на машину, заблокировавшую меня, – огромная. Размером, как две моих. Стёкла затонированы, номера дорогущие. Хотя не удивительно, что тут работают настолько обеспеченные люди.

Я забираюсь к себе в машину и включаю радио с новостями. Пока жду хозяина внедорожника, на экране моего телефона высвечивается входящий вызов от человека, который не звонил мне целый год.

Что любовнице моего мужа могло от меня понадобиться?!

Чувствую, как по внутренностям скользкими щупальцами расползается отвращение и страх. Не хочу отвечать, потому что точно знаю: после этого разговора мне станет ещё больнее. Они с Лёшей и так постарались вывернуть мою душу наизнанку, растоптать мою любовь и надежду. Что ещё им нужно?

И ладно бы Лёша позвонил, я могла бы это понять, если бы он, например, хотел объясниться. Но вот что хочет сказать мне та, что разрушила мой брак?

Мы ведь всё детство с Катей дружили. Жаль, я не знала, что подружки вырастают вот в таких вот стерв, готовых разрушить чужое счастье. И главное, ради чего? Разве мало свободных мужчин? Но ей зачем-то понадобился именно мой муж.

С тяжёлым сердцем принимаю звонок.

– Агата, вижу, ты забрала свои вещи, – произносит так высокомерно, будто я квартирант, который не платил за аренду, и его выселили.

Получается, она сейчас в моей квартире хозяйничает. Спит в моей кровати, с моим мужем. Ну и стерва. Как только представляю эту картину, сердце сразу вспыхивает ненавистью. Но стоит мне подумать о Лёше, хоть на секунду представить его образ в голове, и грудь обжигает такой болью, что я физически начинаю её чувствовать. Хочется вырвать сердце, лишь бы только эта мука закончилась.

– Забрала, – отвечаю нехотя.

– А где ключ?

Впервые в жизни мне Катин голос слышится таким противным. Какой-то тонкий, с надрывами, как скрип старой двери.

– Под ковриком, – говорю и стискиваю зубы. Ещё немного, и я на неё сорвусь. А я не хочу опускаться до ругани. Катя того не стоит. Она: нет никто в моей жизни.

– Хорошо, что ты так быстро уехала. Я думала: будешь скандалить. И нам придётся воевать с тобой, чтобы ты съехала из Лёшиной квартиры.

– Ага. Вообще-то, я тоже давала деньги на эту квартиру.

– Неважно, по документам она его.

– А тебе, смотрю, это и надо, – не выдерживаю я.

– Мне? – испуганно протягивает Катя, а я уверена, лицо у неё сейчас вытянулось от удивления, как у лошади. – Нет, вообще-то, – собравшись, отвечает она.

– Ага.

Будет она мне рассказывать. Не для этого. Теперь я понимаю, что это за человек. Я даже думаю, что знаю, куда девались Лёшины деньги в последний год и из-за чего выручки с его бизнеса так упали. Просто кто-то хорошо так влил средства в тюнинг любовницы. А я всегда была против пластических операций. Да и зачем мне они?

Но вот с квартирой действительно неприятно получилось. Ещё до свадьбы Лёша решил купить квартиру. У него была нужная сумма, но мне понравилась другая квартира, которая стоила чуть дороже, и я сама предложила Лёше добавить часть денег. Накопления у меня были. Благодаря этому мы поселились в отличном районе.

Я думала, что там мы будем строить своё счастье. Мы на тот момент уже были помолвлены, и у меня даже мыслей не было о том, что квартира покупается не в браке и в случае развода всё останется у него. Какая мне тогда была разница? Я думала, что всю жизнь буду с этим человеком.

Мы любили друг друга. Искренне и страстно. Как он мог так поступить со мной? Я же обожала его, хорошо вела хозяйство и за собой следила. Поддерживала его в трудные минуты и не устраивала сцен. А он, он… с Катей. Как же так?

Я вздыхаю и спрашиваю, чтобы подтвердить свою догадку:

– Кать, а ты из-за этого со мной общаться перестала? Когда с мужем моим спать начала, стыдно стало?

– Да нет, не из-за этого, – отвечает растерянно, но по голосу уже понятно, что врёт.

Я чувствую, что гнев потихоньку закипает во мне. Нужно заканчивать этот разговор.

– А звонить мне сейчас не стыдно? – спрашиваю её с упрёком.

Катя молчит.

– Чтобы больше никогда тебя не слышала. Пока, – говорю и кладу трубку.

Бросаю телефон на соседнее кресло и тру виски. От нервов голова начинает болеть. Откидываю голову на сидение и закрываю глаза.

Катя – очень странный человек. Никак не пойму, есть ли у неё совесть? Вроде в конце разговора растерялась, как будто ей стыдно стало. Но её поступок говорит об обратном: совесть отсутствует. Ну и подруга…

Артур Воронцов

Утром продираю глаза от телефонного звонка. Щурюсь, смотрю на часы: семь утра. В кои-то веки выбил себе выходной. Разгрёб старые дела, делегировал текущие, но нет, имя зама на экране смартфона какого-то фига не даёт мне расслабиться в единственный выходной. Принимаю звонок.

– Артур Вениаминович, прошу прощения, что так рано беспокою…

Тру щетинистую щёку, пытаясь согнать остатки сна. Шторы неплотно задёрнуты, полоса света слепит, падает прямо в лицо. Закрываю глаза.

– Ближе к делу, Константин Владимирович.

– Вы же знаете, я уже улетел в отпуск. Там клиенты в последний момент прислали документ, требуется ваше согласование и подпись. Я могу попросить Тамару Игоревну, она привезёт бумаги, куда скажете. Извините.

– А чем вы думали, когда текущие дела закрывали? Вы не знали, что у нас с ними контракт? – рычу в трубку.

Зам у меня не из трусливых, если дело важное, будет стоять на своём до последнего. Только вот он отдыхать укатил, греть свои булки на островах, а мне из-за этого ещё больше дел привалило. Но я всё же пустил, мужик три года в отпуске не был.

– Знали, конечно, – отвечает виновато. – Это те зожники, они вечно со сроками затягивают, их юристы никак не могли подготовить всё. Артур Вениаминович, нам нужен этот контракт, нехорошо, если их потеряем.

Потягиваюсь в кровати, раскинув руки, и левая бухается на чьё-то лицо. Оборачиваюсь и только сейчас замечаю в своей кровати симпатичную брюнеточку. Она начинает сопеть под моей рукой, убираю её в сторону и смотрю на личико. Оля.

Мы вчера с мужиками в ресторане отмечали удачный контракт, потом в баньку пошли. Оля позвонила под вечер, соскучилась говорит, я её и позвал с нами. Пили много, как она у меня осталась – не помню.

Возвращаю телефон к уху.

– Не нужно ко мне никого присылать. Через час приеду. Отбой.

Убираю мобильник в сторону. Оля в кровати потягивается, как кошка, и на грудь мне ложится лицом сонным вниз. Холодным носом в меня утыкается.

– Оля, хватит спать. Мне на работу нужно ехать.

– Как? – поднимает на меня заспанные глаза. – Ты говорил, выходной.

– Был выходной, да сплыл. Поднимайся.

Сам встаю, оглядываюсь, ищу, что надеть. По полу одежда разбросана, а белья нигде нет. Иду в душ, как есть.

Смываю под прохладной водой с себя остатки вчерашней гулянки. В общем-то, даже чувствую себя сносно. Закусывал хорошо.

Возвращаюсь в спальню, обернув полотенце вокруг пояса, вода с меня капает, оставляя мокрые следы. Бардак тут знатный. Надо будет уборщицу позвать. Оля уже спит лицом в подушку.

С Олей мы даже не пара, просто спим время от времени для поддержания здоровья. Она свободна, я тоже, общаемся без претензий друг к другу. Если она в один день заявит, что нашла себе пару и наши встречи отныне окончены – только порадуюсь за неё.

Дёргаю её за плечо.

– Поднимайся.

Сопит недовольно и переворачивается на спину.

– Да встаю я, встаю.

Быстро собравшись, прыгаем в тачку, сегодня у меня настроение прокатиться на своём внедорожнике.

– Тебя куда?

– Домой. Отсыпаться буду.

Зевает. Хорошая девчушка, красивая, ненапряжная, но никогда нам с ней ничего, кроме секса, друг от друга не хотелось. Сам не понимаю, почему так. Но вот не моя женщина. Запах у неё не тот, голос, внешность, манеры. Вроде всё нормально у неё по этой части, но не то.