Зов призрачных сердец - Ма Татьяна - Страница 7

– И что это значит?

– Значит, где-то есть распределительный щиток. Я его поищу. Если найду, но его включение ничего не даст, значит, обрыв на линии. Будем вызывать электрика.

– Но откуда здесь электричество? – удивилась Рада.

– Это надо у моего деда спросить или у Серафима, – отозвалась Даша. – Они наверняка знают, но, кажется, в пятидесятые или шестидесятые годы здесь хотели организовать клуб, но потом почему-то отказались от этой идеи.

– Интересно, почему, – пробормотала Рада.

С мыслью о том, что свет может быть не только в пристройке, но и в самом доме, Рада вернулась к Иволгину…

– Ну что, Рада, берете свои слова обратно? – Алексей встретил ее улыбкой.

– Какие слова?

– Насчет изнеженных мужчин. Принимайте работу.

Он сделал широкий жест, рукой показывая на окна, которые уже были освобождены от закрывавших их досок.

– Надо же, даже стекла целы, – удивилась Рада.

– А вы думали, я так увлекусь, что побью стекла?

– Я не о вас, Иволгин, – закатила Рада глаза. – А о том, что стекла уцелели, несмотря на то что домом никто не пользовался столько лет.

– Ах вот оно что, – хмыкнул Алексей. – Тут вы правы. Причем стекла в рамах явно старинные. Видите, какая неровная поверхность?

Рада кивнула, а потом переступила порог и осмотрела стены возле двери.

– Выключателей нет, – сделала она вывод.

– Вы же сами говорили, чтобы я не рассчитывал на электричество, – подколол ее Алексей.

– Говорила, но Данила обнаружил, что электричество здесь все-таки есть или должно было быть. По крайней мере, в пристройке.

– Всегда знал, что этот парень далеко пойдет, – улыбнулся Алексей.

Рада тем временем рассматривала вестибюль. Конечно, для небольшого помещения слово «вестибюль» было слишком громким, но и прихожей это назвать было сложно. Прямоугольное узкое помещение было вытянуто от входа к двустворчатым витражным дверям, что виднелись в рассеянном свете, который теперь проникал сюда из двух окон. По обеим сторонам от входа Рада заметила двери, ведущие в соседние помещения, и две деревянные лестницы на второй этаж. Мебели в вестибюле не было никакой.

– Не густо, – сказал Алексей. – Давайте проверим соседние комнаты.

Рада резко развернулась к нему.

– Господин Иволгин…

– Алексей, или просто Лёша? – предложил он.

– На просто Лёшу вы не тянете, а для Алексея мы еще не слишком хорошо знакомы, – возразила Рада.

– Ну, я же называю вас Радой, – пожал он плечами.

– Не все же привыкли быть столь фамильярными, – ехидно ответила она.

– Какая вы все-таки… жгучая, – рассмеялся Алексей.

– А вас, кажется, ничего не берет.

– Ничего, – подтвердил он.

– Итак… Алексей, – все же уступила Рада. – Ответьте мне на один вопрос.

– С удовольствием.

– Вы же археолог. Так?

– Археолог, – кивнул Иволгин, посмотрев на Раду.

– Так зачем вы лезете в дом? Вы же должны в земле что-то там раскапывать. Вот и раскапывайте!

– Может, я собираюсь и в доме что-нибудь откопать, – ответил он, скрестив руки на груди и с вызовом посмотрев на Раду.

Она явно была раздражена его присутствием здесь, даже злилась. А Алексея это все, кажется, забавляло.

– Вы умеете хоть чуть-чуть быть серьезным?

– А я очень серьезен, Рада. Я действительно собираюсь перерыть этот дом от подвала до чердака.

– Как это?

– А вот так, – развел он руками. – Ирина Васильевна дала мне полную свободу действий.

– Я совершенно не понимаю, что вам здесь искать.

– Скажите, вы хорошо изучили историю этого дома прежде, чем приехали сюда?

– Хорошо, – отрезала Рада. – Уж точно получше вас.

– А вот это весьма спорно. Читали легенды, которые ходят об этом месте?

– Легенды? – ушам своим не поверила Рада. – В отличие от вас, я занимаюсь наукой. Мне нет дела до каких-то там легенд.

– И зря! Потому что иногда в легендах и даже небылицах можно найти ответ на самый главный вопрос.

– Я устала терять с вами время, – отмахнулась от Алексея Рада. – Я здесь, чтобы осмотреть дом, составить план помещений и перечень имеющихся в доме предметов, а также чтобы потом, проанализировав все данные, создать проект реконструкции усадьбы.

– И только? – не унимался Алексей. – Неужели владелица имения больше ни о чем вас не просила?

– Нет… – ответила Рада и тут же вспомнила, как Ирина Васильевна просила ее поискать старинные книги, может быть, даже документы, шкатулки… – А вас она о чем просила? – Рада подняла на Алексея растерянный взгляд.

– Требовала искать и ничего не пропускать, – неопределенно ответил он.

Рада догадалась, что он, следуя ее примеру, не собирался откровенничать.

Развернувшись к археологу спиной, она нажала на ручку двери слева от входа. Она поддалась легко и распахнулась с легким скрипом.

Из-за спины Рады Алексей посветил в темное помещение фонариком.

– Гостиная, – поняла Рада.

Луч фонаря скользнул по той стене, где должны быть окна.

– Там ставни, – понял Алексей. – Я сейчас.

Он вышел, чтобы отпереть ставни снаружи и впустить в гостиную свет хмурого утра.

Вскоре Рада сумела разглядеть комнату. Она была довольно большая, и здесь, в отличие от вестибюля, имелась мебель. Правда, вся она была закрыта чехлами. «Интересно, мебель старинная или сюда завезли что-то уже в советское время?» – подумала Рада.

Она подошла к ближайшему дивану и стянула с него ткань. Тут же в воздух взметнулись тысячи пылинок, и Рада чихнула.

– Уборочка не помешает, – сказал вернувшийся Алексей. – Что думаете, Рада, об этом диванчике?

– Не новодел, – уверенно заявила она.

– Соглашусь, – отозвался Алексей. – Вы же в курсе, что этот дом стоял закрытым со времен революции?

– Не сомневайтесь во мне, господин археолог, свою домашнюю работу я проделала на отлично и изучила историю этого места.

– Но не легенды? – хмыкнул он.

– Но не легенды, – кивнула Рада.

– Смотрите, какой интересный портрет на стене. Как думаете, чей?

1780 год

Княжна Елена стояла перед портретом Анны Кирилловны и Павлушеньки. На нем мачеха, в объемном, тяжелом платье, словно на троне, восседала в кресле с высокой резной спинкой, а Павлушенька стоял по левую руку от матери. На картине Анна Кирилловна выглядела краше, чем в жизни. Ее чрезмерную худобу художник не показал, а строгому бледному лицу придал красок. Только вот взгляд был таким же – жестким, надменным, подавляющим. Мачеха смотрела с портрета на Елену с укоризной, будто знала о ней какую-то тайну и всем своим видом показывала, что тайну эту выдаст. Елена всегда тушевалась в присутствии Анны Кирилловны и даже теперь, хоть это была всего лишь картина, испытывала робость. А вот младший брат, ее любимый Павлушенька, вышел совершенно настоящим. Художнику удалось передать его задорный взгляд, румяные щечки и легкую улыбку, которая появлялась на губах ребенка, когда тот задумывал какую-нибудь шалость.

Портрет повесили в малой гостиной над диваном. И теперь Анна Кирилловна будет взирать с него на всех, кто окажется в этом помещении. Сама она здесь бывала редко – считала эту гостиную холодной и все время здесь зябла. А вот Елена, напротив, проводила здесь много времени, иногда с книгой, иногда за вышивкой, а иногда просто смотрела в большое окно на подъездную аллею в надежде, что к ним пожалуют гости. Правда, в Хворостино редко наведывался кто-то интересный.

«Анна Кирилловна нарочно велела повесить свой портрет здесь, чтобы вечно напоминать мне, кто здесь настоящая хозяйка», – грустно размышляла Елена.

– Ну, Елена, хорошо Анатоль Митрич Аннушку написал? – спросил Павел Андреевич, неслышно войдя в гостиную.

Елена вздрогнула.

– Неплохо, батюшка, – ответила она.

– Али не нравится?

– Отчего же… нравится.