Тьма. Том 5 (СИ) - Сухов Лео - Страница 1

Тишина продлилась пару секунд. «Актёры» переглядывались между собой и поглядывали на Василия… Тот задумчиво смотрел на металлическую пластину с головой собаки и метлой… А «зрители» — просто застыли, испуганно наблюдая за происходящим на сцене.

Но это не могло продолжаться вечно. Хотя мне, конечно, и хотелось бы: всё-таки голова после того, как меня оглушили, болела нестерпимо. Каждый звук — как пытка. И когда одна из девушек-зрительниц, нервно комкавшая в руках свой тёмный плащ, наконец, закричала — мне показалось, что я вот-вот умру.

— Опри-и-и-ичник! — как это нередко бывает, один истеричный вопль сорвал оцепенение с остальных.

— Стреляй! — рявкнул Василий «актёрам», и те открыли по нам огонь.

У двоих были пистолеты, и только у одного — пистолет-пулемёт. Правда, нам бы и этого с лихвой хватило, если бы не щит Бубна…

А люди в зале рванули к выходу. Они кричали, они толкались, они пробегали по упавшим… Натуральная паника!

И Бубну, или как там его по-настоящему звать, эта паника не понравилась.

— А-а-а-а! А ну назад, сволочи! — он даже дёрнулся, но побоялся выйти из-под своего защитного купола, который жестоко терзали пули. — Куда вас всех понесло⁈ Мне вас что, теперь ещё искать⁈

— Артефактными! — рявкнул тот «актёр», который поливал нас свинцом из пистолета-пулемёта. — Пробейте щит!

— Я вас всех запомнил! И у меня хорошая память на лица! — ревел Бубен, потрясая кулаками. — Федя, стреляй по ним! Стреляй!

— Как, блин⁈ — возмутился я, подёргавшись в путах и демонстрируя кандалы.

— Из револьвера! Стреляй! — Бубен повернулся ко мне и смутился: — Ой…

— Убейте их! Скорее! — кричал, отступая к краю сцены, Василий, пока «актёры» меняли боезапас в оружии.

— Меня-то твой волшебный ключик не освободил! — закивал я Бубну, отчего башка разболелась ещё больше, и настроение ухудшилось.

— А чего ты не сказал-то⁈ — тот быстро присел, коснувшись своих лежавших на полу кандалов, и из них вытекли три странного вида капли, похожие на жидкий металл. — Уже бы давно прыгал на воле!..

А капли сначала слились в один блестящий ручеёк, но стоило ему дотечь до меня — снова разделились. И, обдавая кожу щекоткой и холодом, прямо по мне заскользили к замочным скважинам.

— Да как-то не нашёл, куда слово вставить! — огрызнулся я.

— Это ложная вежливость! — с уверенностью заявил Бубен. — Если надо слово вставить, всегда, Федь, говори громко и чётко!

В этот момент старший из «актёров», наконец, вставил в пистолет-пулемёт новый магазин. От следующей волны свинца щит, окружавший нас, пошёл волнами, и Бубен с ругательствами начал ставить второй, поменьше и послабее.

А ключ опричника, тем временем, наконец-то влился в мои оковы, и те упали. Правда, пришлось дополнительно поёрзать, освобождаясь от верёвки, которой меня примотали к столбу. И тут мне на помощь пришла та самая девушка, которая тоже скрывалась под куполом.

— Всё, я начинаю злиться! — предупредил Бубен наших противников, которые прикрывали отход «зрителей».

— Да убейте вы их!!! — взвизгнул Василий, продолжая отступать к краю сцены.

«Актёры» ему не ответили, сосредоточенно ведя огонь. И щит Бубна начал проседать, пропуская пули во второй слой защиты. А та была слабее и почти сразу начала дрожать. Поверхность обоих щитов покрыли десятки маленьких взрывов и вспышек.

А затем стрельба вдруг стала не такой частой: пистолет-пулемёт выключился из работы. И почему так произошло, я понял сразу, едва увидел, как «актёр», бросив оружие, извивается в попытке дотянуться до оседлавшего его Тёмы.

Мой кот, кровожадно урча, полосовал ему спину похлеще средневековых палачей, снимая с несчастного полоски одежды и кожи.

— Снимите это!.. Снимите!.. — кричал «актёр», прыгая возле двух своих помощников.

И да, те честно пытались! Но сложно поймать яростно отбивающегося кота, который прицепился к визжащему, прыгающему и извивающемуся человеку…

— А-а-а-а! — не выдержал этой вакханалии Василий, кинувшись к выходу.

— Назад! Назад, маленькие ублюдки! — вопил Бубен, скидывая защиту и кидая в остатки толпы у дверей несколько плетений. — Порешу, сволочи!..

Надо сказать, слова у него с делом не расходились. Плетения ещё в полёте сформировались в пять круглых серых дисков. И тех людей, что оказались на их пути, острые края дисков резали, как бритва. Кровь брызнула во все стороны, туда же полетели отрубленные части тел…

Картинка была так себе. Даже мне нехорошо сделалось, а уж девушка, помогавшая мне освободиться, и вовсе сначала побледнела, потом позеленела, а затем покачнулась.

— Тебя как зовут? — запамятовал я, подхватывая её в полуметре от пола.

Хорошо ещё, развязать меня она всё-таки успела.

— Дуня…

— Дунь, сядь пока! — предложил я. — И не смотри туда, куда смотришь! Лучше вообще никуда не смотри!

— Федя, да стреляй уже!.. Они же разбегутся по углам, как тараканы!.. — потребовал неистовствующий Бубен.

— Да чем? У меня револьвер отобрали! — рявкнул я, обернувшись.

— В железном ящике! — Бубен указал на металлический контейнер, стоявший у самого края новой защиты. — Всё там!..

Метнувшись к ящику, я попытался его раскрыть, но, конечно же, он был заперт.

— А ключ от него⁈

— Плетением сломай! — посоветовала сзади Дуня.

— Я ещё года не проучился! — возмутился я.

— А-а-а-а! — следующее плетение Бубна полетело в ящик, буквально выворотив ему крышку.

А ситуация за пределами защиты уже изменилась. Тёма, доделав своё чёрное дело, куда-то слинял. Пострадавший «актёр» лежал на полу, жалобно скуля и истекая кровью, сочившейся меж лохмотьев спины.

К сожалению, один из его помощников уже подхватил пистолет- пулемёт и снова начал поливать наш щит короткими очередями. Тем временем, второй оставшийся на ногах «актёр» внимательно оглядывался по сторонам, держа пистолет наизготовку.

«Понятно! Тёму подловить хочет, гнида!» — разозлился я, скидывая с ящика остатки крышки и хватаясь за привычную рукоять «пушка».

— Готов! — сообщил я, вставая в полный рост с оружием в руках.

— Сн-ни-и-и-им-м-ма-а-а-ай-у-у-у-у! — предупредил Бубен, как в замедленной съёмке подбегая к Дуне и заталкивая её за столб.

Снять щит опричник не успел: защита рухнула сама. Я видел в теневом зрении, как щит задрожал и пошёл рябью так, что сразу стало ясно: вот-вот упадёт. Поэтому и стрелять начал раньше, целясь в сторону «актёра» с пистолетом-пулемётом.

Две первых пули угодили в ещё не слетевший щит, а следующие три — кучно легли в голову, снося мужику часть черепной коробки.

Плечо обожгло болью. Это выстрелил в меня последний «актёр». Но прицел ему сбила тёмная, чернее самой темноты, тень, которая метнулась откуда-то из-под потолка, едва он повернулся ко мне.

Этому последнему стрелку я вбил по пуле в руку с оружием и в колено. Дальше стрелять не стал, побоявшись попасть в Тёму, который терзал мужику загривок, отчего тот орал, широко раскрывая рот, пучил глаза и дёргал плечами.

— Стр-р-ре-э-э-эл-ляа-а-ай по-о-о-о у-у-у-убл-лю-у-у-у-удка-а-а-ам! — ревел Бубен, указывая на остатки толпы, пытавшейся прорваться на выход из зала.

Я выпустил последнюю пулю, целясь «зрителям» по ногам. И одновременно усилием воли вернул себя в обычное течение времени. После моего выстрела в толпе кто-то тоненько закричал женским голосом. Естественно, настроение тут же ухнуло ещё ниже, хотя, казалось бы, куда дальше-то?

— Да в головы им! В головы! — закричал Бубен, формируя плетения.

— Они этими головами говорят! — напомнил я, откидывая барабан и вытряхивая гильзы. — А если я попаду, то они ничего полезного не скажут!

— Да чего они сказать-то могут⁈ — возмутился Бубен, запуская в толпу очередной смертоубийственный подарочек.

На сей раз это был десяток маленьких шариков, от которых несло жаром и пламенем. Шарики ударили в спины беглецов, и на троих мгновенно вспыхнули плащи. Ещё пятерых прикрыли какие-то защитные артефакты, а ещё двое хоть и не загорелись, но получили глубокие проплавленные раны, после которых я бы за их жизнь ржавой копейки не дал.