Основатель 4 (СИ) - Шиленко Сергей - Страница 1

Я раскинулся в кресле посетителя в кабинете Арбитра Кузьмы Поляны прямо напротив его здоровенного, как мамонт, дубового стола.

Стол этот, чёрт побери, чуть ли не трещал под тяжестью наваленных на него книг, толстенных фолиантов, переплетённых в потрескавшуюся кожу, явно содержащих своды местных законов и прецедентов. Гора макулатуры, короче.

Сам Кузьма, облачённый в строгую чёрную мантию, казалось, чувствовал себя в ней на удивление комфортно, будто всю жизнь только и делал, что судействовал, а не горбатился на ферме. Видать, смена профессии с крестьянина на новую силовую должность пришлась ему по душе. Ну, ещё бы, из грязи в князи, хоть и местного разлива!

Формально-то он числился одним из моих, ну, типа советников, но по факту я его почти не дёргал. Его основная работа — выносить вердикты да разруливать всякие бытовые и не очень конфликты между жителями града Весёлого. Такой себе мировой судья, чиновник и третейский арбитр в одном лице. Честно говоря, до сего момента особой нужды в его специфических услугах у меня как-то не возникало, а вот теперь, похоже, припёрло так, что без него никак.

— У меня тут, понимаешь, Кузьма, нехорошее дело нарисовалось, — начал я издалека, постукивая пальцами по подлокотнику. — Похоже, кто-то из моих людей крысятничает, золотишко тырит.

Я вкратце изложил ему суть проблемы.

Кто-то, возможно, какой-нибудь мелкий клерк или кто из прислуги, завёл поганую привычку прятать золото на одном из чердаков Администрации. Складировал нетрудовые доходы, прятал на чёрный день. А самое неприятное, меня не оставляла мысль, что этот «кто-то» — очередной засланный казачок, шпион, возможно, даже из людей Лекса Могучего.

Конечно, это мог оказаться и обычный воришка, банальный домушник, но расследовать такое дельце будет ох как непросто. Народу в здании Администрации шастает туда-сюда как на вокзале в час пик, а из реальной охраны у нас, по сути, только эльфийские ребята И́рита, которые больше по периметру специализируются, а не по внутренним расследованиям. Да и узнали-то мы об этой заначке только потому, что Зимородка нашего застукали, когда он пытался это самое золотишко стырить. Вот такой вот казус.

Судья Кузьма задумчиво погладил свою длинную седую бороду, слегка покачиваясь в массивном кресле, которое протестующе скрипело под его весом. Информация его, мягко говоря, не обрадовала.

— И много золота-то умыкнули? — наконец спросил он, когда я закончил свой невесёлый рассказ. Сказал спокойно, как всегда, но где-то на периферии прозвенели едва уловимые стальные нотки.

— Сто пятьдесят золотых, — озвучил я сумму, от которой у любого местного крестьянина, наверное, глаза бы на лоб полезли. Да что там у крестьянина, тут иному мелкому лавочнику на год безбедной жизни хватило бы. Сумма, прямо скажем, для нашего захолустья весьма ощутимая.

— Сто пятьдесят… — Кузьма медленно выдохнул, и его взгляд стал ещё серьёзнее. — Это, Владыка, уже не мелкая кража. Это, я тебе доложу, преступление серьёзное. И чего ты от меня хочешь в такой ситуации? Какая помощь от старого судьи потребна?

— До сегодняшнего дня, Кузьма, у меня как-то не возникало особой нужды в создании полноценной полицейской службы в нашем граде Весёлом, — развёл я руками. — Ну, не считая нескольких стражников там-сям, которые больше для порядка и острастки, да и то это скорее общественная повинность, чем профессиональная деятельность. Так, дружинники на полставки. Но это… это, брат, уже требует полноценного расследования. Потому что, если рассматривать худший сценарий, то у нас тут либо ещё один шпион завёлся, либо, не дай боги, целая гильдия воров орудует. Как мне, по-твоему, сколотить следственную группу? Такую, чтобы с полномочиями, чтобы могли и допросить, и арестовать, если понадобится? А то мои навыки, боюсь, ничем не помогут. Больше скажу, работать надо по закону.

Кузьма Поляна крякнул, потянулся к одной из пыльных книг на столе и с натугой раскрыл её где-то на середине. Послышался сухой шелест пергамента.

— Власть арестовывать, Владыка, она по нашим законам целиком и полностью в твоей компетенции, как Избранника, — пробасил он, водя пальцем по строчкам. — Но ты можешь делегировать эти полномочия, уполномочить доверенных лиц, дав им карт-бланш на определённые действия.

— Это понятно, — кивнул я. — Вопрос в другом. Кому, чёрт возьми, можно доверять в таком деле? Городишко у нас маленький, все друг друга знают, как облупленных. Любой прокол — и вся конспирация коту под хвост.

— А вот это уже один из самых сложных вопросов, — согласился Кузьма, отрываясь от фолианта. Лицо его стало серьёзным, как у главбуха перед годовой проверкой. — Потому как если исключить всяких залётных чужаков, которые у нас появляются время от времени, то вором может оказаться кто угодно из местных или даже целая шайка, если это групповое преступление. Тут, знаешь ли, не угадаешь.

— Не хотелось об этом говорить, но такую мысль я тоже вполне допускаю.

— Ну, меня ты уполномочить не можешь, я всё-таки судья, — продолжил Кузьма, предвосхищая мой возможный вопрос. — Да и ближайших своих соратников тебе тоже не стоит в это дело впутывать. На всякий пожарный. Вдруг это кто-то из них, из особо приближённых, решил злоупотребить служебным положением? Власть, она, знаешь, портит людей, даже самых честных поначалу.

— Значит, кого-то со стороны? Пришлого? — предположил я, хотя сам понимал, что это так себе идея.

Кузьма покачал головой, и борода его качнулась в такт.

— Согласно нашим обычаям, Владыка, ты можешь уполномочить только жителей града Весёлого, да и народ, сам понимаешь, не одобрит, если ты наделишь властью какого-нибудь чужака, едва тот успел получить свой бесплатный дом и прописку. Скажут, своих не ценит, пришлых привечает. Репутация — вещь хрупкая, её беречь надо.

— Я, конечно, мог бы просто… ну, забить на это дело, — протянул я, задумчиво барабаня пальцами по столу. — Поднять шумиху, мол, вора поймали, для острастки публично высечь подставного козла отпущения и понадеяться, что настоящий крысёныш больше не сунется. Сто пятьдесят золотых, конечно, для простого жителя — это целое состояние, но я, честно говоря, даже не заметил их пропажи, пока Зимородок не спалился. У меня тут бюджеты покрупнее крутятся.

— Но ты исходишь из того, что это просто вор, а не шпион, — напомнил мне Кузьма, и в его голосе прозвучало явное неодобрение моей потенциальной бесхребетности. — Да и прецедент, сам понимаешь, хреновый, спускать такое на тормозах. Безнаказанность порождает новые преступления. Сегодня мелочь утащили, завтра на большее позарятся.

— Тогда давай свои рекомендации, — сдался я. — Предложи кандидатуру. Того, кто, по-твоему, станет действовать беспристрастно и справедливо, ну или хотя бы окажется достаточно умён, чтобы не спалиться на первом же шаге.

Кузьма снова полез в свои талмуды, открыл другую книгу, толстенную, в зелёном, как тина, переплёте, и принялся листать, что-то бормоча себе под нос. Мне стало любопытно, и я заглянул ему через плечо. Внутри, на пожелтевших страницах от руки написаны десятки имён, и под каждым какие-то пометки, сделанные разными чернилами. Некоторые имена я даже узнал, и все они жители града Весёлого. Эдакая картотека на всё население, подумалось мне, ФСБ местного разлива.

— Заряна, — наконец произнёс Кузьма, остановившись на одном имени. Я заметил, что оно выделено красными чернилами, и под ним значились несколько обвинений. — Она твой лучший выбор! Ей двадцать четыре года, и за последние три недели её четырежды ловили на кражах в разных лавках.

Я аж поперхнулся.

— Воровку⁈ Ты хочешь, чтобы я уполномочил воровку расследовать кражу⁈ Кузьма, ты часом не перегрелся на этой своей судейской должности? Это что за инновационный подход к кадровой политике?

— А ты знаешь, почему она воровала? — спросил Кузьма, пододвигая книгу ко мне, чтобы я мог прочитать официальные постановления. Каждый раз её признавали виновной и заставляли возместить украденное, но воровала она сущие мелочи: хлеб, вяленое мясо, бутылки с вином. — От скуки, Владыка. Ей осточертела её работа на мельнице, муку молоть — занятие, прямо скажем, не для пытливого ума. И, честно говоря, я её прекрасно понимаю. Человеку с её интеллектом и способностями нужно заниматься чем-то более интересным, чем-то, что требует… ну, большей сообразительности, что ли.