Кулачник (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 8

Хлопнули двери. Из машин выскочили четверо ментов. Плотные, в бронежилетах, с автоматами.

На борту патрульной было крупно написано: ПОЛИЦИЯ. Не «милиция». Я чуть не хмыкнул — теперь у нас не менты, а копы? Дела!

— Стоять, всем! — важно проревел лысый, с сержантскими полосками.

Оставшиеся бородачи подняли руки, как по команде. Видно одна половина их с условкой, другая на стреме, и те кто «чистые» прикрывают «запачкавшихся»

Краем глаза я заметил, как Леня, плавно отвел руку, пряча пистолет. Неожиданно, ствол хоть и не мой, но мои пальцы на нем есть, а там при должном воображении… В общем как говориться, был бы человек, а статья найдется.

— В чем вопрос товарищ сержант? — спокойно спросил я.

— Вызов на драку! — буркнул он, прищурившись.

Я огляделся, развел руками.

— Где вы видите драку? Все стоят. Разошлись уже. Вопросов друг к другу не имеем, — пояснил я.

— Имели, раз вызвали, — цокнул тот и покосился на одного из охранников. — Ренат где?

— Отъехал, — ответил тот.

В принципе неудивительно, что мент интересовался начальником СБ… другой вопрос куда он отъехал, если так искал со мной встречи?

Три других мента уже активно обыскивали бородачей. Вряд ли что-то серьезное найдут, те у кого что-то было — уже убежали. Талант, достал нож, тоже растворился, как утренняя дымка.

— Пришёл вызов на драку, возможно с оружием, — продолжил сержант и попер буром. — Запрещенные вещества, предметы — имеются? Карманы выворачивай!

— А статья у вас какая за стояние на месте? — уточнил я.

Сержант сузил глаза, но голос не повысил.

— Пройдемте, установим личности, все зафиксируем.

— Может не будем бензин жечь казенный, все равно в участке отпустите? — я вскинул бровь.

— Пройдемте, гражданин, — настойчивее повторил сержант.

Сказано было спокойно, но звучало не как просьба. Я не стал спрашивать основания, не просил оформлять задержание по протоколу — бесполезно. Не в моем положении, когда я открыл глаза всего то пару часов назад. В 90-х таким подходом мента можно было только раздухарить. Не думаю, что в этом плане что-то поменялось. Да и проверять не хочу.

Вывернул карманы. Сержант похлопал меня в разных местах и кивнул.

— В машину сами проходим, гражданин?

Его рука потянулась к наручникам на поясе и я в ответ кивнул.

— Не утруждайся, сержант, сам пройду.

А вот Магу пришлось повязать, тот начал возмущаться. Остальных бородатых вовсе отпустили…

Позади кто-то из бородачей шипел:

— Ментов вызвал, стукачок?

Я обернулся и посмотрел на него.

— Мне на таких как ты менты не нужны, — отрезал я.

Бородач сплюнул под ноги, во взгляде повисла злость. Быстро они закипают, впрочем, и остывают также быстро.

Меня повели к бобику. Мага грузился в соседнюю машину. Орал, плевался, обещал подключить адвокатов и старших. Один из ментов хлопнул дверью, и стало тихо.

Через двадцать минут я уже сидел на скамейке без спинки под стеной райотдела. Над головой гудела лампа дневного света, время от времени вздрагивая в конвульсиях.

За перегородкой сотрудник стучал по клавишам.

Мага орал уже минут десять.

— Я вам устрою! Э-э, позвоню брату! Вы у меня потом извиняться будете, я клянусь!

Никто не отвечал. Привыкшие к такому менты. А потом его завели к оперу на разговор, и там крики как-то сразу прекратились.

Ко мне подошел сержант в форме с обвисшими плечами. Он лениво жевал жвачку и кивком позвал меня пройти к оперу в кабинет. Но не в тот, куда повели Магу.

В кабинете было прохладно, работал кондиционер. Оперативников было двое. Один устроился на подоконнике, молодой, и тридцати нет, и курил в форточку. Второй сидел за столом у стены. Этот постарше, седой, с короткой стрижкой, судя по погонам — майор. Он мельком посмотрел на меня и вернулся к бумагам на столе.

Второй опер с ленцой поднялся с подоконника и прошелся к столу, глядя на меня с прищуром. Взгляд, как у человека, который вроде бы пока ничего не говорит, но уже сделал выводы. Потянулся за чашкой с кофе, сделал глоток и откинулся на спинку стула.

— Так, гражданин Ефимов. Свидетели утверждают, что у тебя был пистолет, — сказал опер, бросив взгляд в протокол.

Я пожал плечами.

— Утверждать — не доказывать, товарищ лейтенант.

Мент щелкнул ручкой, но писать ничего не стал.

— Говорят, пугал народ. Целился… — продолжил он гнуть свою линию.

— Пусть говорят, вы ищите. Если найдёте, то и поговорим, — я коротко пожал плечами. — Сейчас разговаривать не о чем, товарищ лейтенант.

Опер приподнял бровь.

— Ладно, допустим. А то, что трое в травму поехали? За что мужиков побил?

Я понимал, что оперу так и хочется меня хоть на чем-то подловить. И скорее всего про травму он меня «лечит».

— Спортсмены они. Могли и на тренировке получить свое, — ответил я, не моргнув. — Не балетом все-таки занимаются.

Лейтенант посмотрел чуть пристальнее. Вроде без нажима, но слишком быстро и уверенно он задавал вопросы. Значит, уже решил, что я виноват. Просто ищет, к чему прицепиться, где ниточка у клубка начинается, чтобы его размотать.

— Я никому не угрожал, если об этом речь, — заключил я.

В девяностых такие разговоры были короче. Иногда с табуретом или пластиковой бутылкой с водой. Этот лейтенант тоже борзеет, но в меру, без наезда. Значит, или сам еще не понял, кто я, или закон стал работать хоть как-то, что на него оглядываться. Но расслабляться все равно нельзя.

— Ты кто по жизни? — вдруг спросил лейтенант, буравя меня взглядом.

— Смотря кто спрашивает, — ответил я спокойно.

Он промолчал, закрыл папку. Ответы ему не нравились, хотя виду ментеныш не подал. Взял телефон, поднял трубку.

— Готов? Заводи.

Через минуту в комнату ввели Магу. Он был другим. Не тем, что стоял передо мной у клуба, надутый и злой. И не тем, что угрожал ментам братьями. Сейчас он двигался осторожно, потупив взгляд. Видно, что опера свое дело знают и хорошенечко его обработали.

Мага покосился на меня и тут же отвел глаза. Плечи у него опустились, лицо вытянулось. Он уже не был бойцом, скорее учеником, которого поставили в угол.

— Узнаешь красавца? — лениво спросил опер.

— Это он, — охотно затороторил Мага. — Он первым полез! Пистолетом угрожал! Я только защититься хотел…

Я молчал, перебивать не стал. Надо ж так в лоб самого себя хоронить. Я про Магу.

Опер перевел на меня взгляд, будто только теперь вспомнил, что я тоже в комнате.

— Что скажешь, Ефимов, человек дает показания, — проговорил он, побарабанив пальцами по столу. — За дачу ложных показаний об ответственности знаешь?

Я не отреагировал. Краем глаза заметил, как Мага вздрогнул. Видно, за дверью ему в ярких красках обрисовали перспективы отказа от сотрудничества с правоохранителями. Наверняка успел представить себе этап, и зону где-нибудь в Магадане, с вышками и холодным ветром по утрам.

— Ствол, значит, у него был? — уточнил лейтенант.

— У него, — торопливо согласился Мага. — Он достал…

Молчание затянулось. Я вздохнул, сложил руки на столешнице и уставился на опера.

— Подними видео. Все увидишь сам.

— Поднимем, обратимся к владельцу помещения, когда возбудим уголовное дело, а пока…

— Так обращаться к владельцу не надо. Мага, вы же писали с пацанами, — возразил я спокойно. — Покажи лейтенанту запись с телефона. Я подожду, нет проблем.

Опер хмыкнул, аж на щеках румянец вспыхнул. Мага замер, как будто понял, что с этого момента от него ничего не зависит. Я видел, как в нем борется страх перед статьей, но глубоко внутри к нему приходило понимание, что он опростоволосился, поддавшись давлению ментов. Как итог — сам себя оговорил. Повесить на нас было нечего.

Я смотрел на опера. Он с деланно невозмутимым видом закрыл папку. Несколько секунд молчал, сжав челюсть, скрипнул зубами.

— Вины, значит, не признаёшь, Ефимов?

— Нечего признавать, — коротко бросил я.