Кулачник (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/54
- Следующая
Ну во первых, не привели, я сам пришел. Во вторых, я пометил про себя, что обращаются ко мне не иначе как Саня Ефимов. Будем считать, что крыша у меня не поехала и я — это я.
В ответ из приоткрытой двери послышался раздраженный голос:
— Секундочку, Илона Викторовна, — затем голос стал громче, резче. — Дверь на хер закрой! Ира я с учредителем говорю, твою мать!
Леня втянул голову в плечи и захлопнул дверь. С той стороны щелкнул замок. Илона как ее там по батьке — учредитель всего этого? В смысле женщина? Хм…
— Сань, придется подождать, — бросил он, не глядя.
Я присел на лавку, охрана устроилась по бокам от меня. Медленно поднял руки, взглянул на кисти. Чужие. У меня пальцы сломаны, срослись неправильно, а тут и близко такого нет.
Хрень какая-то!
Я потянулся и снял маску, чувствуя свежий воздух, будто вынырнул. Ощущение все равно, что в чужую кожу залез. Ни одного своего шрама, ни одной царапины.
Зрачки привыкали к тусклому свету коридора. Все здесь было не моим. Суставы и те двигаются не так. Тело ощущалась как чужая шинель: вроде мое, но не мое.
Только что я стоял у железнодорожного переезда, говорил с Козловым, чувствуя, как под ногами вибрируют земля от проходящего состава. А теперь бетонный пол, двери с картонными замками и непонятными надписями.
Арифметика упорно не сходилась.
Леня достал свою трубу с ярко вспыхнувшим экраном и я окончательно убедился в том, что прогресс прошел мимо меня.
— Сань давай сфоткаемся, брат? — вдруг предложил он.
— А тебе моя рожа зачем? — уточнил я.
— Да как зачем, как выпуск конференции выйдет, ты звездой проснешься! — заверил Леня.
— Если Игорич не вырежет, — буркнул второй, имени которого я по прежнему не знал.
Леня перевернул свою трубу и я увидел на обратной стороне три большие камеры. Пока рассматривал чудо техники, охранник стянул маску, вытянул мобильник и приобнял меня за плечи.
И вот тут я все понял…
Сначала я увидел на экране телефона дату, а потом когда Леня провел по нему пальцем, увидел свое лицо. На меня как из зеркала смотрел паренек лет двадцати пяти. Брюнет, с выделяющимся скулами и карими глазами.
Новый я.
Осознание свалилось, как ушат ледяной воды. Это точно не мое тело и сейчас не 1996-й.
— Какой сейчас год? — спросил я.
— Че? — Леня рассматривал получившуюся фотографию на экране мобильника.
Второй, так и не снявший маску с удивлением посмотрел на меня.
— Слышь, тебе ж по голове вроде не прилетело…
— Год какой? — повторил я. — Две тысячи двадцать пятый?
— Две тысячи двадцать пятый, угу! — усмехнулся Леня, не отрываясь от экрана.
Я почувствовал как по спине пробежал холодок. Две тысячи двадцать пятый… прямо как мушкетеры тридцать лет спустя. Ну почти… двадцать девять.
Я перевел взгляд на второго.
— Где я?
Тот усмехнулся, но уже не так уверенно.
— Да не гони! Ты бы лучше думал, что боссу будешь говорить, Сань…
Он не успел продолжить. Щелчок замка и дверь кабинета распахнулась. На пороге появилась девушка. Молодая. Даже слишком.
Что-то в ней сразу вызвало отторжение. Нет, девка была реально красивой, но… я не сразу понял, человек это или манекен. Улыбка как в телемагазине, голос как у робота. Кожа блестит, ногти хищные и изогнутые.
На нее, может, и засмотрелся бы, если бы не чувство, что это все ненастоящее. Как будто она не живая…
— Проходите, Ефимов, Сергей Игоревич ждет, — сказала она тихо.
Я поднялся, оглянулся на охранников, те сразу спрятали свои мобильные при виде бабы.
— Только… он не в настроении. Ему звонила Илона Викторовна, — почти шепотом, добавила девчонка. — Она уже в курсе ситуации!
Дверь за спиной закрылась бесшумно. Снова щелкнул замок.
Я мог бы развернуться и уйти. Мог бы. Но я пообещал Светке, что позабочусь о Линде, а значит, должен выжить. Ну а чтобы выжить, надо понять, где я и кто тут главный. А заодно уточнить свои стартовые позиции.
Внутри через небольшой коридорчик, меня встретил просторный кабинет. Толстые ковры глушили шаги. Пахло кожей, свечами и чем-то химическим, дорогим. Свет был не прямой, шел сбоку, из ламп в стенах. На массивном столе был только стакан воды. Идеальный порядок. Слишком идеальный.
Сергей Игоревич сидел в задумчивости, театрально склонив голову и уперев лоб в растопыренные пальцы. Рост под метр девяносто, спортивного телосложения, все на нем сидело, как с иголочки. Щетина аккуратная, пальцы белые, как у человека, который сейчас пережевывает злость.
Я сел не дожидаясь приглашения. Так называемый «босс» даже головы не поднял, стиснул зубы со скрипом, как будто пытался не взорваться.
— Что это было, Ефимов?
Тишина длилась секунду. Потом пошло как по маслу, с нарастающим паром:
— Ты осознаешь, что натворил? У нас контракты. Спонсоры. Съемки. Виральность, понимаешь это слово?.. Просмотры, клики, метрики! Теперь из-за твоей выходки все пойдет под откос! Федерация может нас лицензии лишить! Это шоу! Это, сука не подворотня! А ты ломаешь мне одного из самых рейтинговых участников!
Он вскочил, заметался по кабинету, будто искал, куда впрыснуть злость. Подошел к стене, ткнул пальцем в рамку:
— Видишь⁈ Это, мать ее, золотая кнопка YouTube!
Я покосился на рамку. Пацана задушил, а он мне про кнопки в рамке рассказывает.
— Это работа! Годы! Бабки! Люди! Конверсия! Все к чертям из-за одного твоего «подвига»!
Я молчал. Черт возьми, я вообще его не понимаю! Какая кнопка? Какая к черту конверсия? Будто мы не про драку говорим, а про математику. «Босс» говорил на русском, но смысла было, как в радиошуме.
Сергей шел дальше, разгоняясь, как будто говорил сам с собой.
— На хрен мне такие охранники, если вы в кадр лезете, ломаете хореографию! Вы че творите!
Я смотрел на него внимательно. Он пацана то видел? Его ногами били, он сознание потерял. А этот мечется по кабинету и орет, потому что «в кадр влезли».
Я долго молчал, но терпение кончилось. Поговорить с ним по людски точно не выйдет, так что пусть гуляет лесом.
— Слышь, Листьев. Сюда послушай, — оборвал я.
Хайпенко вздрогнул, явно не ожидав, что я посмею его перебить. Я медленно поднялся.
— Ты сам понял, что сейчас сказал? Я за пацана влез. Его, уже без сознания, собрались ногами в пол втаптывать. А ты мне про бабки втираешь. Про рейтинги какие-то. У тебя тут кнопки, а у меня все проще: или ты за своих, или ты гнида последняя.
Сергей побелел, как мел. Начал поправлять узел галстука, словно тот его душил.
— Уволен! — завизжал. — У-во-лен, слышишь⁈ Засужу! Нет… я Ренату скажу, он из тебя…
— Рот закрой, — грубо перебил я.
Хайпенко вытаращил глаза. Я решил, что еще одно слово и сломаю ему нос. Но в этот момент у гниды вдруг зазвонил мобильник. Он покосился на экран, изменился в лице и тотчас взял трубку. Про наш разговор мигом забыл. Снова заметался по кабинету, как лев в клетке, прижимая телефон к уху.
— Да не может такого быть, то был разговор не под запись, утечки быть не могло… — скулил Хайпенко в трубку, как нашкодивший первоклашка, оправдывавшийся перед учителем.
Я не стал ждать, когда он освободиться. Развернулся и пошел на выход. Разговаривать тут не о чем.
У двери, на тумбе под зеркалом, в аккуратной кучке лежали фирменные блокноты, ручки, значки с логотипом «V-FIGHTS». Мимоходом я взял блокнот, подбросил в руке — добротный. Захватил и ручку. Возьму как выходное пособие.
Я уже тянулся к двери, но взгляд зацепился за стеклянную табличку на стене.
Медиа-холдинг «VЕКТОР», ГК «Козлов и партнеры», генеральный директор Виктор Козлов.
Строгий шрифт, металлический отблеск, треугольники, пересекающиеся, как прицел.
Под ложечкой тут же засосало.
В смысле Козлов? Витя?
В голове промелькнули слова бывшего друга о том, что он собирается назвать свою компанию в честь щенка.
- Предыдущая
- 5/54
- Следующая