Сказки долгой зимы (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 8

* * *

— Порой мне кажется, что люди

все вымерли давным-давно,

кругом сплошные долбоёбы,

а я их лидер, царь и вождь… —

пожаловался Ингвар псу, когда совещание закончилось и они вышли погулять на смотровую площадку.

— Гав! — радостно откликнулся тот и взрыл лапами снег, приглашая человека играть.

— Тебе только гав, а мне что делать?

— Гав-гав!

— Ладно, лови палку. Хороший пёсик! Молодец!

— Гав!

— Самое смешное, что они меня терпеть не могут. За то, что я не лезу в их смешную иерархию. Не хочу в их дурацкий Совет и не слушаюсь его. За то, что делаю то, что считаю нужным, ни у кого не спрашивая разрешения. За то, что не боюсь оружия и могу дать в рыло. За то, что не подвержен афазии. А больше всего за то, что чужой. Они не знают этого точно, но чувствуют — я не такой, как они. Не отсюда. Мне тут не место. И знаешь что, Мудень?

— Гав!

— Они, чёрт меня дери, правы. Дурак я был, что вернулся.

— Гав! Гав!

— Опять палку? Как тебе это не надоедает?

— Гав!

— Лови!

* * *

— Недавно в Пустошах холодных

кого-то кто-то где-то съел,

но мы подробностей не знаем,

и новость эта так себе… —

выразительно проговорил Ингвар в микрофон. — Новостная повестка, мои воображаемые радиослушатели, сегодня примерно такая же, как вчера, позавчера и поза-позавчера. То есть что бы ни происходило, мы понятия об этом не имеем. Даже будь у нас какие-то корреспонденты, они бы ничего не смогли рассказать из-за синдрома афазии, массово накрывающего всех, кто долго находится в Пустошах. Те, кто озябли там по подвалам, сначала начинают заговариваться, потом замолкают, а после и вовсе окукливаются. «Когнитивный коллапс» называется по-научному. Сидят как грибы в навозе и ничего вообще не делают. Хватает их ровно на то, чтобы обломки досок в руинах собирать, костёр поддерживать, снег топить и кашу варить. Пока не придут людоеды, у которых почему-то таких проблем с мотивацией нету. Наверное, белковая диета способствует. Кто бы мог подумать, что остатки человечества поделятся на хищников и еду вот так буквально? Если не хотите стать кормом для одичавших сородичей, слушайте радио! Нет, это не реклама, а медицинский факт: если у вас есть приёмник, то ваши шансы остаться в сознании резко возрастают. Бесчеловечные опыты… Без обид, Неман, но с медицинской этикой ваши штудии не очень совпадают.…В общем, эксперименты показали, что прослушивание моего бреда отчего-то сильно замедляет процесс деградации. Речь портится не так быстро, а до окончательного коматоза дело и вовсе не доходит. Вот такой я полезный тип, да. Сам себя не похвалишь никто же не догадается! Так что, если вы не планируете карьеру людоеда и не хотите сами стать едой, слушайте радио. Ищите в развалинах транзисторные приёмники, они как раз вошли в моду перед Катастрофой, собирайте батарейки, в холоде они неплохо сохраняются, мастерите детекторные, которым батарейки не нужны. Чуть позже я ещё раз зачитаю инструкцию, как это правильно делать.

А сейчас — музыка! В нашем вечернем эфире прозвучит вокально-инструментальная композиция «Этот стон у нас песней зовётся» с пластинки номер три. Название условное, но очень подходящее, в чём вы сейчас и убедитесь…

* * *

— Вот у Юльчи медвежонок,

жёлтый и пушистый,

Юльча маленький ребёнок,

но весьма ершистый… —

Ингвар погладил девочку по тонким золотистым волосикам.

— Двед! — гордо сказала Юльча, поднимая с пола мягкую игрушку и протягивая её мужчине.

— Превед, медвед!

— Двед!

— Хочешь сказку про трёх медведей?

— Аку!

— Хорошо, слушай. Одна маленькая девочка, которую звали… ну, допустим, Юльчей. Почему нет? Не одним же Машенькам и Настенькам в сказках быть? Юльчи ничуть не хуже. Некоторые так точно. Так вот, пошла эта Юльча в лес гулять. Такая была гулёна — спасу нет, прям как некоторые девочки, которые ходить ещё толком не научились, а уже так и норовят утопать из комнаты на поиски приключений. Вот и та Юльча была девчушка с активной жизненной позицией и маленьким, но острым шильцем в попке. Да, здесь, точно. Решила гулять — и погуляла себе в чащу, как так и надо.

Ингвар взял карандаш, лист желтоватой бумаги и быстрыми штрихами сделал набросок.

— Вот видишь, совсем как ты, такое же делопутало, только постарше. Ты ещё так бодро топать не умеешь, но как только научишься — тут-то всем станет некогда… Итак, Юльча чешет по лесу. Может, мама ей забыла сказать, что детям там делать нечего, а может, Юльча её не послушала, но убрела она далеко-далеко, устала и проголодалась. И тут видит — на полянке избушка. Это домик такой, из дерева. Вот, смотри, примерно так выглядит…

— Юльча шасть — а дверь-то не заперта! Приличная девочка, конечно, три раза подумала бы, прежде чем входить в чужой дом без приглашения, но не такова была наша Юльча! «Вижу цель, не вижу препятствий!» — в точности как одна моя знакомая девица, которая пытается сейчас отнять у меня карандаш. Нет, не дам, он острый, поранишься ещё. Давай я тебе лучше медведя нарисую.

— Двед!

— Он самый. Да погоди, дай закончить! Слушай пока, что дальше было. Заходит Юльча в избушку и первым делом сразу куда? Конечно, на кухню. Смотрит — а стол-то накрыт! Более осторожную или менее голодную девочку это навело бы на мысль, что она тут как бы не совсем одна, но мы уже знаем, что та Юльча, из сказки, была очень решительная. Увидев на столе три миски (одну большую, другую поменьше, а третью совсем маленькую), она тут же ложку хвать! Та Юльча отлично умела есть ложкой, как большая, и даже почти никогда не мазала себе кашу на голову. Села она на большой стул, взяла большую ложку, хлебанула из большой миски — здорова ложка, в ротик не лезет. Пересела на стул поменьше, взяла ложку поскромнее, хлебась — а всё равно великовата. Ну и на вкус каша так себе: солёная, с перцем, взрослая, в общем. А что в стакане было налито, я тебе тем более не скажу. Тебе такое пробовать рано. Тогда села она на самый маленький стульчик, взяла самую маленькую ложку, и давай наворачивать из самой маленькой миски! Так всё и слопала. А как наелась — принялась на стуле раскачиваться, из чистого уже хулиганства. Напробовалась из взрослых стаканов, наверное. И до того Юльча расшалилась, что грохнулась и стул сломала. Встала, попу ушибленную почесала и поняла, что спать охота.

— Пать?

— Да, спать. Ты ещё не хочешь? Нет? Ну ладно, продолжаю тогда. Пошла Юльча в спальню, а там три кровати — большая, поменьше и маленькая. Залезла в большую — слишком просторно, запрыгнула в следующую — тоже как-то не так. А вот как заползла в маленькую, так сразу и задрыхла, сопя в две дырочки. Вот тут-то хозяева и вернулись. И были это три медведа!

— Двед?

— Именно! Медвед-папа, медвед-мама и медвежонок их. Вот, смотри, какие! — Ингвар показал ребёнку картинку.

— Двед! Двед! Двед! — девочка ткнула пальцем в каждого из медведей по очереди.

— Да, три медведа, точно. Не знаю, куда их понесло от накрытого стола, может, в магазин бегали за вод… за молоком, но вот они вернулись и сразу за стол. «Кто сидел на моём стуле, кто жрал из моей миски и стакан ополовинил?» — возмутился папа-медвед. «Кто сидел на моём стуле, ел мою низкокалорийную диетическую еду и ложку немытую на стол бросил?» — сердится меведуха-мама. «Кто слопал всю мою сладенькую кашку, компотик выпил и стул сломал?» — разрыдался медвежонок. Ты бы так ни за что не поступила, конечно, а вот та Юльча совсем не подумала, каково будет тем, кого она объела и кому мебель попортила. В общем, идут медведы в спальню, а там новые беды. «Кто валялся в моей кровати и журнальчик срамной из-под подушки вытащил?» — злится папа-медвед. «Кто покрывала скомкал и в обуви на простыне валялся?» — кричит мама-медведуха. «А я, кажется, знаю кто! — сообщает им медвежонок. — Гляньте, чего у меня в кровати завелось!» Смотрят медведы, чешут мохнатые бошки: мелочь какая-то спит, да так крепко, что крики не разбудили. Принюхался медвед-папа и понял, куда его вечерние полстакана делись. «Мама, папа, — интересуется медвежонок, — а можно я её себе оставлю? Буду кормить, вычёсывать, выгуливать…» «Мал ещё», — отвечает медведуха смущённо. «Жрёт она многовато, — отметил медвед. — И пьёт не по возрасту». Хотели медведы Юльчу сожрать, но посмотрели, какая она красивая да пригожая… Да, почти как ты. Особенно, когда спишь. Спать не пора? Нет? А по-моему, глазки тут у кого-то закрываются… Ну, в общем, не поднялась у них лапа на такую симпатичную девчонку. Отнесли её, спящую, в деревню, отдали маме, велели получше следить и построже воспитывать. Давай-ка я тебя в кроватку отнесу, егоза…