Где сокрыта библиотека (ЛП) - Ибаньез Изабель - Страница 30

— Очевидно, нет, — пробормотала я.

— Я могу преследовать тебя, — сказал он леденяще мягким голосом. — Или ты можешь уделить мне минутку и выслушать то, что я хочу сказать, а затем решить больше никогда со мной не разговаривать.

— Тогда говори, что хотел, — сказала я, высвобождаясь из его хватки. Я опустилась на стул с низкой спинкой и отвела ноги как можно дальше от стула напротив.

Уит тоже присел.

— Ты хочешь найти маму.

Это был не вопрос, поэтому я промолчала.

— У меня есть несколько предположение по поводу ее местонахождения.

Мои губы приоткрылись.

— Какие?

— У нее есть тайник с артефактами, — начал он. — Слишком рискованно держать их при себе долгое время, поэтому ей придется…

— Сбыть их у Врат Торговца, — самодовольно вклинилась я. — Мне это известно.

Уит поджал губы, что было единственным признаком, что я его разозлила. Но мне было все равно. Он не сообщил ничего такого, о чем бы я не догадывалась сама.

— Если это все, — сказала я, поднимаясь. Раньше я бы поговорила с ним о выборе, который была вынуждена сделать. Тогда я бы доверилась его честному мнению и совету. Но он разрушил это. Я никак не могла сказать ему, что подумываю об отъезде. Мне было невыносимо видеть облегчение на его лице.

— Сядь.

От неожиданности я опустилась обратно.

Уит наклонился вперед, упершись локтями в колени.

— Врата всегда перемещаются. Я могу узнать, где они будут в следующий раз.

Я сузила взгляд.

— Откуда у тебя эта информация?

Он вперился в меня непонимающим взглядом.

— Вспомни, чем я зарабатываю на жизнь.

— Ты все еще работаешь на моего дядю? — удивленно спросила я. — Мне казалось, он слишком зол на тебя… — я запнулась, не в силах продолжить. Мы обманули дядю Рикардо, после чего Уит обманул меня. С момента прибытия в Египет я только и делала, что строила планы и вступала в сговоры, пока не добивалась своего. Я замаскировалась, спряталась на дахабие дяди, лгала окружающим, включая Уита, вынося артефакты из гробницы Клеопатры и передавала их матери. Я позволила Эльвире танцевать на балу, хотя знала об опасности.

Чего я только не делала, чтобы добиться своего?

В недрах моего живота зияла тошнотворная яма. Мы с Уитом были одного поля ягоды. Люди, которые переставляют шахматные фигуры на доске, стремясь к достижению целей. Уит задумчиво смотрел на меня, казалось, понимая значение каждой эмоции на моем лице. Он выглядел готовым действовать, его плечи были напряжены, словно он был готов броситься за мной, если я только шевельнусь. Его присутствие сбивало с толку. Он забрал деньги. Что ему еще было нужно?

— Почему ты все еще здесь?

— Знаю, в это трудно поверить, — тихо произнес он. — Но я был серьезен в своей клятве.

— Неужели? — я надеялась, что звучала достаточно язвительно. Но на мой слух, не хватило дыхания. Я заставила себя отодвинуться от него.

— Да.

Я вспомнила клятву, которую он дал мне, произнеся своим уверенным и властным голосом — тем самым, который заставлял других прислушиваться к нему или убираться прочь. В ту ночь он поклялся защищать меня. В этом и крылась суть. Разочарование застилало глаза, и я отвернулась, чтобы он не увидел моих мокрых глаз. Он ни разу не обещал любить меня. Он предупреждал меня уже тогда.

Я была слишком увлеченной дурой, чтобы услышать слова, так и не произнесенные им.

Папа часто говорил, что всякий раз, когда я чувствую себя потерянной, это происходит потому, что я обманываю себя. Он объяснял своим мягким с придыханием голосом, подходящих для библиотек и церквей, что люди часто боятся быть честными с самими собой. Они предпочитали лгать, предпочитали отрицать, предпочитали игнорировать то, что находится прямо перед ними.

Я поклялась, что всегда буду честна с собой. Неважно, какую цену мне придется заплатить: деньгами, здоровьем или даже жизнью.

Во-первых, я не могла расценивать нашу первую брачную ночь, как своеобразное заявление с его стороны. Это был мой выбор. Он был готов подождать, но именно я убедила его в том, что все должно произойти.

Пересечение точки невозврата. Таков был мой замысел.

Во-вторых, ему требовались деньги, а я могла их обеспечить. Кроме этого, он как никто знал, насколько сильно я хочу остаться в Египте. Предлагая брак, он предлагал решение — выгодное для него, но все же решение.

В-третьих, он говорил, чтобы я никогда не верила ни единому его слову.

Тихий шепот коснулся моей кожи, ложь влекла меня к моменту в гробнице, когда он поцеловал меня в полной темноте. Я думала, что мы наконец обнажили свои чувства, свои души. Мы умирали — медленно, но необратимо, — и я глупо подумала, что наконец-то пришло время быть откровенными.

И, таким образом, мы переходим к четвертому: Уитфорд Хейс поцеловал бы кого угодно.

И пятая, самая разрушительная истина: Уит все еще не покинул Египет, но не из-за готовности следовать клятве, не из-за желания мне помочь, а потому, что хотел найти Хризопею Клеопатры. Возможно, у него было какое-то ошибочное чувство долга по отношению ко мне, какое-то осознание ответственности, которое лежало на его плечах. Может быть, он даже жалел меня. В любом случае, именно это двигало им сейчас.

Я вздрогнула.

Я не могла смириться с мыслью, что он так относился ко мне, в то время как я была готова вверить ему свою жизнь. Он был здесь, потому что наши цели совпадали, и это давало ему возможность искупить вину за содеянное. Нет, желание искупить вину означало наличие сожаления, раскаяния.

Уиту не было знакомо ни первое, ни второе.

— Ты знаешь, что так и не извинился? — прошептала я.

— Знаю, — ровным тоном ответил Уит. — И никогда не извинюсь.

Я могла только поразиться его безжалостности. Я не могла поверить, что так сильно недооценивала его.

— Я сожалею о том, как это произошло, — поправил себя он. — Все прошло не так, как планировалось изначально. Но я не могу извиняться за то, что спас свою сестру, потому что, если бы пришлось, я бы снова это сделал, — тихо сказал он. — Арабелла очень много для меня значит.

Но не я.

Подтекст причинял боль, но я не хотела показывать этого.

Было бы крайне глупо не признать его… компетентность. Но мы отклонились от темы, и чем быстрее мы обсудим условия нашего партнерства, тем быстрее я смогу уйти. Я была не в силах справиться со всем этим. Мое сердце было разбито. Не его.

— Я не приму твою помощь без условий.

Он кивнул в знак согласия.

— Как я и думал.

— Больше никакой лжи, — сказала я. — Больше никаких интриг, никаких полуправд и умалчиваний.

Он издал какой-то горловой звук.

— Я не собираюсь добровольно предоставлять информацию, о которой ты не просишь… Ты позволишь мне закончить, Инез?

Я закрыла рот и уставилась на него.

— Но, если это будет касаться тебя, я поделюсь всем, что знаю.

— Ладно, — ледяным тоном произнесла я. — Скажи мне настоящую причину, почему ты все еще здесь. Ради поиска Хризопеи Клеопатры?

Уит сжал челюсти.

— Это одна из причин.

— А другая?

— Какие еще условия? — спросил он. — Я знаю, у тебя их много.

— Больше не оставляй меня позади. Куда ты, туда и я.

Он нахмурился.

— Я не буду рисковать твоей жизнью. Дальше.

Я собиралась встать, но он рычанием вытянул руку.

— Ладно. Что еще?

— Между нами все кончено, — сказала я, сдерживая слезы. — Ты больше не можешь меня целовать.

Уит посмотрел на меня с каменным выражением лица и опустил подбородок.

Я встала, и на этот раз он не стал меня останавливать. Я сделала три шага, когда очередное неприятное ощущение сдавило грудь, перекрывая доступ кислорода. Айседора предложила это. Но я сразу же отмела эту идею. Но она была права, это было лучшим выходом из положения. Для моего душевного спокойствия. Для моего сердца. Как только я произнесу это вслух, пути назад уже не будет. Но сделать это было необходимо — я погорюю позже, когда окажусь далеко от этого места.