Воронцов. Перезагрузка. Книга 2 (СИ) - Тарасов Ник - Страница 44

— А что если сарайчик небольшой сколотить? — предложил Семён. — Тут, на берегу. Чтоб и от дождя укрыть, и чтоб удобно было потом на другой берег переправлять, когда мост будет готов.

Я окинул взглядом берег, прикидывая место для временного склада.

— Дельная мысль. Завтра выделю пару человек, пусть займутся. А пока — накройте хоть рогожей, если дождь пойдёт.

Возвращаясь назад, я ещё раз окинул взглядом строящийся мост, растущую деревню, дальний лес, где сейчас стучали топоры крестьян, и зашагал обратно к дому. Машка, верно, уже ждёт с обедом, а после нужно будет обойти все работы, проверить, как идут дела на стройке дома, заглянуть к Прохору с его загородкой для поросят. Дел невпроворот, но на душе было легко. Всё шло своим чередом.

Возвращаясь с лесопилки, я услышал какой-то странный шум, доносившийся со стороны Уваровки. Сначала подумал, что показалось — ветер, может, разгулялся. Но нет, чем ближе подходил к деревне, тем отчётливее различал крики, визг и какое-то всеобщее бурление. Даже замедлил шаг, прислушиваясь. Визг был явно поросячий, а крики — вполне человеческие, причём на все голоса: и мужские басовитые, и женские звонкие, и детские заливистые.

Когда вышел к околице, картина предстала во всей красе — настоящий деревенский апокалипсис. Оказалось, что Прохор, когда загородку решил подправить, не доглядел, и поросята, воспользовавшись моментом свободы, дружно сиганули в поле. Теперь вся ребятня вместе с мужиками и бабами носилась за ними, пытаясь изловить беглецов, а те проскакивали чуть ли не под ногами, визжа от восторга своего неожиданного освобождения.

— Петька! — заорал я, увидев как он, красный как рак, пытался загнать особо резвого поросенка в какую-то корзину. — Что тут у вас?

— А то не видите, Егор Андреевич? — простонал он, промахнувшись мимо поросёнка в очередной раз. — Беда! Прохор, чтоб его, загон подправить вздумал, а эти нечистые духом тут же и сбежали!

Я едва сдержал смех, глядя на эту картину. Поросята, похоже, были в полном восторге от своей внезапной свободы. Они бегали кругами, то устремляясь к огородам, где маячила перспектива лакомой поживы, то кидаясь к речке, то просто носясь зигзагами без всякой видимой цели, кроме как позлить своих преследователей.

— Окружай его, окружай! — орал Степан, пытаясь загнать самого шустрого беглеца в тупик между домом и сараем.

Поросёнок же, словно издеваясь, прошмыгнул прямо между его широко расставленных ног и с победным визгом рванул в противоположную сторону, где прямо на него с полотенцем наперевес ковыляла Марфа.

— Ага! Попался! — торжествующе воскликнула она, набрасывая полотенце.

Но не тут-то было! Поросёнок сделал такой невероятный прыжок в сторону, что Марфа от неожиданности не удержавшись на ногах, свалилась в траву и лежала причитая и проклиная поросят.

— Ах ты ж паршивец! — взвыла она, пытаясь встать, кряхтя и ругаясь. Но тут же рассмеялась, глядя, как злополучный поросёнок, довольный собой, уже несётся к огородам.

Я оглянулся и увидел, как Прохор с виноватым видом пытается чинить загородку, периодически отвлекаясь на общую суматоху.

— Прохор, потом починишь! — крикнул я ему. — Сначала надо этих разбойников изловить!

Сказать честно, такого цирка наша деревня давно не видела. Дети были в полном восторге — бегали, визжали почти как сами поросята, пытаясь схватить их за пятачки, за хвостики, за что придётся. Мишка даже ухитрился поймать одного малыша-поросёнка, но тот так отчаянно завизжал и забрыкался, что мальчишка от неожиданности разжал руки, и пленник тут же дал стрекача.

— Мишка! Хватай его! — орал его отец, но было поздно — розовая молния уже скрылась в картофельных грядках.

Я решил, что без стратегии нам не справиться.

— Так, — крикнул я, залезая на бочку, чтобы меня было лучше видно и слышно. — Давайте-ка по порядку! Бабы — перекрывайте путь к огородам! Мужики — делайте загон из чего придётся, вон, жерди берите! Ребятня — гоните поросят в нашу сторону!

— Егор Андреич дело говорит! — поддержал меня Петька. — Давай, бабы, становись цепью!

Женщины, подобрав подолы и вооружившись кто чем — от полотенец до веников — встали плотной шеренгой перед огородами. Мужики быстро соорудили подобие временного загона из жердей, корзин и всего, что попалось под руку. А ребятня с визгом и хохотом принялась гнать поросят в нашу сторону.

Но поросята оказались на удивление хитры и изворотливы. Один, особо дерзкий, проскочил между Дарьей и Аграфеной, пользуясь тем, что те на секунду отвлеклись, споря, кто из них должен стоять ближе к крапиве.

— Держи его, держи! — заголосили они, но этот проказник уже мчался к картошке.

Тут в дело вступил Серко, наш деревенский пёс. До этого он с интересом наблюдал за всеобщей суматохой, но тут решил, что это игра специально для него. С громким лаем он бросился за поросёнком, в два прыжка нагнал его и, схватив за ухо, остановил.

— Ай да Серко! — восхитился я. — Вот кто нам поможет!

Пёс, довольный похвалой, отпустил визжащего пленника, которого тут же подхватил подоспевший Степан.

Второй — тот самый, что свалил с ног Марфу видимо, решил, что набегался вдоволь, и теперь просто стоял посреди двора, как будто размышляя, куда бы ещё податься. Мы окружили его со всех сторон, медленно сужая круг.

— Тихо, тихо, — шептал Прохор, — не спугните…

Но тут Петькин Васька не выдержал и с боевым кличем бросился на поросёнка. Тот от неожиданности метнулся в сторону… и угодил прямо в руки Ильи, который от радости аж присел.

— Попался, разбойник! — торжествующе воскликнул он, крепко держа его в руках.

Общими усилиями, все в пыли, запыхавшиеся, но довольные, мы загнали их обратно в починенный загон.

— Ну, Прохор, — сказал я, пытаясь отдышаться, — теперь-то загородку покрепче сделай. А то в следующий раз они не в поле убегут, а прямиком в лес.

— Не извольте беспокоиться, Егор Андреевич, — закивал тот. — Теперь эта загородка и медведя выдержит!

Вся деревня ещё долго обсуждала это происшествие, со смехом вспоминая, как упала Марфа, как Степан ловил поросёнка корзиной, как малыши носились за поросятами, падая и тут же вскакивая. В общем, цирк был ещё тот.

Отсмеявшись и отдышавшись, мы с Петром и Ильей, которые уже переживали как там идут дела на дому пошли проверить, но там слава богу, вовсю кипела работа — служивые укладывали бревна как надо, справлялись отлично. Я с удовольствием отметил, что они уже подняли сруб почти до крыши. Параллельно уже заложили брёвна и для дома Фомы.

Всё-таки возведение стен — это самое простое в стройке. Потом пойдёт дело посложнее: крыша, печь, полы, окна. Но глядя, как слаженно работают мужики, я был уверен — справимся.

В итоге деревня слегка уже расширилась, вырисовывались новые два дома, а ещё на краю стоял свеженький ангар. Я смотрел на всё это и радовался, что потихоньку, но поднимать деревню получается. Каждый новый дом, каждая постройка — как ещё один шаг к тому, чтобы наша Уваровка стала крепче, богаче, сильнее.

А сегодняшнее приключение с поросятами ещё долго будет вспоминаться зимними вечерами у печки — ведь такие моменты, полные смеха и общих усилий, и делают деревню настоящей деревней, а не просто скоплением домов.

С этими мыслями я направился домой, где меня, наверняка, ждал горячий ужин и моя Машка.

Увидев Митяя, я сказал ему, чтоб утром на зорьке сходил до реки, рыбы до обеда наловил, чтобы за день просолилась, а к вечеру коптить будем. Небо уже темнело, и мы сидели на завалинке, наслаждаясь прохладой после жаркого дня. Митяй кивнул.

— Сделаю, Егор Андреич, — он потер ладонью подбородок, — как солнце встанет, так и пойду.

Я хлопнул его по плечу и направился к дому, где уже ждала Машка, мелькая в окне своим белым передником.

Митяй слово сдержал — до обеда принес рыбу, еле дотащил две корзины, полные до краев. Серебристые бока подлещиков и плотвы поблескивали на солнце, привлекая внимание всех, кто проходил мимо. Митяй, аж вспотел и тяжело дышал, когда притащил рыбу к моему дому.