Безликий свидетель - Есьман Ирэна - Страница 9

Щеки Сергея Когана засветились легким румянцем. Наверняка он уже пожалел об этом комплименте.

– Я слежу не за вашим стилем, а за громкими делами, в одном из которых вы участвовали, – выкрутился он.

– Что ж, спасибо за комплимент. – Александра завела прядь короткого каре за ухо. – Итак. Чего конкретно вы от меня ждете?

– Нужно составить психологический портрет преступника. Нам нужно понять его мотив, какие у него могут быть отклонения, может быть, происхождение, стиль жизни, хобби. Все что угодно, лишь бы про него.

– Это ожидаемо.

– Минуту. – Он поднял трубку стационарного телефона и что-то тихо произнес. За дверью послышался шум кофеварочной машины, и вскоре секретарь внесла две кружки ароматного кофе. – Пожалуйста, угощайтесь.

Кофе и правда был хорошим. Коган хоть и был немного странным, но внушал доверие, а общественная значимость этого дела и личный интерес не позволили Александре отказаться.

– Мне нужно будет ознакомиться со всеми материалами, – продолжила она, – поговорить с сотрудниками, кто был на местах происшествий, посмотреть фотографии и, возможно, пообщаться с родственниками погибших.

– Все, что нужно, будет в вашем распоряжении. Главное – результат. – Коган сложил руки за спиной и неспешно подошел к окну, вглядываясь в ущербную картину за ним. – Мы должны сработать на опережение. – Он обернулся и серьезно посмотрел на Сашу. – Оба убийства произошли за короткий период времени. Может быть, где-то, обнявшись с деревом, сидит и третий труп, – предупредил он.

– Я попробую помочь.

– Мы выделим для вас кабинет. Работать придется здесь. Расследование конфиденциально. Я думаю, что вы это понимаете.

– У меня частная закрытая клиника. Я понимаю, что такое конфиденциальность.

– Тем не менее нужно подписать обязательство о неразглашении.

– Конечно.

– Тогда за работу.

Кто-то постучал в дверь, Коган разрешил войти. В проеме возник высокий парень лет тридцати пяти: собранный взгляд, немного отросшие волосы, густые брови, гладко выбритое лицо. Он в темно-синей, почти черной рубашке с высоким воротом, темно-серых брюках, которые идеально сидят на нем, а в руках стопка документов. Не похож на местного архивариуса. Слишком уверенный взгляд, и он не чувствует даже легкого дискомфорта перед Коганом. Кто-то близкий ему, его правая рука.

– Заходи, ты вовремя, я как раз хотел вас представить.

– Александра Герц, – не дожидаясь представления, произнесла Саша.

– Глеб Вишневский. Вы наш профайлер?

– Психотерапевт, но профайлинг тоже мой профиль.

– Глеб, покажи Александре кабинет, про который мы говорили, и введи в курс дела, – распорядился Коган.

– Какой кабинет?

– Кабинет Елизаветы.

– Понял. Хорошо. Все сделаю.

Тут было уютно и пахло какими-то специями с нотками табака и ванили. Небольшой кабинет, светлые стены, идеально убранное рабочее место. На столе рамка с фотографией девушки и светловолосого парня с загорелой кожей. В углу небольшой сейф, на котором стоял диффузор с аромапалочками. Вот откуда этот запах. Так Саша заочно познакомилась с Лизой. Посмотри на рабочий стол человека, и ты поймешь, что он собой представляет.

– Ну вот. – Глеб закачался на пятках. – Это кабинет Елизаветы. Ее не будет несколько дней, а потом Коган что-нибудь придумает получше для вас, так что можете занять ее место.

– Место ее я занимать не буду, но столом воспользуюсь. Надеюсь, что она не будет против.

– Она не будет против, – механически ответил Глеб.

Саша села в недорогое кресло и, сравнив его со своим, несколько разочаровалась в удобстве. Хорошо, что у него были хотя бы подлокотники.

– Мне нужны фотографии и адреса, где нашли тела. И желательно карту города, чтобы можно было бы все отметить.

– Я все покажу. Карта у меня в кабинете, там уже отмечены места убийств.

– Места, где нашли тела, будет правильнее сказать, – отметила Саша.

– Что? – не понял Глеб.

– То, что их нашли в безлюдном лесу, не говорит о том, что их убили там же.

– Вам стоит сначала ознакомиться с материалами, а потом уже строить версии. И, кстати, это не ваша задача.

– Вы ошибаетесь. В том числе и моя. Но раз мы об этом заговорили, то, может, расскажете, как все происходило?

– Преступник привязывает своих жертв к деревьям. После этого они еще живут какое-то время. Это можно понять по фотографиям. На стволах в месте связывания кора была протерта до дыр, а это значит, что наши жертвы пытались освободиться, но у них так и не вышло. И еще он зачем-то оставляет на месте конфеты.

– Да, это я уже знаю. У вас есть какие-то версии? От чего вы отталкиваетесь?

– Версий много, мы надеемся, что эксперты смогут выделить ДНК с веревок. Пока это единственная зацепка. А вы? Вы думаете, что сможете понять его мотивы? – спросил Глеб не без скептицизма.

– Я не могу этого обещать, но я попробую. Мне нужно изучить все материалы.

– Хорошо, я сейчас принесу, – сказал Глеб и вышел за дверь.

Слишком серьезный, слишком скупой на эмоции. По нему было видно, что делить с кем-то расследование он не хотел и сейчас находится в стадии отрицания. Что ж. Скоро гнев?

– Переломов нет, с этим ему повезло. Рана на голове несерьезная, даже шить не пришлось, но у него пограничная стадия черепно-мозговой, между второй и третьей, а ваш подопечный отказывается от госпитализации.

– Что?

– Последствия отказа ему объяснили, но он категорически против нахождения в больнице.

– Почему он отказывается?

– Такое бывает при амнезии, пациенты могут считать, что им мешают продолжать вести свою повседневную жизнь. Такое бывает, и это вариант нормы. Но я вас успокою: мы все равно его госпитализируем. Принудительно.

– Это не навредит ему?

– Это ему поможет. Сейчас нужен постельный режим и прием препаратов. Если найдете родственников, то они смогут его забрать. Лечение можно проходить амбулаторно, главное, чтобы кто-то за ним следил и ухаживал.

Мужчину завезли в палату после всех обследований, и выглядел сейчас он уже бодрее.

– Зачем вы меня сюда привезли? – он выжидающе посмотрел на Лизу. – Я же сказал, что нормально себя чувствую.

– Ему поставили сильное обезболивающее, и оно уже начинает действовать, – прокомментировал врач, не обращая внимания на мужчину.

– Я не хочу тут оставаться, – снова возмутился он.

– Извините. Вы не могли бы нас… – Лиза не договорила, а лишь посмотрела на доктора, пытаясь найти понимание.

– Я вас оставлю ненадолго, – понял он и удалился из смотровой.

– Послушайте, – обратилась Лиза к пациенту, – у вас серьезная травма, вы должны остаться здесь, вам помогут.

– Нет, это вы послушайте, я еще раз говорю: со мной все в порядке! Мне нужно домой.

– Если бы я знала, где вы живете, я бы отвезла вас туда, клянусь! – Она несколько повысила голос. – Но вы не помните даже своего имени.

Мужчина растерялся и опустил глаза. Будто кто-то разбудил его: «Эй, просыпайся! Это всего лишь сон!» Но в том сне ты говорил с тем, с кем в жизни это было невозможно. Он будто все время забывал о том, что не помнит, кто он такой. А сейчас вновь неизбежность с грохотом свалилась на него. Стало не по себе. Он как-то по-новому посмотрел на все, что его окружает. Это кресло-каталка, в котором он сидел, эта идеально чистая плитка на стенах, этот запах антисептика везде.

– Я не останусь здесь. – Он поднялся так резко, что кресло откатилось в сторону.

– Вам не стоит… – она не договорила.

– Спасибо, что помогли мне, но я не останусь здесь, – повторил он.

Лиза пожалела, что позволила себе прикрикнуть на него. Не так нужно действовать сейчас. Нужно успокоить его и поддержать. Он должен помочь найти этих людей. Он должен вспомнить, что произошло.