Ипотека на Марсе - Донцова Дарья - Страница 3

Максим пожал плечами.

– Кирюша в центре прямо расцвел. Поначалу он положенное ученику свободное время с нами проводил, потом сказал: «Не обижайтесь, дома от скуки загибаюсь. Бегать во дворе, гонять мяч – не моя забава. Разрешите оставаться на субботу и воскресенье в школе? У нас там театральный кружок, экскурсии по музеям. А еще мы хотим создать вокальный ансамбль. В связи с этим еще один вопрос: можете купить мне гитару?»

Юркин встал и начал ходить по комнате.

– Как вам такое?

– Да-а, – протянул Сеня, – я в этом возрасте мечтал заболеть, чтобы в школу не ходить.

– Вот такие у нас дети получились, – сказал Юркин. – Одна – оторва ленивая, другой – гений. Шутки природы. А теперь самое главное: дочь сумела удрать, ей сейчас двенадцать. Где она? Неизвестно. Представляете наше состояние? Смогли бы вы любить такое сокровище?

– Ну… – промычал Кузя, – я пока не женат, потомством не обзавелся… На данном этапе моей жизни, если представить, что обзавелся такой дочкой…

– Не мямли! – велел Юркин. – Говори прямо и честно: обрадуешься подобной наследнице?

– Нет, – выпалил наш человек-компьютер.

– Да и я бы устал от такого ребенка, – произнес Сеня.

– Я много лет прослужил в МВД, – пробурчал Дегтярев, – и хорошо понял, что есть дети, с которыми никакие враги не нужны, они хуже всех недругов.

Все повернулись и уставились на меня.

– Простите, – смутилась я, – сын Аркадий и дочь Маша – мои лучшие друзья. Очень жаль, что вам не повезло с Верой. Увы, некоторые люди неисправимы.

Юркин прищурился.

– Узнав о побеге, я бы мог даже пальцем не пошевелить. Зачем мне знать, где девочка, чем она занимается? Все! Конец! Горшок дерьмом переполнился! Скажи мне кто, что приеду к частным сыщикам с просьбой во что бы то ни стало, за любые деньги отыскать Веру… ну, ничего смешнее не слышал! Я мечтаю найти дрянь? Хочу вернуть в нашу с Лесей жизнь ходячее несчастье? Я мазохист? Идиот? Но вот он я, сижу перед вами, умоляю: «Отыщите гадюку как можно быстрее! Заплачу любые деньги и все расходы на работу, естественно, мои!»

– Что случилось? – быстро осведомился Дегтярев.

– Вере сейчас двенадцать, Кирюше одиннадцать. Мальчик недавно заболел. Слава богу, диагноз вмиг поставили. Требуется пересадка костного мозга, – рублеными фразами заговорил гость. – Российская база доноров крохотная, наши люди не понимают, что беда способна прийти в любую семью. Немногие хотят помочь. А когда болезнь стучит им в дверь, впадают в ужас: нет нужной ему или его родне крови! Почему? А потому! Ты сам кровушку сдавал? Нет. Вот и другие не захотели! Что делать? Плати большие деньги за возможность использовать зарубежную базу. Не обладаешь нужными средствами? Объявил сбор в интернете? Набрал две копейки? Начал возмущаться: «Наши люди жадные, даже рубль другому не дадут!»? А ты сам кому-нибудь малую толику отправил? Никому? Вот и прилетела ответка! Многие такие, как ты! Живут по принципу «чужая беда – не моя, а моя – никому не чужая, мне, такому прекрасному, все помогать обязаны»!

Юркин вынул носовой платок и вытер лоб.

– Слава богу, у нас деньги есть, я получил доступ в зарубежную базу. Да облом повсюду, нигде для Кирюши донора нет. Мы с женой не подошли. Другие родственники отсутствуют. Только…

Певец замолчал.

– Понятно, – кивнул Дегтярев. – Сейчас начну задавать вопросы, а вы отвечайте честно. Где ваши родители, бабушки и дедушки Кирилла?

– У меня была только мама, я уже говорил об этом. Она скончалась. Отца своего я никогда не видел. Мама говорила: «Папа был прекрасным человеком, умер до твоего рождения. Погиб в авиакатастрофе». Но я давно понял, что это сказка для ребенка. Теперь о жене. Ее родители утонули, когда ей было три года. Семья летом в Ялте поехала на морскую прогулку, кораблик перевернулся, большинство туристов утонули. Олесе повезло, ее схватил экскурсовод, выплыл с ребенком на берег. Малышку отдали в интернат и быстро удочерили. Сейчас, увы, тех, кто жену воспитал, давно уже нет в живых, они умерли, когда Леся на первый курс поступила. Но в нашей ситуации эти прекрасные люди не стали бы помощниками, Олеся им не родная. Я не подхожу, и супруга тоже. Остается кто? Вера.

Дегтярев посмотрел на Собачкина, тот забормотал:

– Ну… учитывая ситуацию… на кону жизнь ребенка…

– Мерзавка ухитрилась удрать! – уже в который раз повторил певец. – Пожалуйста! Умоляю! Нам фатально не повезло! Я не доктор, ничего не смыслю в медицине, единственное, что понял из беседы с гематологом, – недуг схватили в самом начале. Сейчас мальчик получает нужные лекарства. Он в стационаре, чувствует себя пока нормально.

– Зачем тогда держать его в палате? – удивилась я.

– Любая инфекция может живо изменить ситуацию, – пояснил певец. – Даже обычная простуда и насморк могут привести к фатальным последствиям. Я постарался создать для Кирюши наилучшие условия. У него трехкомнатный бокс: спальня, кабинет и столовая. Любимые компьютеры, книги, особое питание, так называемая «чистая среда». Общаться с нами и приятелями Кирилл может через интернет. Или мы с женой приезжаем, сидим за стеклом. Леся с трудом выдерживает полчаса. Улыбается сыну, а когда уходим, у нее истерика. Врачи говорят о каком-то экспериментальном лечении, включили сына в группу испытуемых. Но неизвестно, как медикамент, пока еще только-только рожденный, подействует на больного. А пересадка костного мозга сделает ребенка здоровым. Но! Нет донора! Донора нет! Нет! Нет! Нет!!! Помогите! Найдите Веру!

Не успел Юркин уйти, как у меня зазвонил телефон.

– Да, Нина!.. Поняла. Сейчас приду.

Потом я убрала телефон и, сказав: «Привезли новый холодильник», – пошла к двери.

– Ага! – обрадовался Дегтярев. – Отлично! Хочется на него посмотреть…

Обычно полковника никакие домашние проблемы не волнуют. Если к нам в столовую влетит метеорит, Александр Михайлович даже не вздрогнет. Он покажет на огненный шар вилкой и заявит:

– Уберите из дома это безобразие. Хочется поесть спокойно.

Неработающий холодильник – вне зоны интереса Дегтярева. Но пару дней назад случилось чудо.

В понедельник поздно вечером Александр Михайлович спустился тихо в кухню. Зачем толстяка туда понесло? Когда я задала ему этот вопрос, услышала ответ: «Жарко очень в доме, захотелось водички холодной!» И это откровенная, аптекарски чистая ложь! Мы никогда не ставим бутылки в холодильник. Они хранятся в дальней кладовке, там прохладно даже жарким летом. Я абсолютно уверена, что толстяк, которому доктор велел сбросить не менее пятнадцати кило своего немалого веса, собрался от души полакомиться мороженым.

Дегтярев обожает пломбир, шоколадный, с орешками! Этот вариант лакомства убойной калорийности – его любимый. И одной порции толстяку мало! Три-четыре, вот норма полковника! Да, он посажен на диету, в местном магазине и в сельском супермаркете продавцы предупреждены, что Александру Михайловичу врачи запретили сладкое. И в трех кафе, которые находятся неподалеку от Ложкино, тоже знают, что Дегтяреву подавать только салат из зелени с растительным маслом. Но я же не могу объехать всю Москву с этим предупреждением!

Вес у полковника не падает. Я понимаю, что он, неразумный, лопает нечто строго-настрого запрещенное. Но где Дегтярев лакомится? Понятия не имею, но уверена, что в понедельник, когда все легли спать, полковник решил угоститься пломбиром.

Он спустился на кухню, понял, что случилась катастрофа, и закричал:

– Скорее, все сюда!

На зов примчались мы с Феликсом, мой муж осведомился:

– Что произошло?

– Нас хотели ограбить? – заломила руки Нина, которая тоже прибежала в кухню.

– В холодильнике беда! – трагическим голосом объявил полковник. – Эскимо – как каша!

– Действительно! – всплеснула руками Нина. – Пропал пломбир, да и другие продукты тоже!

– А зачем тебе эскимо? – приторно-ласковым голосом осведомилась я.