Билеты в один конец - Доронина Слава - Страница 19

Я кладу руку на Танин затылок, привлекая внимание.

– Тань? Все в порядке?

Она вздрагивает, будто пробуждаясь от какого-то кошмара.

– Да… Все нормально…

– Не скажи. Муж орет на тебя при ребенке, а ты стоишь как памятник. Вполне нормально, да? – Я слегка усиливаю нажим, чтобы окончательно пришла в себя.

– Это… Это не твое дело! – вырывается она.

Ошибаешься, Тань. Теперь мое. И уже сейчас понятно, что проблем с этим дерьмом будет больше, чем я рассчитывал. Потому что одного недоумка хочется поставить на место. Чтобы он наконец оторвался от мамкиной юбки и начал доминировать среди мужчин в бизнесе, а не на улице, доводя бывшую жену и дочь до истерики и страха.

Я подхватываю Алису на руки и прижимаю к себе вместе с игрушечным локомотивом, с которым она не расстается ни на минуту. Дочь долго всхлипывает, пряча лицо у меня на плече, ее пальчики сжимают рукав моего пиджака. Чувство вины просто колоссальное, что она через это проходит. Плачет, переживает.

Гоню мысль, что я ужасная мать, что можно было сохранить наш брак с Толей, но слезы Алисы рвут душу в клочья. А сколько их еще будет впереди, если он не остановится…

– Все хорошо, малышка, – шепчу дочке в волосы. – Нас тетя Лена ждет. Никуда мы с этим дядей не поедем. Его, кстати, Влад зовут. Я на него работаю. Он хороший.

Алиса цепляется за меня, как будто боится, что ее снова попытаются забрать. А ведь так не должно быть. Так – неправильно. И это наша общая с Толей вина. Не только моя!

– Тань, может, я все-таки вас отвезу? – предлагает Таранов.

Я поднимаю голову, и взгляды встречаются. Вовремя он, наверное. Или нет. Только сильнее Толю разозлил. Зато благодаря Владу муж оставил Алису в покое, не стал разжигать конфликт на людях.

Понятно, что он на эмоциях. Я до последнего изображала из себя дурочку, которая приняла и простила измену, хотя сама по-тихому готовилась уйти… Толя застал меня на пороге с вещами – он какие-то документы забыл и вернулся. Когда понял, что к чему, начал кричать, пинать мои сумки. Отобрал драгоценности, карточки и наличку. Хорошо, что Алиса была в саду и хотя бы этого не видела. Сначала я подумала, что муж просто пригрозил отнять дочь, но оказалось – нет. И вероятно, он заявился не в последний раз.

– Тань? – зовет Влад, когда я долго не отвечаю.

Так паршиво на душе, что не могу сосредоточиться ни на чем. Даже стоять трудно – как будто позвоночник вытащили. Перед глазами перекошенный от ярости рот Толи, его руки, сжимающие мою дочь, в ушах звучат его оскорбительные слова…

– Ладно. Идите к своей подруге. А завтра, как придешь на работу, сразу в мой кабинет.

Влад явно злится, но непонятно почему. Работа – это работа, личное – личное. К чему смешивать? За то, что заступился, я благодарна. Хотя бы сегодня проведу вечер с Алисой, а потом… Потом все что угодно может случиться. Этот Толя – совсем незнакомый мне человек.

– Хорошо. Спасибо.

Ставлю Алису на асфальт, но дочь тут же прячется за мной, вцепляется в руку и смотрит на Влада исподлобья.

– Хочу домой, мамочка, – шепчет она. – Хочу, чтобы все было как раньше. Почему папа так себя вел?

– Он расстроился, что мы ушли.

– А почему мы не можем вернуться?

Потому что доверие, уважение и любовь к Толе разрушены. Но как объяснить это дочери, чтобы не настроить ее против отца? Он, наверное, одумается, пожалеет…

– Я у тети Лены все объясню.

Попрощавшись с Тарановым, мы с Алисой идем к Лене домой. Своего у нас больше нет.

Дочь задерживается возле лавочки в сквере, катает по ней локомотив, пока я записываю подруге голосовое о том, что случилось. Прошу помочь отвлечь Алису – я поговорю с ней завтра. Утром она особенно активна, задает много вопросов и быстро переключается с темы на тему. В саду, надеюсь, уже забудет, что мы обсуждали. Постепенно привыкнем к новой жизни, сейчас главное – не опустить руки. Иногда кажется, что вот-вот накроет волна отчаяния. Едва держусь.

Лена встречает нас с улыбкой, но взгляд у нее жалостливый. Когда Алиса уходит мыть руки, подруга обнимает меня.

– Ну и мудак он. Конченый. Хоть бы дочь пожалел…

Я молчу, потому что есть вещи, которые не могу рассказать.

На кухне Лена ставит передо мной и Алисой тарелку с блинами, достает варенье.

– А из доставки что, мам? – вспоминает дочь, кладя игрушечный поезд на колени. Она по-прежнему с ним не расстается.

– Твои любимые фрукты и немного картошки фри.

– С наггетсами?

– С ними.

– Ура-ура! – Алиса подпрыгивает, и ее косички взлетают в такт.

Я улыбаюсь… и на сердце становится чуть легче. Вдали от «раздражителя» все кажется проще. Дома стены давили в последние несколько дней.

– Мам, ты тоже ешь, – кивает на тарелку дочь. – Вкусно же.

Я киваю, беру вилку, но не могу проглотить даже кусочек. Аппетита нет.

После ужина немного играю с Алисой. Когда она просит включить мультики, ставлю ей про ее любимых принцесс и возвращаюсь на кухню к Лене.

– Устала? – замечает она меня, отвлекаясь от работы на ноутбуке.

– Да. Еще как. Но есть и плюс: я прошла собеседование. Из минусов: голова гудит и перед глазами до сих пор стоит сцена, как Толя схватил Алису. Как она плакала и как вцепилась в меня, когда он, наконец, отпустил…

– Больной на всю голову. Что он вообще творит? Гад. А с виду ведь и не скажешь…

Сама не понимаю, чего Толя добивается. Эмоциями накрыло – это объяснимо, но ведет он себя так, будто я ему изменила первая, а не он мне.

– Знаешь, Тань, что раздражает больше всего? Что он давит на слабые места. Пытается насолить через дочь. Если бы Толя любил тебя и Алису… ну вот прям по-настоящему, он бы никогда так не поступил, – подливает масла в огонь Лена.

У меня нет настроения это обсуждать. Наоборот, хочется абстрагироваться. Наливаю себе чай и переключаюсь на мысли о Владе.

– Ты работай, я посижу немного, пока Алиса мультиками увлеклась. Поищу нам жилье.

– Ну какое жилье? Живите, сколько надо.

– Ты уверена? Того и гляди Толя завтра заявится сюда с громкими криками и будет стучать в дверь.

– А я полицию вызову.

– А он – органы опеки.

– Ну вот и повоюем.

– Может, и повоюем… хотя я близка к истощению. Еще и чувство вины… Вроде осознаю, что это огромный груз, а лишний стресс выльется в какую-нибудь болячку, если не остановлюсь. Но как перестать думать о том, что случилось с моим браком?

Лена обнимает меня за плечи.

– Все будет хорошо. Сейчас трудный период, однако ты выйдешь из этой истории более сильной, вот увидишь.

– Да… – усмехаюсь с грустью.

Выбор как бы и невелик.

Мы с Леной занимаемся своими делами. Я сначала смотрю объявления о сдаче квартир, сохраняю несколько вариантов. Отвлекшись, вспоминаю про собеседование, обморок Влада. Гуглю, что за недуг – эпилепсия, анализирую. Затем набрасываю черновик речи, помечаю важное, чтобы расставить в ней акценты. Если Влад не пошутил. На его месте я бы не поручила новичку такое ответственное задание.

Когда будильник оживает, закрываю все приложения и иду к дочери.

– Пора спать. – Глажу ее по волосам. – Пойдем умоемся и ляжем?

Я тоже с удовольствием поспала бы. Говорят, утро вечера мудренее. А день был тяжелым.

Пока Алиса умывается, Лена застилает диван.

– Все нормально? – спрашиваю я дочь, вытирая ее лицо полотенцем.

Она кивает, но губы дрожат.

– Только домой хочется…

Мне тоже непривычно. Тоскливо и больно. Все могло быть совсем иначе.

– Мам, а теперь всегда так будет?

– Как?

– Папа будет на тебя кричать…

– Нет, малышка. Я разберусь.

Через десять минут Алиса уже спит, уткнувшись носом в плюшевого зайца. Поглаживая ее, я долго лежу с открытыми глазами. Потом проваливаюсь в неглубокий сон, и снится мне Толя… Даже во сне мы устраиваем разборки и делим дочь.