Кончай печалиться, и тебе мужика найдем! (СИ) - Юнина Наталья - Страница 12

Сворачиваю во двор и так мощно попадаю в яму, что, кажется, моей подвеске и дискам кранты. Но это херня, по сравнению с тем, что я облил из лужи девицу в белоснежном платье.

Выхожу из машины и в этот момент понимаю, что кранты не моей подвеске, а мне. Из всех баб мне надо было облить с ног до головы причепуренную по самое не могу, но уже и обляпанную с ног до головы, Адольфовну. Господи, спаси и сохрани.

– Клянусь твоей ипотекой, я неспециально. Это выебона!

– Выебона?!

– Да!

– Точно выебона?!

– Она самая. Прости, я сейчас все исправлю.

Принимаюсь вытирать грязевые капли с её некогда белоснежного платья. И руки как-то сами останавливаются на её груди. Вряд ли я уже пытаюсь вытереть с неё грязь. Сейчас я, скорее, за маммолога.

– Я не виноват, что на дорогах выебоны. Не вели казнить.

– Может, ты имел в виду выбоины?

– Так, я так и сказал, моя дорогая подруга, – как ни в чем не бывало продолжаю ее оттряхивать, точнее мять грудь.

– Ну сейчас ты точно будешь у меня выебан, дорогой друг.

Секунда и я получаю мощный удар в нос...

Такого мощного фейерверка в глазах мне ещё не приходилось испытывать. Из положительных новостей: эта стерва сможет постоять за себя, напади на неё какой-нибудь отчаянный.

На этом положительное заканчивается, ибо у меня не только хлещет из носа кровь, но и, с большой вероятностью, она мне его сломала. Больно так, что, кажется, у меня из глаз брызжут слезы. Прикладываю руку к горящему шнобелю.

– Что у тебя за нос такой слабый?!

– Обыкновенный среднестатистический нос, наверняка, сломанный тобой, фашистка!

– Блин, ну прости. Я не хотела. Снимай футболку.

– Ты меня ещё и выебать реально собралась?! Хрен тебе!

– Сдался мне твой хрен. Снимай футболку и прикладывай к носу, – кровища продолжает хлестать, но уже в ткань, что значительно удобнее. – Садись на пассажирское сиденье. Я отвезу тебя в приемник. Тут ехать пару минут до больницы.

Не знаю, что меня больше удивляет, что я даю сесть за руль моей машины женщине, то есть фашистке или то, что последняя умеет водить.

– Ты работаешь там?

– Нет, конечно. Это самая ужасная больница с наидебильнейшим злым и отвратительным персоналом, – видимо, осознав, что ляпнула, Гитлеровна поворачивается ко мне. – Тебе же там не лежать. Просто остановят кровотечение и сделают рентген. Я бы остановила, но без рентгена не обойтись. Прости. Я правда не хотела разбить тебе нос. Сделать больно – да, но уж точно не так, чтобы вылилось в это. Видимо, моя рука, заплатившая немалые деньги за платье и причёску, автоматически решила отметелить тебя. Это не я, а...

– Дай угадаю. Это рука живущей в тебе жирной девочки?

– Однозначно. Я хрупкая и слабая женщина, не то, что она.

– Видимо, в душе. Точнее глубоко в душе ты слабая и хрупкая.

– Или так, – нехотя соглашается фашистка, паркуясь точно не у больницы.

– Я быстро.

Женщина и "быстро" никак не сочетаются в моей голове. Но, видимо, это случается с теми, кто хочет переодеться и все же попасть на долбаный корпоратив. А вот хрен тебе, Адольфовна. Со мной будешь. Тянусь за мобильником и набираю деда.

– Привет, внучара. Перцы хорошо подросли. Баклажаны падлюка ни в какую. Что будем делать?

– Не до огорода мне сейчас. Нанесение повреждений средней степени тяжести это какая статья и что за неё предусмотрено в худшем случае?

– Умышленное?

– Однозначно.

– Сто двенадцатая. Лишение свободы до трех лет.

– Отлично. Спасибо.

Ох, теперь ты у меня на крючке, Адольфовна. И тут же себя одергиваю, когда вижу бегущую к машине заразу на каблуках в этом охрененном платье, подчеркивающим все её достоинства. Я на таком же крючке, ибо эта стерва для меня как будто медом намазана.

Точно говорят, что мы примитивные создания. Пока Мальвина вытирает меня салфетками и оборачивает купленную замороженную овощную смесь сухими салфетками, дабы приложить к моему гудящему шнобелю, я неотрывно пялюсь на её стянутую в платье грудь. Ей-Богу, мне легчает при виде этого женского оружия. Да и, чего греха таить, нравится, что она за мной ухаживает.

Благо в этот момент она отлипает от меня. А через минуту мы уже въезжаем на территорию больницы. Ориентируется фашистка в этом отвратном месте на ура. Усаживает меня на кушетку и, видать, идёт демонстрировать свою дикую натуру. При виде её аппетитной задницы в этом долбаном платье, у меня реально перестаёт кровоточить нос.

Суетится вокруг меня и я понимаю, что мне это охренеть как нравится. И, кажется, я впервые замечаю на себе её странные взгляды. Странные потому что вижу что-то похожее на женский интерес. А это ещё подозрительнее, чем отсутствие на ней лифчика.

– Ты правда бывший военный?

– Правда.

– Что за звание? – я бы перефразировал на "что за странный интерес".

– Капитан ракетных войск.

– И как давно ты в отставке?

– Давно.

– А спортом занимаешься?

– Ты, когда мне нос разбила, что-то повредила себе? Что это за внезапный интерес к моей персоне?

– Тебе так сложно ответить?

– Нет, не занимаюсь.

– У тебя красивое тело. И кубики.

– Это сейчас был комплимент?

– Всего лишь констатация. Ты не можешь не знать, что у тебя привлекательное тело и очень красивые кубики. У меня, кстати, тоже есть кубики.

– Серьёзно?

– Да.

– Жаль. Не люблю накачанных баб, – вполне серьёзно произношу я. – Женщина должна быть женщиной. Талия, грудь, бедра и небольшой животик. Но точно не в кубиках. Фу.

– А у меня много кубиков. Гораздо больше, чем у тебя. Так что, как видишь, нам с тобой не по пути.

– Врешь. У тебя женственная фигура, а не качка мужика. Откуда там кубикам взяться?

– Не вру. У меня куча кубиков на бёдрах. Гиноидная липодистрофия.

– Чего?!

– Целлюлитом в народе зовётся. Жизнь несправедлива. Кто-то бегает и занимается долбаным спортом. Делает обертывания и адский массаж банками и у него кубики в виде целлюлита. А кто-то ни хрена не делает и у него кубики на животе, – ну точно шиза. Однако, это вызывает у меня смех.

– Ну, слава Богу.

– Что?

– Думал, ты не только фюрер, но и робот. А ты, слава Богу, дурища, как и все бабы. Так, для справки, Мальвинушка, – наклоняюсь к её уху. – Мужики заметят отсутствие ноги или тройную ляху, а не вымышленный в твоей фашисткой головушке целлюлит. А если он и есть, мужику, который хочет бабу, на него глубоко плевать.

– Спасибо за информацию. Сиди здесь. Я достану тебе футболку.

Лучше бы не доставала. Вот же коза! Это первая пришедшая на ум мысль, когда она вернулась с розовой футболкой, которая мне не только мала, но и, сука, коротка!

– Давай помогу надеть.

Надев на меня это недоразумение, эта маленькая стерва даже не скрывает улыбки.

– Ну ты и суч... сочная женщина.

– Так сучная или сочная, Костенька?

– Сочно сучная, – намеренно произношу, пялясь на её грудь.

Для таких как Гитлеровна приготовлено отдельное место в аду. Ну какая баба в здравом уме будет так одеваться на корпоратив без желания отдаться? И вроде платье не короткое и не прозрачное. Совсем не вульгарное, но, сука, грудь...У любого нормального мужика будет только одно желание при виде этого соблазнительного искушения без лифчика – облапать. Ну и, ясное дело, трахнуть. Настолько аппетитно выглядит её грудь в этом обтягивающем некогда белоснежном платье, что я забываю о гудящем носе. Однозначно, Адольфовна фашистка. Возбудим и не дадим – худший вариант женского коварства.

– Как думаешь, о чем они говорят? – указывает взглядом на шалавистую девку с обдолбанным по виду мужиком, общающихся языком жестов и поглощающих фаст фуд.

– По-любому обсуждают то, что ты без лифчика.

– А если серьёзно?

– Мне на них похер.