Дикая Роза. Семь лет спустя - Коробов (Хуан Вальехо Кордес) Владимир - Страница 28

— А ведь нам тоже пора. Нас ждут в офисе частного детектива Кастро, там будет и лейтенант Фабила. Утром ой звонил мне, но хотел видеть и тебя, брат.

— Это обязательно?

— Боюсь, что да. Я оставил тогда вгорячах заявление, и полиция начала официальное расследование.

Рикардо тяжело вздохнул. Ему хотелось сейчас вернуться домой и побыть с Розой. Но возможно, сейчас ей уже не до него: пришла портниха, и они занимаются доводкой платья. Ладно, надо помочь Рохелио, ему одному тяжело от взглядов и вопросов этих ищеек.

— Нам что, больше нечего делать, как сидеть здесь и ждать уважаемого Бенито Элиаса Кастро? — Лейтенант Фабила был не в силах скрыть своего раздражения. — Сам же назначил, а не пришел!

Эрнесто Рохас пожал плечами, да и что он мог ответить. Состояние лейтенанта было ему понятно, он сам чувствовал себя не лучше. Расследование их топталось на месте, продвижения не было никакого. Еще несколько дней назад им казалось, что еще немного — и они найдут и Дульсину Линарес, и Джулию Франческотти. Переворошили кучу старых и новых досье, запрашивали данные центрального полицейского компьютера, переговорили с тремя десятками уголовников — все напрасно. Джулия Франческотти не вернулась после колонии в тот дом, в котором жила до разбойного нападения на ювелира. А брат ее Армандо сменил место жительства сразу после того, как сестра оказалась в Лекумберри.

Но хуже всего было, что Фабила и Кастро стали пикироваться между собой по малейшему поводу. «Что мы за сыщики, если не можем разыскать даже горбатую и ее подругу с клеймом на физиономии! — кричал в сердцах полицейский. — Надо раздать их фотографии всем подряд и тогда…» «Тогда-то мы их точно не найдем, — спокойно обрывал его Кастро. — И сейчас никакой гарантии нет, что Франческотти неизвестно о наших усилиях, а как только информация выйдет за стены твоего отдела — пиши пропало». Фабила вроде бы и соглашался с этим: да, у Франческотти везде свои уши и руки, в том числе и в полиции; да, они вынуждены вести расследование малыми силами. Но тут же снова нападал на Кастро: почему тот больше занят поисками пропавшего ученого, нежели Дульсины и Джулии, коль скоро именно они главные подозреваемые? «А потому, — отвечал с достоинством частный сыщик, что этот след, если я его возьму, приведет меня и всех нас куда надо: к Армандо Франческотти. Не будешь же ты делать вид, Рамон, что твоя конечная цель — эта самая горбунья?» «Не буду, Бенито, — вспыхивал Фабила, — но сестра уж точно приведет меня к брату, а вот твой ученый с таким же успехом может оказаться где-нибудь у арабских террористов!» Кастро замыкался и начинал листать какую-нибудь книгу на своем столе, а лейтенант переключался на Рохаса и просил его снова и снова пересказывать все, что он и Пачеко знали о привычках и почерке Франческотти.

Под окнами затарахтел доходяга-мотор старого автомобиля, и через минуту в свое бюро вошел сыщик Кастро, вид у него был не из лучших: земляного цвета лицо, впалые щеки, лихорадочный взгляд. Фабила посмотрел на него и забыл про свое раздражение.

— Что, с тобой, Бенито? На тебе лица нет — ты плохо себя чувствуешь? — спросил он участливо.

— Извините за опоздание, сеньоры. Только что я доставил к профессору Матеосу новую пациентку.

— Розу Гарсиа Монтеро! — вскрикнул Рохас.

— Нет, жену ученого Сильвы донью Фелиситас.

Некоторое время они помолчали, переваривая мрачное известие, а потом Фабила тихо попросил:

— Расскажи, если можешь, дорогой Бенито, как это случилось.

— Да рассказывать-то особо нечего. — Сыщик нахмурился. — Вчера вечером я договорился с сеньорой, что утром заеду к ней посмотреть личные бумаги мужа. Приехал, а она лежит на полу в гостиной в том же состоянии, что и все остальные наши клиенты из госпиталя. Служанка ничего не видела и не слышала. Осмотрел все вокруг: никаких следов борьбы, все чисто.

— Карамба! — выругался лейтенант. — А мы ничего не можем поделать. Но разве могли иметь эти проклятые бабы-уродки отношение еще и к семье Сильва?

— Нет, Рамон. Пути их никогда прежде не пересекались. Скорее во всех случаях использовалось одно и то же не известное никому оружие. Возможно, исполнитель был один и тот же — молодчик из кафе, которого я видел, за которым следил агент Роча. Кстати, твои люди еще не опознали его по фотороботу, который мы составили?

— Предположительно, это некий Хуан по прозвищу Весельчак. Уже в четырнадцать лет у него были нелады с законом, дважды попадал в тюрьму за вооруженные ограбления. Но вот уже три года его досье чисто, никаких подозрений.

— Известно, где живет?

— Да. Но уже три недели он там не появлялся, соседка утверждает, что работа Хуана вообще связана с короткими или длительными отлучками. Но где он работает, она не знает. Как только он появится, нам сообщат.

— Скорее бы! — Кастро сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Но ведь мы не можем арестовать его, что мы ему предъявим!

— Эх, лейтенант! Неужели ты еще не понял: чтобы справиться с этим делом, придется на время закрыть глаза на закон.

— Вот этого бы не хотелось, сеньор частный сыщик!

— Не хотелось бы, да придется.

— Посмотрим.

— Ладно, скажи лучше, что слышно от Паулы Викарио. Не заметила ли она чего-нибудь подозрительного? Может, я становлюсь излишне мнительным, но сдается мне, что следующей жертвой может стать Роза Гарсиа Монтеро.

— Я тоже этого боюсь, но вполне полагаюсь на Паулу: она стоит трех обычных охранников по силе, а по сообразительности и того больше. Нет, пока она ничего не заметила. От Розы на улице она не отходит и ночует в ее доме. Кажется, они уже подруги.

— Хорошо. А ты твердо уверен, Рамон, что надо приоткрыть Линаресам наши карты?

— Не уверен, но похоже, что другого выхода нет. Кто лучше братьев знает характер и привычки старшей сестры?

— Это так. Но, пожалуй, нам лучше поговорить только с Рохелио — он более податлив. А Рикардо может вспылить, подумать бог знает что и вообще сорвать разговор, как бывало уже не раз.

— Пожалуй, ты прав. Когда они приедут, мы уведем Рохелио в соседнюю комнату и поговорим. А ты, Эрнесто, угостишь в это время сеньора Рикардо Линареса кофе и займешь разговором.

— Мне бы этого не хотелось, — запротестовал Рохас.

— Ничего, потерпишь, — засмеялся Фабила. — Постарайся убедить его, что он зря ревнует.

— Может, и не зря, — буркнул Эрнесто.

— Даже так? — заинтересовался лейтенант. Но тема эта продолжения не получила, посмотревший в окно Кастро подал им знак: подъехали братья Линаресы.

Рикардо и Рохелио сидели в гостиной родового дома Линаресов и ждали появления Розы. Рохелио перед этим полчаса провел вместе с Артуро в детской комнате и был еще задумчивее, чем накануне. «Переживает, — подумал Рикардо, — чувствует свою вину перед женой и сыном». Но все-таки спросил брата:

— Так ты по-прежнему не хочешь мне рассказать, о чем тебя расспрашивали сеньоры сыщики?

— Да так, ни о чем. Про Эрлинду, про меня, про наши привычки.

— А о Розе и обо мне шла речь?

— Нет, только еще о Кандиде и… — Рохелио запнулся и все же договорил: — И о Дульсине.

— Ну-ну, — тон Рикардо сделался ироническим, — новейший полицейский метод: чтобы узнать о живых, собирать данные о мертвых. Психоаналитики какие нашлись…

И тут к ним вышла Роза, ослепительно прекрасная. Она улыбнулась им счастливой улыбкой и лукаво спросила:

— Почему не слышу комплиментов моему новому платью? Неужели оно неудачно или совсем мне не идет?

Рикардо тут же бросился целовать ей руку, говорить, что этот наряд, безусловно, хорош, но женушка его такова, что, одень ее даже в дерюгу, все равно она затмит всех патентованных красавиц мира. Рохелио продолжал сидеть в кресле, тупо смотрел на них и повторял вслух одни и те же слова: «Новое платье, новое платье…» Казалось, им овладела какая-то навязчивая мысль. Наконец он тоже поднялся, подошел к Розе, прикоснулся к рукаву ее прекрасного одеяния и сказал: