Вернись и начни сначала (СИ) - Медведева Марина - Страница 22

Жасмин не любила возвращаться в холодную, пустую квартиру. В школе все-таки было тепло – когда-то Гилрой подарил им небольшой реактор на топливных элементах. До поздней ночи Жасмин оставалась в школе и даже согласилась взять на себя часть забот по уборке помещений. Зато теперь у нее всегда был кофе, а порой и сахар. Днем в школу привозили сэндвичи, а вечером в учительской можно было включить старинный DVD-плейер и посмотреть кино.

Постепенно школа стала для Жасмин почти домом, и она радовалась, что дети—изгои получают образование, и надеялась, что когда-нибудь в Трущобах откроют колледж, построят новые дома, и жизнь будет не хуже, чем в Хоупфул-Сити.

Когда она подошла к Центру, перед закрытыми дверями уже собралась небольшая очередь. Жасмин встала за высоким, темноволосым мужчиной, лицо которого в мутном свете фонаря показалось ей знакомым.

— Мы с вами соседи, — она узнала Курта Парсонса из квартиры напротив. – Как ваши дела?

Он обернулся и окинул Жасмин колким взглядом:

— Вы что-то хотели?

Жасмин резанул по сердцу его неприязненный тон.

— Я всего лишь поздоровалась. У соседей так принято, не так ли?

— Я не ожидал, что такая, как вы, будет моей соседкой. Если бы знал, выбрал бы квартиру в другом блоке.

— Что со мной не так? – сверкнула черными глазами Жасмин. – Я такой же изгой, как ты или вон та старушка с рюкзаком. Ты забыл, что здесь – не Хоупфул-Сити? Мы все равны, и, если такие беленькие чистоплюи не хотят жить рядом с черными, можешь убраться отсюда в город. Тебе там как следует прочистят мозги. И будут правы.

— О каком равенстве вы говорите? – гаденько улыбнулся Курт. – Черная наркоманка никогда не будет равной мне, выпускнику престижного колледжа.

— Что же выпускник колледжа делает в очереди за жрачкой? – Жасмин уперла руки в бока и повысила голос. Внутри у нее клокотал еле сдерживаемый гнев.

— Я здесь работаю. И каждый день выдаю таким, как вы, бездельникам и наркоманам, бесплатную еду и вещи.

— Как ты назвал меня? Да я уже год, как чистая.

— Всего лишь год?

— Да ты! Я тебе сейчас покажу! – она вцепилась в лацканы его пальто и как следует дернула. Курт безуспешно пытался оторвать девушку от себя, а его глаза испуганно шныряли по сторонам. В очереди уже скопилось несколько десятков людей, но ни один не захотел прервать драку.

— Уберите от меня эту чокнутую! – визжал Курт. – Это же кашемировое пальто, вам никогда за него не расплатиться.

— Сейчас я разорву это пальто на мелкие кусочки, белый козел, и как следует всыплю тебе, — орала Жасмин.

Неожиданно она почувствовала, как кто-то берет ее руки и мягко отстраняет от Парсонса. Тот в страхе ринулся к спасительной двери Центра.

— Джо! – облегченно выдохнула Жасмин и бросилась на шею старому знакомому. – Ты спас меня от этого придурка.

Джо легонько похлопал Жасмин по спине и едко усмехнулся:

— А я решил, что это белого нужно спасать от разъяренной черной тигрицы.

— Ты еще не знаешь, как он меня оскорбил! Да таким, как он, не место у нас в Трущобах. Почему эти белые приезжают сюда и учат нас жить? В их распоряжении весь Хоупфул-Сити. Пусть сидят там и не высовываются.

— Не все белые одинаковы, Жасмин, — мягко сказал Джо. – Я знаю многих порядочных белых.

— Я тоже, — согласилась та и глянула на свои ногти. В пылу борьбы она сломала один и пыталась вспомнить, есть ли у нее в сумке пилка для ногтей. – Например, моя подруга и соседка Аня очень хорошая. Хотя, тоже закончила колледж, как этот.

Она стрельнула взглядом в сторону притулившегося возле двери Парсонса.

— Ты была на высоте! – усмехнулся Джо. – Я думал, этому ублюдку пришел конец. Ты разорвешь его на клочки и разбросаешь по ветру. Еле успел!

— Надо было его разорвать. Чтобы впредь неповадно было оскорблять черных девушек, которые всеми силами пытаются выжить.

— Ты проделала большой путь, дорогая, и должна гордиться, что тебе удалось подняться с самого дна.

— Я и горжусь. Но иногда так хочется вцепиться в рожу тем, кто не понимает, через что мне пришлось пройти.

— Вряд ли он поймет. Такие, как этот белый, не меняются, поверь старику Джо.

Центр открылся, и люди ручейками потекли внутрь. В тот день Жасмин повезло: она урвала несколько пакетов муки, макароны, сахар, банки с ветчиной и даже пару упаковок конфет.

Отнесла все домой и застала Аню. Так как раз возвращалась после ночевки «у друга». Немного растрепанная, измученная, но чем-то донельзя довольная.

— После работы устроим вечеринку.

— Богатый улов? – Аня улыбнулась и кивнула на тяжелый рюкзак за спиной Жасмин.

— Еще какой! Порой и у нас в Трущобах бывают хорошие дни, не так ли?

— У меня теперь все дни хорошие, — согласилась Аня.

— Ты все-таки влюбилась в этого великана? – фыркнула Жасмин. Они вошли в ее квартиру, и Аня с улыбкой глядела, как подруга вынимает из рюкзака сюрприз за сюрпризом и выкладывает на пустой и холодный стол.

— Кажется, влюбилась. Хотя пока не знаю. Все еще так неопределенно.

— А он тоже влюбился?

Аня вздохнула:

— Иногда мне кажется, что я ему небезразлична, а порой мне приходит в голову, что он просто опекает меня, как более слабую и нуждающуюся в защите.

— Эх, подруга! – Жасмин оперлась на стол и расстегнула куртку. После драки у Центра и бега с тяжелым рюкзаком ее бросило в жар. – Ни один мужик не будет опекать тебя без надежды затащить в койку. Поверь мне!

Аня счастливо рассмеялась и бросилась на шею подруге.

В тот день после работы Жасмин решила заскочить к сестре. Кьяра была младше на три года, и Жасмин с детства ее опекала. Сестра закончила школу и, благодаря помощи Жасмин, избежала участи большинства темнокожих девушек – изгоев. Работала в Центре, а потом вышла замуж за водителя грузовика Джейсона Аттикуса. У того брат владел небольшой транспортной компанией в Хоупфул-Сити. Семья Аттикус успешно сводила концы с концами и растила двух очаровательных дочек трех и пяти лет.

— Почему вы не переедете в Хоупфул-Сити? – неоднократно спрашивала сестру Жасмин, оглядывая уютную квартиру с добротной мебелью, занавесками и собственным генератором. И крепкой железной дверью – от воров. – Вы с Джейсоном не похожи на изгоев, не нуждаетесь в подачках от Центра. И биографии у вас чистые.

— Я никогда не покину Трущобы, — твердила Кьяра. Чуть поменьше ростом, чем Жасмин, она сильно располнела после вторых родов, но ее это ничуть не уродовало. Лицо Кьяры сияло здоровьем и счастьем. – Мы выросли здесь, в этих кварталах. Ходили в школу. Здесь живут все наши друзья. Что мне делать в «белом» Хоупфул-Сити? Прислуживать богатым? А мои дети будут вынуждены учиться с белыми детьми и терпеть их издевки? Нет, пока я жива, мы останемся здесь. Джейсон как-то заикнулся насчет переезда к брату, но я быстро показала, кто у нас на поле – квотербек.

Из детской прибежали Зелла и София – обе в розовых платьицах, с радостными улыбками. Жасмин раскинула руки, и девочки уткнулись в ее колени.

— Тетя Жасмин, переезжай жить к нам. Мы с Зеллой отдадим тебе свою комнату, — скулила младшая София.

— И правда, Джас, почему бы тебе не переехать? У нас три комнаты. Мы отдадим тебе одну. Здесь всегда тепло, есть горячая вода. Тебе не придется возвращаться в этот ужасный блок, где вечно темно и полно тараканов.

— Ты же знаешь, Кьяра, как я ценю свою свободу. И вы с малышками рано ложитесь спать, я буду стеснять вас. А вот приходить в гости могу чаще. Теперь, когда моя подруга нашла себе парня, у меня куча свободного времени. К тому же у вас полно горячей воды.

Сестры посмотрели друг на друга одинаковыми черными глазами и тепло рассмеялись.

Двумя неделями раньше

Красный «Феррари» быстрокрылой птицей летел по главному проспекту Хоупфул-Сити по направлению к Трущобам. Следом за ним тянулся визжащий хвост патрульных сирен. Моросил дождь, и асфальт на дороге покрылся зеркальной пеленой воды. Надежные шины «Феррари» уверенно скользили по мокрой дороге. Виляющие «Форды» патрулей отчаянно пытались догнать беглеца, но пока без успеха.