Дорога – мой дом (СИ) - "Alex O`Timm" - Страница 1

Annotation

В начале июля 1930 года Сергей Луговой был обвинен в связях с "Торгпромкомом" - объединением бывших русских промышленников в Париже и Французским Генеральным Штабом в сотрудничестве с которым он, в качестве скрытого агента готовил иностранную интервенцию в СССР и свержение советской власти. По результатам следствия состоялся суд, на котором Сергея осудили на десять лет лагерей и отправили отбывать наказание на Дальний Восток...

Дорога — мой дом

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Дорога — мой дом

Глава 1

1

В начале июля 1930 года, я был осужден на десять лет, как иностранный шпион и член антисоветской подпольной организации, известной под названием «Промышленная партия». По данным следствия, как это было озвучено в суде, эта антисоветская организация в 1925—1930 годах занималась вредительством в различных отраслях промышленности и на транспорте. Я же осуществлял свою преступную деятельность, выдавая намеренно неправильные переводы технологических процессов, что вело к появлению брака, при строительстве и металлургическом производстве. Кроме того, согласно обвинению, я был связан с «Торгпромкомом» («Торгово-промышленным комитетом»), объединением бывших русских промышленников в Париже и французским генеральным штабом и в качестве скрытого агента готовил иностранную интервенцию в СССР и свержение советской власти.

И уже двенадцатого июля этого же года, меня и еще человек пятьдесят осужденных, затолкали в крытый товарный вагон, и отправили на Дальний восток, где по слухам, я должен буду заготавливать для Советского Союза лес. Так закончилась моя рабочая эпопея в Магнитогорске, на строительства Металлургического комбината. Впереди был долгий путь. Перед посадкой в вагон, каждому из осуждённых, было выдано по три буханки черного хлеба, и пачку махорки.

— На весь путь. — Тут же последовало предупреждение.

Весь путь по словам красноармейцев, которые сопровождали состав с зэка, составлял две недели. Получалось, что моя дневная норма составляла чуть больше двухсот граммов в день. Для утоления жажды, в вагоне имелась деревянная бочка с водой, которую пополняли в местах заправки паровоза. Сам вагон, представлял собой обычную теплушку, то есть крытый товарный вагон, разделенный на три части. Две торцевые части вагона, были отгорожены от центрального прохода, толстой металлической решеткой, с узенькой также решетчатой дверцей. Центральный проход, с установленной там чугунной печью и топчаном, для отдыхающей смены, предназначался для красноармейцев, которые менялись каждые сутки.

Свои обязанности, они исполняли, буквально спустя рукава. По большому счету, в чем-то они были правы. Ну куда может деться осуждённый, если на единственной дверце через которую можно выйти, висит огромный амбарный замок. А в центральном проходе, куда эти двери выходят, постоянно присутствуют трое вояк. Может быть поэтому, большую части времени, солдатики проводили, у приоткрытой раздвижной двери вагона. Поперек нее был укреплен поперечный брус, на который они все трое и опирались, разглядывая проплывающие мимо просторы.

В другое время, устроившись на топчане, играли в подкидного дурачка. Зэка, едущие в вагоне, тоже не оставались безучастными. Выбрав наиболее слабого игрока, всем вагоном ему подсказывали «правильные ходы», а после хохотали, когда проигравшему доставалось колодой до носу или ушам. В качестве туалета, для осужденных имелась дырка в полу, пролезть через которую было невозможно при всем желании. Поэтому на это не особенно обращали внимание, разве что требовали, чтобы каждый гадивший убирал за собою сам. Как он будет это делать, никого не волновало.

В отсеках для зэка по трем стенам, были укреплены полки, на которых можно было, вполне прилично устроиться. Располагались они в четыре яруса. Просто присесть, было несколько проблематично из-за высоты, но лежать, хоть и жестковато, но вполне удобно. Мне досталась, как самому молодому из всех, полка на четвертом ярусе. Причем у самого окна. Если кто-то вдруг решит, что это самое блатное место, то это будет его ошибкой. Может днем, еще где-то как-то, полежать у окна и сквозь решётку посмотреть на волю и было приятно, но не более, чем на пару часов. Дело в том, что кроме решетки там ничего не было, и из окна, нещадно дуло. А стоило попытаться, чуть отодвинуться от окна, как меня тут же припирали обратно, чтобы я фактически собой закрывал этот проем.

С другой стороны, лежал паренек, даже помладше меня, и точно так же служил заслонкой. В какой-то момент, я нечаянно схватился за решетку окна, из-за того, что состав дернулся, и вдруг обнаружил, что решетка, держится буквально на соплях. Прикинув ее размеры на себя, решил, что вполне смогу проскочить сквозь проем окна, если уберу решетку. Правда для этого придется пожертвовать фуфайкой, которая хоть немного согревала меня, но в сравнении с тем, что я получу в итоге, это будет не такая уж и большая потеря. С этого момента, я каждый удобный момент расшатывал ее, и довольно скоро, все четыре гвоздя, которые ее удерживали, вышли из своих гнезд. Оставив парочку верхних, чтобы решетка не упала раньше времени, я стал выгадывать момент, для побега.

Правда выпрыгивать из движущегося вагона, с высоты почти пяти метров, было несколько боязно, но с другой стороны, оставаться в вагоне, и в итоге валить лес, где-то на северах мне тоже не слишком улыбалось. Поэтому устроившись у окна, я внимательно оглядывал окрестности, чтобы выбрать для побега' или какой-нибудь лесок, где можно было бы скрыться от преследования, или что-то еще. То, что мой побег не останется безо внимания, я был уверен. Поэтому нужно было исхитриться так, что я смог сразу же скрыться с глаз преследователей.

И такая возможность вскоре появилась. Это произошло на третий день пути. Вначале, поезд остановился на каком-то полустанке, где судя по всему набирал воду для котла, потом начал медленно двигаться вперед, и вдруг в какой-то момент, я увидел стоящую у края насыпи табличку с надписью: «Иртыш река». По всему выходило, что поезд, сейчас въедет на мост через реку, а на другом берегу должен располагаться мой родной город Омск. Прислушавшись, услышал, что об этом же говорили и красноармейцы-конвоиры, все трое, вставшие у бруса, перегораживающего выход из вагона, и что-то разглядывающие за его пределами. Ко мне они стояли спиной, и я подумал, что как минимум пара минут у меня точно будет. Если даже кто-то и заметит мой побег, вряд ли будет стрелять вдогонку, чисто из опасения ранить кого-то из находящихся в вагоне зэка. Наверняка вначале откроют дверь с другой стороны вагона, и только потом станут выцеливать меня в водах реки. Хотя, кто его знает, как будет на самом деле, но как мне казалось этот момент самый лучший.

Поезд двигался довольно медленно, и хотя железнодорожный мост и был снабжен металлическими конструкциями возвышающимися выше полотна, но из-за невысокой скорости состава, я вполне мог проскочить между ними, не задев их своим телом. Еще раз оглянувшись на конвоиров, я вначале слегка присел, спокойно снял с себя фуфайку, переложив за пазуху кисет с махоркой и трубочкой. Сворачивать цигарки я так и не научился. Затем уложил ее в головах, показывая тем самым что хочу прилечь. Убедившись, что на меня вроде бы никто не обращает внимания, повернулся к окну, снял решетку, а затем быстро перевернулся и зацепившись руками за выступ на раме, оттолкнулся от тела лежащего неподалеку соседа, на лежанке в торце вагона, и как морковка из земли вырвался из окошка.

Прыжок оказался достаточно удачным. Во-первых, я все-таки, умудрился пролететь между конструкциями моста, не задев ни за одну из них, и сгруппировавшись в воздухе «бомбочкой» приводниться в воды Иртыша. Еще большим удивлением оказалось то, что вслед за мною, в воду тут же упал и чей-то заплечный мешок, а следом за ним и фуфайка, и похоже именно моя. Вероятнее всего лежащий рядом зэка, тот от которого я так удачно оттолкнулся, тоже решил воспользоваться оказией и покинуть вагон вслед за мной, правда вначале он сбросил свой мешок, фуфайку, а уж после попытался выбраться сам. О том, что подобная попытка произошла, меня оповестил дикий крик, мгновенно оборвавшийся одновременно со звуком выстрела. Удивлённо обернувшись и посмотрев наверх, успел заметить наполовину вывалившееся из окна вагона тело, с безвольно опущенными вниз руками. Похоже мужик, сбросив свой заплечный мешок и мою фуфайку, сунулся следом сам, но попал под выстрел конвоя, или же вначале просто застрял, в не таком уж и широком проеме, а начатый им побег, довершили конвоиры. Похоже солдатики все же успели среагировать на попытку побега.