Зажги красный (ЛП) - Кент Кайли - Страница 2

Я не глупая. Я слышала ужасные истории. Я знаю, что люди боятся моего отца. Нельзя стать Доном преступной семьи и не быть безжалостным. Но я никогда не сталкивалась с этой его стороной. Для меня он всегда был просто папой.

Мужчина, который танцевал со мной часами напролет, когда я была маленькой, кто позволял мне ходить за ним по пятам, даже когда я знала, что он занят. Отец, который не спал со мной всю ночь, успокаивая меня в своих объятиях, когда мне впервые разбили сердце. Возможно, он и обещал убить парня, который это сделал, но он все равно был рядом со мной.

Он всегда был моей опорой. Моим главным помощником. В его любви ко мне я никогда не сомневалась. В конце концов, говорят, что родительская любовь не знает границ. Да много всякого дерьма говорят. И не все из этого правда.

На прошлой неделе я рассказала родителям, что планирую переехать в Ванкувер вместе с Трэвисом. Мой отец просто взбесился и запретил мне покидать поместье. Как я и предполагала. Он заявил, что с трудом справляется, когда я нахожусь в другом доме, не говоря уже о другой стране.

Поэтому мне трудно поверить, что он не причастен к тому, что Трэвиса подстрелили несколькими днями позже. Это не может быть совпадением. Мы, Валентино, не верим в совпадения.

Глава первая

Лилиана

Восемь месяцев назад

Не могу поверить, что позволила моей подруге затащить меня на спортивное мероприятие. Да еще на такое, где я буквально отморожу себе задницу. Кто в здравом уме захочет сидеть на арене, температура которой сравнима с температурой моего холодильника, и смотреть, как кучка парней катается на коньках и бьет по чему-то клюшкой?

Я могла бы придумать гораздо лучшие способы провести вечер пятницы. Но иногда ради дружбы приходится идти на жертвы. Моя подруга Харпер работает физиотерапевтом в «Нью-йоркских бомбардирах». Эта девушка живет ради хоккея. Лично я никогда не видела в этом ничего привлекательного.

Я уже упоминала, что здесь холодно?

Я прожила в Нью-Йорке всю свою жизнь. Привыкла к смене времен года, к суровым зимам, но это совсем другое. Это другой вид холода. Я сижу здесь и жду, когда игроки выйдут на лед и начнут делать то, чем они обычно там занимаются.

Харпер рядом со мной просто вибрирует от восторга.

— Ты можешь поверить, что мы сидим здесь? Это просто потрясающе! — кричит она мне прямо в ухо.

— Ты же знаешь, что у моей семьи есть ложа? Мы могли бы быть там, в тепле, — говорю я ей, разглядывая пространство стеклянных окон, из которых открывается вид на каток.

— Но это не то же самое, что сидеть здесь. Подожди, пока начнется игра. Тогда поймешь. — Она подпрыгивает на месте от волнения.

— Ты же понимаешь, что, если мои кузены будут присутствовать сегодня на игре и заметят меня здесь, они потащат нас обеих в ложу.

— Им не придется, если я пойду добровольно. — усмехается Харпер. — Вряд ли я буду возражать, если Энцо захочет меня куда-то утащить.

— Фу, мерзость. И этого не случится. Поверь мне, когда я говорю, что ты не захочешь, чтобы один из этих альфа-самцов преследовал тебя.

— А как насчет твоего брата? Он младше, но у нас может получиться. — Она смеется.

— Этого не произойдет. — Я содрогаюсь при мысли о том, что одна из моих лучших подруг и Алессандро могут встречаться.

Просто нет.

Диктор начинает объявлять команды, и все вдруг вскакивают на ноги. Харпер дергает меня за руку, чтобы я тоже поднялась. Я смотрю на нее так, будто у нее выросли две головы. Она прыгает, кричит и скандирует какую-то чушь про «Бомбардиров».

Я наблюдаю, как на лед выходит группа игроков. Они скользят по катку, нанося удары шайбой во все стороны.

— Что они делают? — спрашиваю я.

— Разве ты только что не сказала мне, что у твоей семьи есть ложа?

— Да, и что?

— Ты ведь бывала здесь раньше? Ты уже смотрела хоккейный матч, верно?

— Я никогда здесь не была, и всякий раз, когда меня заставляют смотреть что-то, связанное со спортом, я игнорирую происходящее и переключаюсь на социальные сети. — Я пожимаю плечами.

— Это просто разминка. Они будут делать растяжку и все такое перед началом игры.

— Хорошо, тогда почему все ликуют так, будто они только что выиграли золотую медаль? — спрашиваю я.

— Кубок Стэнли. Они играют за Кубок, а не за золотую медаль. А мы болеем, потому что поддерживаем любимую команду. Ты тоже должна болеть, — объясняет Харпер, не отрывая глаз ото льда.

— Ага, поняла, — ворчу я, вздыхая. И, заметьте, я вижу облачко пара, когда делаю это. Интересно, здесь предусмотрен подогрев сидений? Если нет, то им следует подумать об этом.

— Не могу поверить, что ты сейчас сидишь рядом со мной в фиолетовом, — говорит Харпер.

— Что не так с фиолетовым? — Я прищуриваюсь, глядя на нее. — И это «Chanel», — замечаю я, проводя рукой по пальто.

— Я уверена, что так и есть, но фиолетовый — цвет команды соперников. — Она качает головой.

Я сажусь обратно и достаю из сумки телефон. Девушка не может так долго смотреть, как парни катаются на коньках по льду и бьют клюшками по шайбе. Мои глаза остаются прикованы к экрану, пока стук по плексигласу напротив не заставляет меня поднять взгляд. Игрок в красно-белой форме улыбается мне. Проницательные голубые глаза пронзают меня насквозь, а затем он разворачивается и уносится прочь.

Зрители за моей спиной в восторге от произошедшего. Они аплодируют и скандируют имя, которое я не могу разобрать.

— Кто это был? — спрашиваю я Харпер.

— Это был Трэвис, мать его, О’Нил. То, что ты вообще спрашиваешь об этом, просто... — Она снова качает головой, выражение ее лица недоверчивое. — Мне явно нужно многое тебе рассказать.

Игроки снова покидают лед, и я дергаю Харпер за руку.

— Куда они? Все закончилось?

— Нет, не закончилось. — Она смеется. — Все только начинается. Они идут в раздевалку. Скоро вернутся. — Харпер наконец садится и проверяет свой телефон. Она шумно выдыхает, и ее глаза округляются.

— Что случилось? — спрашиваю я, пытаясь заглянуть в ее телефон.

Харпер убирает его подальше.

— Пойдем, мне нужно проверить одного из игроков, — говорит она.

— Ты сегодня не работаешь, — напоминаю я ей.

— Я всегда работаю. Если они просят, я должна выяснить, в чем дело. Это займет всего секунду. — Она тянет меня за руку, пока я не встаю.

— Я могу подождать тебя здесь, — предлагаю я.

— И рисковать тем, что ты сбежишь домой? Ни за что. Ты посмотришь всю игру и станешь свидетелем того, как они выиграют, — говорит она решительно.

У меня не остается выбора, кроме как пойти с Харпер, когда она тащит меня за руку по трибуне. Она останавливается у прохода и показывает парню из службы безопасности свой пропуск. Он пропускает нас, и мы идем по зеркальному туннелю.

Но ничто не может подготовить меня к тому, где мы оказываемся. Я замираю на месте, заставляя Харпер остановиться передо мной.

— Что? — спрашивает она.

— Харпер, это их раздевалка, — шепчу я. Я чувствую, что все смотрят на меня. Им, наверное, интересно, что эта странная девушка делает в мужской раздевалке.

— Я знаю. Круто, правда? — Харпер улыбается и продолжает тащить меня за собой. Она останавливается перед одним из игроков. Тем самым, с голубыми глазами. — Эй, Трэвис, что тебе нужно?

Трэвис. Я пробую его имя на вкус, перекатывая между языком и губами. Он переводит взгляд с Харпер на меня.

— Твоя подруга, — говорит он, глядя в мою сторону.

— Прости? — спрашиваю я, снова с ужасом осознавая, что нахожусь в раздевалке команды.

— Ты оделась не в тот цвет, детка. — Он тянется за спину, достает что-то из сумки и протягивает мне. — Надень это. Это запасной свитер.