Ручной монстр (СИ) - Водянова Катя - Страница 2

Но и такое количество усилий не принесло плодов. Стефани будто провалилась сквозь землю, даже собаки не смогли взять ее след. Вскоре к поискам присоединилась инквизиция, хотя их агент, ходящий вокруг скамейки с подвешенным на нитке кристаллом, выглядел нелепо.

Кто бы знал, что спустя несколько лет Гаспар и сам будет таким агентом. Но тогда он считал инквизицию пережитком прошлого, обычными пожирателями налогов, а не суровыми стражами всеобщего спокойствия. Семья Дебре жила тихо, в одном из респектабельных пригородов столицы, ничто паранормальное ни разу не касалось их, а ведьмы были скорее персонажами из сериалов.

Странный и раздражающий мужчина в сером плаще еще немного потоптался на месте, затем уверенно ушел куда-то вглубь парка. На следующий день он появился у них дома, обследовал комнату Теффи, проверил все книги и игрушки, затем устроил матери настоящий допрос. Его интересовало все: точное время рождения Стефани, крестили ли ее в церкви, как часто они посещали храмы, ее предки, даже то, в какой день произошло ее зачатие. На последний вопрос мать запсиховала, но отец строго поговорил с ней, и допрос продолжился. Гаспар тоже не находил себе места от злости, и только много позже узнал, насколько все это важные вещи и много чего еще занимательного и пугающего. Но не то, чем же его сестренка привлекла внимание ведьмы.

Стефани вернули спустя неделю, отправили в больницу под надзор врачей. Инквизитор сухо сказал, что ее смогли отбить во время ритуала и дальнейшее выздоровление – дело времени и случая. Вначале родители сходили с ума от радости, что дочь жива, затем пришло понимание, что вернулось только тело Стефани, но не она сама. Пробовали различные способы лечения, привозили специалистов, оббивали пороги инквизиции. Те тоже разводили руками и советовали искать ведьму посильнее той, что проводила ритуал.

Эти поиски и привели Гаса на его нынешнее место службы. Но за два года на ней он так и не встретил никого достаточно сильного. Маргарет была первой, кто действительно тянул на звание верховной ведьмы. Наверное, стоило бы уговорить ее съездить в столицу, но на них обоих столько всего навалилось, что Гаспар решил отложить это до своего отпуска. И вообще Мег была такой… Необыкновенной. Не похожей ни на кого. Западающей в душу. Настоящей ведьмой, из таких, кого сжигали, только бы не чувствовать, как сам сгораешь под ее чарами.

— Эй, арфист, чего застыл? – Дин подошел ближе и заглянул через плечо Гаса на ближайшие кусты. – Пойдем к машинам, еще главным отзваниваться насчет этого монстра.

— Скорее – насчет машины и клочка шерсти, монстра мы не видели.

— Если бы мы его увидели, нас бы паковали в черные мешки. Ты хоть представляешь, что это? Быстрая, сильная тварь с броней по телу и мгновенной регенерацией. Еще у него есть слабое магическое поле, способное отвести пулю или струю огня. Прошлый здесь таких дел наворотил, что у-у-у.

— Это и странно: в прошлый раз его едва остановил целый ведьмовской ковен, а сейчас монстр побегал невидимым по окрестностям, забросил машину на дерево и тихо скрылся.

Дин глядел на него и почесывал переносицу, затем вдруг хмыкнул:

— Ковен его остановил? Да ты, братец, совсем ничего не знаешь. Поговорил бы со своей подружкой-ведьмой, раз живешь в ее доме, вдруг расскажет побольше.

С тем прорывом действительно было неладно, но влезать в засекреченные документы или добиваться откровенности от Мег Гаспар пока не хотел. Все так мастерски нагнетают интригу вокруг тех событий, рано или поздно кто-то проболтается.

Я привыкла к одиночеству. Так куда проще, чем постоянно обжигаться и разочаровываться в людях. А лезть в семью Джефа и Фло было стыдно, да и куда больше? Не каждые родители столько заботились о своих детях, сколько они обо мне, моя мать так точно.

Она все твердила: «Маргарет, ведьма бывает либо сильной, либо жалкой. Так что или вытирай сопли, или отдай свою силу сестрам». Но отдать силу для ведьмы значило лишиться большей части себя: здоровья, привычек, а то и рассудка, поэтому мне приходилось быть сильной и наравне драться с теми, кто куда старше и хитрее.

Как ни странно прозвучит, но в интернате при монастыре Святого Иртаса я впервые почувствовала себя ребенком. Сестра Элис учила меня играть, рисовать для своего удовольствия, общаться с другими детьми и даже воровать яблоки из монастырского сада. Чем я не гордилась, но вспоминала с улыбкой. Уже потом я поняла, что Элис наверняка предупреждала настоятеля о краже, а тот с пониманием относился к таким спорным воспитательным моментам.

После интерната оказалось, что большой мир жесток и не настроен принять в себя одну ведьму. И злая ирония в том, что при всей своей мощи я едва сводила концы с концами. Вечная занятость не способствовала длинным и теплым отношениям с противоположным полом, как и моя способность влезать в чужие головы. Пускай это и происходило бесконтрольно.

Гаспар был странным, с его придерживанием дверей, готовкой, неизменной вежливостью и прочим. Он как осколок другого мира, который нечаянно занесло ко мне. Но и он ушел. Я чувствовала, что если попрошу – Гаспар останется или заберет меня с собой. Оформит бумаги, поселит в своей пафосной столичной квартире, выдаст карту для оплаты моих капризов… Но такая жизнь не для последней из рода Мункасл. И тем более не для карающей длани. Его выгонят со службы сразу же, как только узнают о связи с ведьмой. Разве я хочу такого финала?

Просто забуду этого виолончелиста и буду думать о завтрашнем дне. Дело к зиме, а значит поток туристов в Черном Ручье будет ослабевать с каждым днем, нужно заработать побольше, иначе не расплачусь за аренду.

Я наконец выгнала себя из-за прилавка, перевернула табличку на двери, задвинула засов и побрела на второй этаж, едва переставляя ноги. Почему родной дом так сильно напоминает о почти чужом инквизиторе? В лавке будто осталась его незримая тень, намертво впитавшаяся в стены и предметы. Вот тот самый диван, где спал Гас в свою первую ночь, вот расставленные им на кухне кастрюли, вот передвинутый манекен…

Когда скрипнула самая верхняя ступенька, я поняла, что стою как раз напротив бывшей спальни Гаса. Нужно будет разобрать ее завтра, навести там порядок… Возможно, так и оставлю жилой, вдруг получится сдать кому-то еще?

Я распахнула дверь и почувствовала запах Гаса: что-то морское, в меру резкое, с древесными и зелеными нотами. Не выдержала, подошла к аккуратно заправленной кровати, взяла в руки подушку и обняла ее, прикрыв глаза. Как бывает так хорошо и больно одновременно? Почему я вообще расстраиваюсь? Виолончелист жив и благополучен, просто он… не для меня.

Не знаю, сколько так простояла, вдыхая его запах, пока не услышала стук по входной двери. Через какое-то время он повторился, громче и настойчивее.

— Прокляну, — буркнула я и отправилась вниз. Что за народ пошел? Уже никто не боится разозлить ведьму? Думают, что у Мункаслов выпали все зубы?

Шла медленно и неохотно. Ступени скрипели под ногами, и с каждым новым звуком росла моя злость. Стучаться в лавку ведьмовских товаров поздним вечером? Вы серьезно? У вас резкая нехватка лаванды или гадальных карт?

Света на улице не хватало, поэтому я видела только высокую темную фигуру замершую за дверью. Ничего, через пару секунд встретимся, будущая жертва проклятия. Чтоб тебе девки весь следующий месяц не давали, паршивец!

— Ну? – почти дружелюбно спросила я, распахивая дверь.

— Я тебя разбудил? – Хьюго сделал виноватое лицо, точно как в детстве и попятился назад. – Ни от чего не отвлекаю?

«Да нет, что ты, я здесь просто вздыхала по другому парню!» — чуть было не ляпнула я, но через силу улыбнулась и отошла в сторону. Злость никуда не делась, наоборот, стала больше. Да, Хью был моих другом в детстве, но потом он не искал встреч, а тут вдруг объявился сразу после отъезда Гаса! Не дал мне даже погоревать вдоволь и прийти в себя. Теперь я вынуждена нацепить улыбку и притворяться дружелюбной.